Некоторые вопросы практики защиты по уголовным делам.
Комарова, Н. А., Чичканов, А. Б.,ассист. Санкт- Петербургского государственного университета Некоторые вопросы практики защиты по уголовным делам. //Правоведение. -1999. - № 2. - С. 186 - 191 Примечания в подстрочных ссылках. Библиогр. в подстрочных ссылках.
ЗАЩИТА ПРАВ И СВОБОД - КОММЕНТАРИИ - ПРАВОСУДИЕ - ПРАКТИКА[АСПЕКТ] - РСФСР[1917-1990] - РФ [С 1991] - УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС - УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА - УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС - АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Материал(ы): Некоторые вопросы практики защиты по уголовным делам [Журнал "Правоведение"/1999/№ 2] Комарова Н.А., Чичканов А.Б.
Одним из основных направлений реформирования российского уголовно-процессуального законодательства является предоставление личности, вовлеченной в орбиту уголовного процесса, реальных гарантий защиты ее прав и законных интересов от возможных посягательств на них со стороны органов уголовного преследования. Очевидно, что в отношениях между лицом, привлекаемым к уголовной ответственности, и этими органами существуют определенные противоречия, известный конфликт интересов. Со стороны обвиняемого, подозреваемого «на острие» такой борьбы в рамках закона чаще всего выступает защитник — адвокат, заключивший с ним соглашение о защите. В связи с постепенным изменением уголовно-процессуальных и других законов, появлением новых приоритетов в сфере уголовно-процессуальных правоотношений на практике неизбежно возникают ситуации, когда нормы закона требуют применения не буквального, а с учетом смысла и духа нового законодательства, с учетом сопоставления их с основными правами и свободами гражданина.
Весьма интересным представляется анализ складывающейся на практике ситуации привлечения к уголовной ответственности адвокатов за совершение преступления, предусмотренного ст. 327 УК РФ — «Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков». В Санкт-Петербурге, например, уже имеются уголовные дела, возбужденные по этому основанию, когда адвокаты в целях допуска их к задержанному в ночное время подозреваемому подделывали подпись на ордере юридической консультации и предъявляли его лицу, уполномоченному осуществлять их допуск к защите. Формально действия таких адвокатов, действительно, подпадают под квалификацию ст. 327 УК РФ, так как ордер, без сомнений, является документом, предоставляющим его владельцу определенные права, прежде всего, процессуальные (иметь свидания с подзащитным, участвовать в его допросе, знакомиться с протоколом задержания и т. д.). Однако каковы мотивы совершения этого преступления и не совершается ли оно в целях предотвращения иного нарушения закона?
Как известно, ордер юридической консультации имеет двойное значение. Во-первых, он подтверждает полномочия адвоката, его предъявившего, предоставляя ему право быть защитником в соответствии с ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР, и, во-вторых, является средством контроля государства и коллегии адвокатов за финансовой деятельностью адвоката. Следует при этом также помнить, что ордер не только предоставляет процессуальные права, но и возлагает на адвоката определенные процессуальные обязанности, указанные в ч. 1 ст. 51 УПК РСФСР.
Защитнику чрезвычайно важно, чтобы осуществление защиты — конституционного права гражданина — началось как можно раньше, с того самого момента, как только закон допускает адвоката к защите. Это и понятно: ведь не искушенный в юридических тонкостях человек просто не в состоянии воспользоваться своим правом на защиту, не знает комплекса своих процессуальных прав и соответственно не может ими реально воспользоваться. В то же время, коль скоро закон разрешает задержанному воспользоваться услугами защитника, должен быть механизм реализации такого намерения. Однако этот механизм, в принципе предусмотренный ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР, дает сбой в ночное время, когда юридическая консультация, в которой работает выбранный клиентом адвокат, не функционирует. Таким образом, при наличии объективной необходимости и законной возможности на осуществление защиты она практически не осуществима из-за наличия искусственной причины — отсутствия надлежащим образом выданного ордера.
Такая ситуация вынуждает адвоката пойти на незаконные действия — подделку ордера. Но составляют ли подобные действия общественно опасное противоправное деяние? Формально — да. Однако, по нашему мнению, подделка ордера в этом случае не является преступлением. Адвокаты идут на это прежде всего в целях реализации конституционного права подозреваемого на защиту в условиях, когда иного способа быть допущенным к защите у них нет. Подделка ордера в ночное время является единственно возможным выходом из сложившейся искусственной ситуации. Такие действия позволяют задержанному реализовать свое конституционное право. Важно здесь и то, что никаких отрицательных последствий такое «преступление» не имеет: действительно, как указывалось выше, сам по себе ордер не предоставляет адвокату какой-либо исключительной прерогативы, а его выдача вообще не затруднена препятствиями. Иными словами, в работающей юридической консультации адвокат получает ордер без затруднений и формальностей; не возникни ситуация ночью, не было бы и малейшего повода для подделки. Это еще раз подтверждает вывод, что преступление порождено искусственной причиной, в условиях, когда необходимо реализовать предусмотренную в законе ситуацию допуска адвоката к защите.
Таким образом, по нашему мнению, не являются преступлением, предусмотренным ст. 327 УК РФ, случаи подделки адвокатами ордеров юридической консультации, когда своевременное их получение объективно невозможно. Изложенная ситуация возникает в силу наличия крайней необходимости реализовать конституционное право граждан на защиту и предотвратить опасность нарушения этого права, когда задержанный желает воспользоваться услугами адвоката. Очевидно, что иным способом адвокаты не могут немедленно приступить к защите, необходимость которой трудно переоценить. Соответственно вред, который причиняется охраняемым законом интересам при подделке в ночное время ордера, не идет ни в какое сравнение с вредом, который будет причинен подозреваемому, если он не сможет своевременно проконсультироваться с юристом. Не случайно право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания предусмотрено в Основном Законе государства — Конституции РФ (п. 2 ст. 48). Именно исходя из этого положения, подобные действия следует признавать совершенными в состоянии крайней необходимости в соответствии со ст. 39 УК РФ.
В целях устранения различных толкований сложившейся ситуации можно предложить следующий выход. При ночном задержании лица, подозреваемого в совершении преступления, адвокат может быть допущен для ведения защиты и без ордера, но с последующим уведомлением президиума коллегии адвокатов о том, что адвокат приступил к защите (аналогично обыску в случаях, не терпящих отлагательств). В этом случае адвокат представит ордер на следующий рабочий день, а защиту будет вести с момента задержания. Для дежурных адвокатов заранее должны выдаваться «бланковые» ордера, без указания причин выдачи. По мере необходимости адвокат сможет заполнить его самостоятельно, указав конкретный повод для защиты. Учитывая, что ордер является документом строгой отчетности, возможность злоупотреблений в этих случаях исключается.
Еще одним принципиальным и в то же время спорным вопросом в деятельности защитника является вопрос об объемах ознакомления обвиняемого и защитника с материалами дела на стадии предварительного расследования. Как известно, в соответствии со ст. 51 УПК РСФСР защитник с момента допуска к участию в деле среди прочего вправе знакомиться с документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому и обвиняемому. Причем в силу ч. 5 ст. 51 УПК РСФСР осуществление защитником, допущенным к участию в деле, своих прав не может быть поставлено в зависимость от предварительного допроса подозреваемого или обвиняемого либо производства других следственных действий, если иное не предусмотрено УПК РСФСР. Данное правило гарантирует непосредственное и ничем не обусловленное право защитника знать содержание тех документов, которые имеет право знать и его подзащитный. Бесспорно, что квалифицированная и эффективная защита может осуществляться только тогда, когда информация, которая в силу закона открыта для обвиняемого, доступна и защитнику. Это один из основных принципов защиты. Также очевидно, что коль скоро закон разрешает обвиняемому и его защитнику знакомиться с определенными материалами дела в случаях, прямо указанных в законе, реализация этого права не должна быть поставлена в зависимость от мнения следователя или дознавателя, но должна осуществляться по желанию обвиняемого или защитника. Данные положения составляют содержание конституционного права на защиту, без которых защита в принципе не может быть действенной, а ее результаты — желаемыми. Таким образом, с момента допуска к участию в деле у защитника появляется комплекс прав, осуществление которых зависит исключительно от него, а, соответственно, обязанности обеспечения этих прав несут органы уголовного преследования.
В теории уголовного процесса высказаны различные суждения о том, следует ли в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого приводить доказательства, на которых основано обвинение. Одни авторы считают это безусловно необходимым,1 другие — лишь в случаях, когда это сочтет нужным следователь.2
При решении данного вопроса следует иметь в виду, что закон не требует обязательной ссылки в постановлении на доказательства обвинения, но и запрета на этот счет не содержит. Обвиняемому для защиты важно знать не только, в чем его обвиняют, но и на чем основано обвинение. Тогда он сможет более предметно оспаривать его, способствуя выявлению слабых сторон в обосновании обвинения, возможных неточностей и ошибок расследования. Вместе с тем в ряде случаев ознакомление обвиняемого с доказательствами при предъявлении обвинения может оказаться преждевременным и помешает пока еще не оконченному расследованию. Поэтому в целях обеспечения как законных интересов обвиняемого, так и интересов расследования, имеющих в данном случае приоритетное значение, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого необходимо приводить основные доказательства, которые найдет возможным указать следователь. При этом важно лишь, чтобы отказ от ссылки на доказательства был продиктован не произвольным усмотрением следователя (лица, производящего дознание), а тактическими особенностями расследования конкретного уголовного дела, когда целесообразнее знакомить обвиняемого с доказательствами не при предъявлении ему обвинения, а в ходе его допроса либо позднее.
С момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого у обвиняемого появляется комплекс определенных прав. Однако использовать их он может только после разъяснения ему процессуальных прав. Начиная с этого момента, в соответствии со ст. 58 и 149 УПК РСФСР следователь обязан разъяснить ему права и обеспечить возможность их реального осуществления. Разъяснение прав является элементом процедуры предъявления обвинения и обычно следует за объявлением ему постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Представляется, что такая практика не соответствует подлинному смыслу закона, ибо в подобных случаях некоторые права обвиняемого подвергаются неосновательному ограничению. Например, каким образом обвиняемый может реализовать свое право обратиться с ходатайством о допуске защитника с момента предъявления обвинения, если разъяснение этого права производится после того, как предъявление уже состоялось? То же относится и к праву знать, в чем он обвиняется, и давать объяснения по предъявленному обвинению. Разъяснение прав обвиняемому должно иметь место не после объявления постановления о привлечении в качестве обвиняемого, как может сложиться впечатление, исходя из буквального смысла ст. 149 УПК РСФСР, а сразу после вынесения указанного постановления.
В соответствии со ст. 150 УПК РСФСР следователь обязан допросить обвиняемого немедленно после предъявления ему обвинения. В случае, когда с момента предъявления обвинения обвиняемый решает воспользоваться услугами защитника, данное правило вступает в противоречие с рядом норм, регулирующих права защитника, в частности, с правом иметь не ограниченные по времени и количеству свидания с подзащитным и правом знакомиться с отдельными материалами дела. Действительно, с момента допуска защитник имеет право на свидания с подзащитным. Момент допуска, по общему правилу, — момент предъявления обвинения. Таким образом, с момента предъявления обвинения защитник может настаивать на свидании, а следователь обязан удовлетворить такое ходатайство. Однако тот же УПК РСФСР требует от следователя немедленного допроса обвиняемого после предъявления обвинения. Совмещение этих двух норм невозможно. Совершенно верно, по нашему мнению, с учетом приоритетов, существующих в реформируемом российском законодательстве, этот вопрос после нескольких колебаний был разрешен судебной и следственной практикой. В связи с тем, что право на защиту, в состав которой входит право на свидания, является конституционным правом каждого, а также, принимая во внимание, что право на защиту провозглашено принципом уголовного процесса и является важнейшим элементом состязательной формы процесса, к которой стремится российский уголовный процесс, на практике преимущество отдается праву защитника иметь свидания в любой момент производства предварительного расследования.
Возможно ли руководствоваться подобной логикой и в других аналогичных случаях? Так, в соответствии с п. 5 ст. 185 УПК РСФСР обвиняемый имеет право знакомиться с заключением эксперта, в соответствии со ст. 193 УПК РСФСР заключение эксперта предъявляется обвиняемому, а в силу ст. 51 УПК РСФСР правом знакомиться с заключением эксперта обладает и защитник. По нашему мнению, нет. Дело в том, что вопрос о времени ознакомления обвиняемого и его защитника с заключением эксперта лежит в сфере тактики расследования. Как указывалось выше, именно в интересах расследования, которые имеют приоритетное значение, ознакомление с доказательствами, собранными на этапе предварительного расследования, зависит от усмотрения следователя (лица, производящего дознание). И лишь после окончания предварительного расследования следователь в силу закона обязан ознакомить обвиняемого и защитника со всеми доказательствами, на которых основано обвинение. На этапе же их собирания с учетом особенностей расследования конкретного уголовного дела следователь самостоятельно решает вопрос о времени и объемах ознакомления обвиняемого и защитника с материалами дела. Данный вывод подтверждается также ст. 193 УПК РСФСР, в соответствии с которой ознакомление обвиняемого с заключением эксперта происходит одновременно с допросом обвиняемого о выводах заключения. Таким образом, в зависимости от тактики расследования следователь вправе ознакомить обвиняемого с заключением эксперта как при первом допросе обвиняемого, так и при последующих.
И, наконец, в практике работы защитников весьма часто возникают спорные ситуации, связанные с неконкретной формулировкой ст. 217 УПК РФСФР относительно уведомления обвиняемого о направлении дела в суд и ст. 204 УПК РСФСР об объявлении заявителю ходатайства об отказе в его удовлетворении.
Отсутствие четкого порядка уведомления обвиняемого, различные «варианты» уведомления (ст. 185 УПК РСФСР — «объявляется под расписку», ст. 204 УПК РСФСР — «объявляется заявителю», ст. 209 УПК РСФСР — «письменно уведомляет», ст. 217 УПК РСФСР — «уведомляет обвиняемого») на практике порождают злоупотребления со стороны органов уголовного преследования, которые либо вообще не затрудняют себя сообщениями обвиняемого о направлении дела в суд, либо сообщают об этом устно и с большим опозданием. Между тем для обвиняемого и защитника чрезвычайно важно знать о том, что дело уже находится в суде, для того чтобы в рамках предусмотренного законом срока для назначения судебного заседания предпринять все возможные действия: заявить ходатайства об истребовании доказательств, об изменении меры пресечения, о допуске к участию в деле и т. д.
Полагаем, что конкретизация ст. 217 УПК РСФСР возможна с помощью ст. 209 УПК РСФСР, которая регулирует сходные правоотношения, также связанные с уведомлением обвиняемого о судьбе его дела (уведомление обвиняемого о прекращении дела). Как и в случае прекращения дела, уведомление о направлении дела в суд должно быть письменным и подлежит направлению обвиняемому одновременно с направлением дела в суд.
Правила об аналогии возможно применить и при отказе в удовлетворении ходатайств о дополнении предварительного следствия (ст. 204 УПК РСФСР). В связи с тем что законодатель в ст. 204 УПК РСФСР не предусмотрел порядок объявления заявителю ходатайства об отказе в нем, следует руководствоваться ст. 185 УПК РСФСР, в соответствии с которой «в случае отказа в ходатайстве следователь выносит постановление, которое объявляется обвиняемому под расписку». Таким образом, и при отказе в удовлетворении ходатайства о дополнении предварительного расследования следователь обязан вынести мотивированное постановление о том и объявить его заявителю ходатайства под расписку. Данный порядок предусмотрен в законе и гарантирует обвиняемому, его заявителю и защитнику своевременное и точное получение информации о судьбе заявленного ходатайства. При этом следователь и прокурор должны обеспечить обвиняемому и его защитнику срок для обжалования такого постановления (соответственно, прокурору и в суд).
Рассмотренные неоднозначные ситуации весьма часто возникают в практике защитника, и их правильное толкование с позиций обеспечения обвиняемому его конституционного права на защиту будет способствовать повышению роли защитника в уголовном судопроизводстве и, в конечном счете, — демократизации всего процесса в целом.
* Кандидат юридических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета.
** Ассистент Санкт-Петербургского государственного университета.
|
