Электронная коммерция и базисные институты международного налогообложения. Назревшие проблемы и вероятные решения
Автор публикации: Скачков Н.Г., канд. юрид. наук, доц. кафедры международного частного права МГЮА
Рынок электронной коммерции объективно сформировался к концу прошлого столетия и сегодня представляет собой одну из наиболее динамично развивающихся сфер хозяйствования.
Рассматриваемое понятие нередко приводится как в экономической, так и, соответственно, в юридической литературе. Однако надлежащее отношение к нему пока еще не сформировалась1. Представляется вполне очевидным, что подразумевается либо сугубо предпринимательская деятельность, либо какие-то действия, всего лишь связанные с предпринимательством в той или иной форме. Осуществляются они с помощью коммуникационной среды Интернета (на это прямо указывает термин "электронная” в наименовании понятия).
Использование глобальных систем сверхскоростной передачи информации действительно открывает принципиально новые возможности в коммерческих сделках. Достаточно отметить, например, насколько упрощается процедура обмена документами, когда вместо обычных заказов на покупку, биржевых котировок и накладных заказчику направляются заменяющие их стандартизированные сообщения. Нечто аналогичное наблюдается и в сфере осуществления переводов денежных средств, где появляется возможность создания эффективного механизма взаимодействия между финансовыми учреждениями применительно к дебетованию или кредитованию счетов пользователя. Непосредственно сами переводы обретают большую степень защиты. Речь не идет о близких к традиционным способам использования глобальных информационных систем в коммерческой деятельности.
Вместе с тем, присутствие компьютерных технологий может оказаться также и весьма обременительным фактором для сферы торговых отношений. Буквально сразу заявит о себе проблема неоднозначного толкования институтов, понятий, свойственных "электронной коммерции”. Ситуация осложняется тем, что в пределах Российской Федерации базовое общегражданское законодательство пока вообще не воспринимает термин "коммерция” в качестве надлежащей правовой конструкции. Утверждение специального законодательства, несомненно, могло бы исправить положение дел, однако акты, подобные закону об электронной торговле или закону о государственных закупках не прошли пока еще стадию межведомственных согласований2. Впрочем, отсутствие должной правовой процедуры формирует собой также и вполне самостоятельную сферу для обсуждения. Особенно остро данный вопрос проявляется по отношению к трансграничным сделкам или к сделкам, в которые вовлечены хозяйствующие субъекты разных государств. Рано или поздно появится вполне обоснованная потребность выяснить, подлежат ли уплате те виды налоговых поступлений, что обусловлены существующей международной практикой налогообложения? Наконец, и здесь заявит о себе извечная проблема, как в таком случае можно установить, насколько то или иное государство правомочно участвовать в процессе налогообложения?
Представляется очевидным, что в условиях электронной коммерции государства вынуждены отказываться от закономерного консерватизма исполнительных структур. Странам приходится пересматривать обе стороны экономического процесса – административную политику и, соответственно, коммерческую практику. Безусловно, предпринимаются попытки повлиять на ситуацию и хоть как-то упорядочить применение новых реалий. Тем не менее, все усилия увенчались успехом разве что в масштабах отдельных государств. В частности, в России 11 мая 2000 г. Министерство по налогам и сборам распространило письмо "О порядке налогообложения организаций, размещающих периодические издания в сети Интернет”. Налоговые организации Москвы получили возможность апеллировать к письму Управления МНС по г. Москве от 14 апреля 2000 г. и к более раннему документу, датированному 17 марта 2000 г.
В международном аспекте налоговая регламентация электронной коммерческой деятельности пока представляет собой весьма многотрудную процедуру. Собственно, в этом нет ничего удивительного. Обычные в данном случае правовые инструменты – межгосударственные соглашения по вопросам налогообложения – создавались на основе Модельной конвенции об избежании двойного налогообложения доходов и капитала 1977 г. А Типовая модель, несмотря на практически непрерывное совершенствование, не в состоянии своевременно предвидеть появление не только новых информационных структур, но и, что оказалось решающим фактором, продуктов, лишенных материального носителя.
Важно отметить, что Комитет по фискальным делам Организации экономического сотрудничества и развития, видимо, допускал возможность появления именно такой ситуации. Во всяком случае, еще в 1998 г. он настаивал на сохранении по отношению к понятию электронной коммерции консервативных, проверенных временем принципов налогообложения. В самом деле, не следует отвергать предлагаемый критерий объективности и адекватности, поскольку необходимость преодоления избыточного налогового бремени вполне может проявиться и в контексте электронного делового общения. Действенность налогообложения защищала как предпринимателей, так и фискальные инстанции от различных издержек, обусловленных введением новых механизмов взимания налоговых платежей. Ее эффективность, безусловно, окажется уместной и в современных условиях. Простой налогоплательщик всегда должен точно осознавать сущность испрашиваемого с него денежного начета. Здесь ему, как и прежде, поможет принцип определенности налогообложения.
Практическое воплощение всех этих факторов существенно ограничивает стремления внести в налогообложение электронной коммерции какую-либо систему произвольных приоритетов. Оно показывает, что электронная коммерция практически вовлекается в сущность понятия "безграничный мир” и, тем не менее, не остается свободной от фискального вмешательства, от налогов3.
Однако приходится признать, что появление электронной коммерции не могло не поставить вопрос о частичной либо даже о полной модернизации некоторых правил налогообложения. Так, оно выявило необходимость адаптации к изменившимся условиям многих элементов концепции постоянного представительства. Общеизвестно, что именно постоянное представительство составляет ключевую, интегрирующую часть всех существующих соглашений по вопросам налогообложения. В самом общем виде постоянное представительство рассматривается в качестве некоего способа деятельности, позволяющего предприятию одного государства полностью или частично осуществлять торговые, промышленные или коммерческие операции в иной стране. Эта дефиниция была и остается весьма мобильной. Во всяком случае, насколько позволяют судить соглашения по вопросам налогообложения, она всегда адекватно реагировала на изменение условий и обстоятельств любого предпринимательства. Можно надеяться, что и в дальнейшем критерий широкой применимости, вероятно, будет преобладать при оценке потенциальных функций постоянного делового учреждения.
Вместе с тем, организация постоянного представительства объективно обусловлена целым рядом категорий. Они-то и доказывают свою неэффективность в условиях электронной коммерции, поскольку полностью зависят от временных либо территориальных параметров и просто рискуют потерять индивидуальность, будучи инкорпорированными в киберпространство.
Стоит заметить, что ситуация закономерно осложняется своей нетрадиционностью. В самом деле, о каких стандартах постоянного представительства можно говорить, когда, скажем те же товары распространяются в цифровой (дигитализированной) форме и доставляются покупателю не менее необычным способом – с одного компьютера на другой?4
В сложившихся условиях первоочередное значение приобретает установление момента, ставшего исходным для делового учреждения. Появление Интернет-сайта представляется наиболее логичным, и, тем не менее, от подобного варианта рекомендуется отказаться. Многие предприятия осуществляют свою деятельность именно таким образом. Но насколько открытие сайта сопоставимо с созданием какого-либо обособленного подразделения? Никто не может гарантировать, что когда предприниматель завершит размещение коммерческих предложений на таком сайте, он действительно займется производственными и сбытовыми операциями в стране потребителя. Итак, проявление принципа физического присутствия, необходимого для признания представительства состоявшимся, здесь явно нуждается в более весомых подтверждениях.
Представляется, что, по крайней мере, одним из таких обстоятельств вполне способен стать договор хостинга (hosting), заключаемый между двумя субъектами хозяйственной деятельности – Интернет- и контент-провайдерами. По большему счету, контент (content) представляет собой всего лишь определенный объем информации, который предполагается разместить в рамках предоставленного участка выделенной памяти (дискового пространства). В конечном итоге та или иная компания обретает не просто сайт, а уже Интернет-сервер, специально выделенный для ее нужд. С правовой точки зрения подобное соглашение напоминает договор подряда в силу того, что его закономерным результатом является осуществление как работ, так и услуг по принятию, обработке необходимых данных и организации беспрепятственного доступа к ним со стороны всех заинтересованных хозяйствующих субъектов.
Наверное, в формирующихся правоотношениях присутствуют и элементы договора аренды, так как общее число сайтов на сервере может быть ограничено разве что возможностями программы, обеспечивающей управление ими. Предприятию даже выгодно перераспределить сайты в пользу не только своих потенциальных клиентов, но также и третьих лиц. Поскольку оплата права распоряжения вряд ли носит фиксированный характер и определяется, скорее, размерами арендуемого пространства, то сложно говорить о появлении самостоятельного собственного места бизнеса у фирмы-пользователя.
Очевидно, операции с сервером вполне могут завершиться созданием делового учреждения. Однако как тогда мог бы проявиться критерий фиксированного места деятельности – фактор, столь же необходимый для возникновения постоянного представительства? Вне зависимости от того, насколько существенно сервер вовлечен в торговые операции иностранного предприятия, он прежде всего остается не более чем продуктом программного обеспечения (software). Существование представительства между тем, бесспорно, нуждается в каком-то овеществлении. Выявлению искомых материальных аспектов безусловно будет способствовать заключение, что любая программа не создается без участия компьютера, который управляет всеми оперативными процессами передачи данных, запрашиваемых для нее.
В то время как hardware (собственно компьютер) естественно предусматривает наличие помещений, различных установок, средств, словом, всего того, что и предопределяет содержание понятия "место деятельности представительства”5.
Правда, остаются вопросы, при разрешении которых следует всемерно избегать какой-либо упрощенной оценки. В частности, стоит отметить неизбежную проблему потенциала оборудования. Хорошо, если интересам фирмы служит мощный стационарный компьютер. Тогда уже одно его присутствие требует обустройства специально отведенного помещения и устраняет различные сомнения в существовании представительства. Но предположим, что допуск к серверу оказался возможным благодаря приспособлению, способному к самым широким перемещениям (скажем, компьютеру класса ноутбук). В этом случае, наверное, можно говорить, что право на постоянство в деловой активности сохраняется за сервером, если, конечно, он используется в течение достаточно длительного периода времени.
Другая проблема, вероятно, заключается в следующем. Наличие персонала не является определяющим началом при формировании представительства. Тем не менее, насколько это утверждение ассоциируется с так называемым позитивным перечнем мест деятельности, образующих постоянное представительство? Теоретически любая шахта или, например, фабрика бесспорно должны, по крайней мере, предполагать какое-то физическое участие. Подобное участие по-прежнему остается, просто совершенно необязательно, чтобы оно осуществлялось именно в месте нахождения компьютерного оборудования. Таким образом, для целей налогообложения не имеет особого значения, обслуживаются ли кем-то технические устройства или они работают сугубо в автономном режиме. Та же автоматическая насосная станция вполне может быть квалифицирована в качестве постоянного делового учреждения. В этом отношении она немногим отличается от аналогичной станции, функционирование которой обеспечивается либо сотрудниками иностранного предприятия, либо местными зависимыми агентами.
В конечном итоге, заметим, что точное установление того, насколько компьютерные приспособления позволяют сформировать постоянное представительство, видится как весьма сложная и неоднозначная процедура. Так, например, для строительной площадки фактор размещения оборудования ровным счетом ничего не означает, поскольку оно неотделимо от возводимого объекта, способно создать обособленное предприятие только вместе с ним и лишь после истечения необходимого льготного срока. Зачастую возможность размещения технических устройств обусловлена стремлением не столько создать постоянное представительство, сколько нивелировать последствия от ситуаций, когда территориальное подразделение возникает не в той стране, что изначально была избрана для осуществления коммерческих операций. Тогда налогоплательщик приобретает, по крайней мере, шанс соотнести полученную прибыль с источником поступлений в виде дочерней компании (даже если представительство так и не возникнет). Расположение оборудования позволяет хоть как-то обосновать статус такой компании, хотя и свидетельствует, что даже неукоснительное соблюдение всех условий создания представительства не всегда завершается ожидаемым результатом.
Видимо, поэтому и представляется наиболее резонным заключение о решающей роли фактора деятельности для окончательной классификации постоянного делового учреждения в качестве состоявшегося. Очевидно, что потенциальному налогоплательщику предстоит совершение различных мероприятий, имеющих целью выполнение работ, оказание услуг, ту же реализацию товаров, наконец. Наверное и в обычных условиях подобные формы извлечения прибыли порождают массу вопросов. Что же тогда говорить об операциях, предпринимаемых в условиях пресловутого электронного коммерческого общения? Требуется по-настоящему комплексный анализ всех функций фирмы, чтобы можно было бы выявить, какие из них относятся к разряду действительно ключевых, формирующих источник денежный поступлений.
Тем не менее и здесь заявляет о себе насущная потребность в преодолении проблем и уточнении множества параметров. В первую очередь, представляется целесообразным разобраться с деятельностью, к которой, обычно, трудно отнести какой-то налогооблагаемый доход. По устоявшейся практике международного налогообложения, это подготовительные и, соответственно, вспомогательные операции. Однако вопрос о том, насколько второстепенный бизнес может быть связан с компьютерными технологиями, следует рассматривать в каждом случае отдельно. Необходимо точно представлять себе объем тех или иных манипуляций и их соотношение с основной деятельностью фирмы. Пока лишь представляется наиболее вероятным, что использование информационного обмена для рекламы товаров, например, вряд ли способно сформировать постоянное представительство, хотя бы в силу тех же традиционных установлений, которые в принципе отвергали сам факт содержания делового учреждения исключительно в целях рекламных акций. Компьютер позволяет собрать максимум сведений о рыночной конъюнктуре в интересах компании, и, как уже известно, обеспечивает всемерный доступ к различной информации. Однако разве эта деятельность производится от имени и за счет одного и того же иностранного лица? По-видимому, не всегда.
Да, но тогда операции по проводке коммуникаций между пользователем и продавцом не должны, в принципе, вызывать каких-то особых сомнений. Они оплачиваются одним из участников сделки, осуществляются в его пользу и, как может показаться, имеют все основания создать постоянное представительство. Вместе с тем, не все столь очевидно. Точный ответ объективно нуждается в анализе природы Интернет-сделок. Не без оснований можно предположить, что технические возможности позволяют участвовать в экономической деятельности двум (и более) предприятиям, предприятию и потребителю. Потребители могут даже и не рассчитывать на присутствие предприятия, самостоятельно проявляясь в складывающихся отношениях. Вместе с тем, ситуация, когда приглашение к участию в торговой сделке исходит от потребителя, но обращено все же к предприятию, представляется не менее жизненной. По терминологии ОЭСР такие сделки принято квалифицировать как операции В2В, В2С, С2С и С2В6.
Предпримем попытку несколько абстрагироваться от изложенных моделей и заметим, что как бы подобная сделка не именовалась, какой бы перечень участников не предусматривала, она все равно будет либо онлайновой, либо, соответственно, оффлайновой. Последним свойственно значительное взаимодействие с тем контрагентом, кто предлагает свои услуги в сфере распространения информации. Но тогда серверу отводится роль обычного средства связи, такого как телефон, например. Это означает, что сервер используется в качестве исключительно технического компонента. Чем, в таком случае, его функции будут отличаться от банальной вспомогательной деятельности, и как тогда будет организовано постоянное деловое учреждение?
Онлайновые сделки чреваты не меньшими осложнениями. Уточним, что в отличие от оффлайновых, данные операции исполняются всецело в рабочем пространстве компьютера. Традиционное распространение готовой продукции им уже не присуще. Фактически это и есть та сфера, где проявляются как цифровой формат товаров, так и их мгновенное перемещение от одного компьютера к другому.
Следовательно, здесь приходится искать ответы уже на несколько иные вопросы, например, оценивать релейные системы передачи информации, их способность к формированию постоянного представительства. Затруднение заключается в том, что подобного рода деятельность осуществляется через сервер-зеркало, (mirrorserver), который, в свою очередь, предусматривает многократное дублирование сайтов. Буквально сразу заявит о себе потребность в определении форм их использования. Очевидно, что расположение, скажем, каталогов товаров или иных сведений, предназначенных сугубо для потенциальных покупателей, имеет все основания восприниматься как мероприятие подготовительное, что исключает ожидание постоянного представительства. Напротив, появление делового учреждения видится вполне оправданным, если сайту дозволено размещаться на нескольких серверах с целью организации безопасного доступа к заключаемому контракту, предположим. Коль скоро данная активность служит остальным типовым функциям предприятия, таким как проводка оплаты и предоставление продукции, то ее, пожалуй, не стоит рассматривать в контексте вспомогательных операций.
Нельзя обойти молчанием и иное немаловажное обстоятельство. Предположим, что некая компания предоставила иной фирме часть своего дискового пространства для открытия сайта. Означает ли это что такое предприятие стало постоянным представительством для компании, занятой через сайт? Конечно, для торгового мероприятия, наверное, и не столь существенно, в каких масштабах сервер ответственен за перемещение предметов сбыта. Вместе с тем ни один Интернет-провайдер не станет выступать от имени фирмы, которой принадлежит сайт. Подобная деятельность лежит за пределами его обычного бизнеса и потребует предоставления дополнительных, отнюдь не типичных правомочий. Следовательно, можно полагать, что появление представительства в рассматриваемой ситуации будет столь же маловероятным.
Разумеется, изложенные аспекты отнюдь не исчерпывают сложившуюся проблематику. Серьезный повод для размышления создают и другие вопросы, в частности установление так называемого места потребления (the place of consumption). По существу речь идет об определении государства, полномочного предъявлять налоговые притязания к сборам от трансграничных сделок (та самая извечная сложность с выбором юрисдикции). Представляется бесспорным, что только так можно избежать как избыточного налогового бремени, так и непреднамеренного уклонения от осуществления платежа. К сожалению, в условиях электронной модернизации рассылочной торговли определенность юрисдикции в полной мере испытала на себе необходимость отказа от традиционных критериев резидентства и территориальности, обусловленную закономерным отсутствием адреса физической доставки, невозможностью локализации нематериальных услуг, иными факторами. Потребность в поиске наиболее функциональных категорий заставляет обращаться к вариантам подчас весьма неожиданным для практики международного налогообложения, например, к месту нахождения дочерней фирмы. Этот критерий вполне оправдывает себя, но все-таки он недостаточно надежен. Предприятию еще надо получить все необходимые полномочия на обсуждение и заключение договоров от имени материнской компании. Иначе оно просто не обретет положения представительства классического агентского типа.
Подчинение налоговых притязаний государства месту нахождения пользователя (user) внушает гораздо большее доверие. Поставщик знает, кто объективно заинтересован в заключении сделки, наверное осведомлен о его статусе и способен осуществить платеж либо по месту нахождения предмета договора, либо основного коммерческого предприятия потребителя (по крайней мере его ключевых управленческих органов).
Таким образом, установление облагающего государства, хотя бы в первом приближении, не представляется чем-то нереальным. Тогда становится актуальным вопрос, возможно ли создание каких-либо универсальных механизмов взимания налоговых поступлений. Конечно, как может показаться, сложно даже представить, чтобы та или иная страна пренебрегла своим компетентным правопорядком и отказалась от утвержденных методик получения платежей. Тем не менее, привнесение элементов унификации в технологии налогообложения видится не такой уж и бессмысленной идеей. Государства вполне могут избрать и распространить повсеместно принцип самообложения, когда первоначальному получателю прибыли буквально вменяется в обязанность установить размер надлежащей выплаты и направить ее в местную налоговую инстанцию. Со стороны участника сделки обязанность платить естественно снимается. Данная система весьма удобна, если инициатива к определению подлежащей уплате суммы, исходит от предприятия. Однако, вряд ли стоит ее возлагать на частного предпринимателя. Он просто не сможет преодолеть исполнительных и административных барьеров, весьма возможных в данном случае.
Во избежание подобного, видится целесообразным воспользоваться методом, который предполагает уплату налога в том государстве, где потенциальный плательщик внесен в какой-либо государственный реестр. Выплаты в стране, являющейся местом официальной регистрации, предусматривают большую лояльность со стороны фискальных властей этого государства. Поэтому с административной точки зрения, подобный подход отнюдь не бесполезен. Он способствует развитию возможностей соответствующих служб государства в сфере непосредственно регистрации, аудита и других аналогичных функций. Да и налогоплательщики почувствуют себя гораздо более уверенно, особенно те, кто вынуждены осуществлять продажи в пределах нескольких государств и постоянно имеют дело с проблемой множественности юрисдикций. Поставщики-нерезиденты также только выиграют от применения данного метода, поскольку получат подробные разъяснения, возможны ли ограничения их деятельности и какие операции вынуждают государство на применение сдерживающих мер. Таким образом, формируется какая-то ясность в перераспределении поступлений в зависимости от перечисленных сумм.
Однако бесспорные основания для беспокойства все же сохраняются и, разумеется, наибольшие опасения связаны с существованием общепринятых регистрирующих процедур. Насколько они окажутся подготовленными к восприятию нового технологического инструментария, не завершится ли его привнесение банальной дезорганизацией процесса осуществления коммерческих операций, процесса налогообложения и т.д.? В настоящих обстоятельствах в особом внимании, наверное, нуждается регистрация участников электронных сделок между предприятиями и потребителями, которая явно страдает от отсутствия каких-либо начал, устанавливающих равнозначную ставку налога для резидентов и для нерезидентов, соответственно. Такое отсутствие продолжает делать возможным появление разницы между ставками, что, в свою очередь, заставляет нерезидентов ускорять процессы регистрации, подчас не вполне обоснованно. Заметим, что необходимость подобных начал ощущается и в сопутствующих процедурах, в частности, в организации дистанционных продаж, упрощенного налогообложения.
Предполагаемые недостатки, присущие методу регистрации, заставляют искать варианты, альтернативные ему. В качестве одного из них может рассматриваться принцип налогообложения у источника с последующим переводом полученных поступлений в иные страны. Данный способ видится наиболее предпочтительным для тех государств, где величина подлежащих уплате сборов за регистрацию, представляет собой весьма внушительную сумму. Нельзя оставить без оценки и иное обстоятельство – его способность к установлению прав на налоговые притязания в условиях действия краткосрочных договоров на поставку надлежащего оборудования.
Мероприятия по сбору налога можно элементарно возложить на третьих лиц или даже поручить их компьютеру. Правда, такая методика потребует утверждения промежуточных финансовых инстанций (Financial Intermediaries – по терминологии ОЭСР), которые будут заняты как направлением платежей в страну, где ожидается потребление цифровых продуктов, так и подготовкой программ, облегчающих подобные переводы.
Представляется безусловным, что единственным средством для утверждения искомого единообразия, по-прежнему, остаются межгосударственные соглашения. Здесь-то и проявляется одна из ключевых проблем взаимодействия международного налогообложения и электронной коммерции. Условно ее можно сформулировать как необходимость поиска разумных изменений сложившихся редакций межгосударственных соглашений по вопросам налогообложения. Обычная в таких случаях практика предварительного обращения к Типовой модели ОЭСР в сложившихся условиях, напомним, не способна проявить себя. Насколько объемным и сложным рискует оказаться этот пересмотр? Вопрос явно непростой, хотя уже очевидно, что это тот самый случай, когда короткий дополнительный протокол будет куда более эффективен, чем полный текст нового соглашения. Он допускает стандартизацию процессов разрешения любого противоречия (в том числе и изложенных)6 не нарушая общей логики, целей и задач документа.
Без сомнения, перечень спорных правоотношений далеко не исчерпан. Так, сложности с налогообложением у источника и по месту пребывания вынуждают применять не совсем удобную схему нулевого налогообложения дивидендов. Кроме того, различия между прибылью от компьютерного программного предпринимательства и роялти по-прежнему представляются чем-то условным, абстрактным. Конечно, если потребитель заключает сделку, в ходе которой доступ к программе, образу, звуку, иной подобной информации обеспечивается с помощью копирования, то все осуществляемые платежи, скорее, относятся к роялти. Но каким критерием тогда надлежит руководствоваться при идентификации платежей, если копирование программы стало следствием "загрузки” компьютера? Разрешение этой и подобных проблем, несомненно, возможно. Главное, чтобы предлагаемые варианты были гибкими и прагматичными, чтобы они обеспечивали широкое сотрудничество различных налоговых систем, разных направлений договорной политики, теории и практики международного налогообложения.
1 См.: Тедеев А.А. Электронная экономическая деятельность в сети Интернет // Законодательство и экономика. 2003. № 11. С. 21.
2 См.: Попов В.М., Ляпунов С.И., Маршавин Р.А. Глобальный бизнес и информационные технологии: Современная практика и рекомендации / Под ред. В.М. Попова. М., 2001. С. 250-251.
См. также материалы сайта <http://www.cnews.ru/> (последнее посещение – 25 сентября 2003 г.).
3 Тезис о возможном восприятии электронной коммерции в качестве одного из проявлений "безграничного мира” (мира без временных и географических координат) впервые был сформулирован на конференции глав государств – участников ОЭСР, состоявшейся в Оттаве, в октябре 1998 г. (см.: Taxation and Electronic Commerce. Paris, 2001. P. 4).
4 См.: Reports related to the OECD Model Tax Convention. 2002. Paris, 2003. P. 36.
5 Представляется вероятным, что поэтому сервер и воспримается именно как комбинация информационно-технического оборудования (см.: Рыбалкин И.М. Международное налогообложение: применение понятия "постоянное представительство” к электронной коммерции // Иностранный капитал в России. 2001. № 6. С. 12).
6 См.: Taxation and Electronic Commerce. Implementating Ottawa Taxation Framework Conditions. Paris, 2001. P. 11.
