Внешнеэкономические операции и ограничительная хозяйственная практика.
Свядосц, Ю. И.
Ю. И. СВЯДОСЦ*
Внешнеэкономические операции и ограничительная хозяйственная практика
Расширение внешнеэкономических связей, повышение конкурентоспособности советских товаров, обострение конкуренции на мировом рынке и использование в ней капиталистическими предприятиями всех легальных и нелегальных возможностей борьбы с другими участниками хозяйственного оборота — все это требует усиления правового обеспечения советских экспортных операций. Их осуществление невозможно без всестороннего учета юридических условий проведения хозяйственных операций на мировом рынке. Особую значимость юридические обеспечительные меры приобретают ввиду расширения в СССР субъектного состава участников международного экономического сотрудничества, предоставления права непосредственного осуществления внешнеэкономических операций не только внешнеторговым объединениям систем МВЭС, ГКНТ, промышленных министерств и ведомств, но также государственным, кооперативным и общественным предприятиям, объединениям и организациям.
К числу средств регламентирования иностранным правом условий гражданского оборота относится законодательство по борьбе с ограничительной хозяйственной практикой (restrictive practicies, pratique restrictive)1. Под ней понимаются такие формы и методы хозяйствования, которые направлены на установление или использование уже достигнутого монопольного положения на рынке и применение которых наносит или способно нанести ущерб другим субъектам хозяйственного оборота, серьезно ограничивая или даже полностью исключая для них возможность проведения «нормальной» конкурентной промысловой деятельности.
Теоретический анализ и практический учет законодательства по борьбе с ограничительной хозяйственной практикой особенно важны в современных условиях, когда оно приобрело по существу универсальный характер. Возникнув в конце XIX — начале XX в. в США, это законодательство, начиная с 50—60-х годов, получило широкое развитие и в европейских капиталистических странах (Франции, ФРГ, Англии, Нидерландах, Австрии, Бельгии, Испании, Швейцарии, Скандинавских странах и др.), а также Японии, Канаде, Австралии, Нов. Зеландии, ЮАР, Израиле и ряде других государств. Во многих из них уже имеется развернутое специальное законодательство в этой области, включающее принятые в 70—80-х годах акты, которые изменяют или дополняют прежние.
Помимо актов специального законодательства в борьбе с ограничительной практикой используются также общие нормы гражданского права, которые определяют санкции за деликтные правонарушения. Наконец, поскольку антиконкурентная деятельность в определенной ее части рассматривается как осуществляемая с нарушением честных правил ведения торгового промысла (селективная торговля, демпинг и т. д.), в ряде стран она регламентируется одновременно и законодательством о недобросовестной конкуренции, например во Франции, ФРГ, Италии, Швейцарии, скандинавских и других странах, в других же — общим антиконкурентным законодательством, в частности в США, Японии и др.2
Возрастающее значение борьбы с ограничительной практикой обусловливает попытки ее регламентации на международно-правовой основе. Специальные нормы введены в Римский договор об учреждении Европейского Экономического Сообщества от 25 марта 1957г. (ст. 85 и 86) и некоторые другие европейские конвенции, в Генеральное соглашение по тарифам и торговле—ГАТТ (ст. VI). Разработанные Конференцией ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) предложения по борьбе с ограничительной практикой одобрены Конференцией ООН по ограничительной деловой практике в резолюции от 22 апреля 1980г., а затем Генеральной Ассамблеей ООН в резолюции 35/63 от 5 декабря 1980г. Определяются, и частности, обязанности государств по разработке соответствующего законодательства, обеспечению административной и судебной защиты против актов ограничительной практики в интересах международной торговли.3
Сформировавшийся в иностранном праве институт борьбы с ограничительной практикой, включающий в каждой из стран комплекс норм гражданского, административного и уголовного законодательства, может применяться (и применяется на практике) к деятельности на мировом капиталистическом рынке советских хозяйственных организаций, т. е. к заключаемым ими гражданским сделкам и иным актам хозяйствования.
Иностранное право исходит из принципа действия запретительных норм данного института, основанного на концепции «национального эффекта действия». Специальные положения на этот счет содержатся в законах Франции, Англии, ФРГ, Нидерландов, Швеции и некоторых других стран. В остальных государствах соответствующие правила выработаны судебной практикой. Эти правила закреплены также в Кодексе об ограничительной деловой практике (разд. Д. 1). В соответствии с ними предприятие, в случае признания определенного негативного влияния его юридических или фактических действий на рыночную ситуацию данной страны как ограничительной практики, подпадает под ее законодательство, а также судебную юрисдикцию.
Подпадает указанная практика и под действие соответствующих норм между народных соглашений, в которых СССР не состоит. Речь идет, в частности, о ст. 85 и 86 Римского договора и нормативных актах органов ЕЭС — Совета и Комиссии, их дополняющих. Названные нормы распространяются на отношения физических и юридических лиц из стран — членов ЕЭС с лицами любых других стран, в том числе СССР, но лишь тогда, когда их антиконкурентная деятельность может препятствовать или препятствует торговле между странами — участницами «Общего рынка». То же относится и к действиям таких лиц, не принадлежащих ни к одной из стран — участниц ЕЭС, например к сделкам советских организаций с фирмами стран — участниц Договора об учреждении Европейской Ассоциации Свободной Торговли (ЕАСТ). При условии, конечно, негативного воздействия на экспортно-импортные операции в рамках ЕЭС.4
Различают два вида ограничительной практики: организационно-хозяйственную и оперативно-хозяйственную. Каждая из них может иметь место при заключении соглашений, договоров либо совершении индивидуальных или коллективных действий вне договорного характера. В организационно-хозяйственной сфере противоправными считаются создание монополистических объединений — картелей, синдикатов, концернов и т. п., и осуществление иных форм монополистической практики с использованием института договора. Особое значение имеет запрет соглашений картельного характера, направленных на монополизацию рынков сбыта с применением как традиционных, «классических» методов их раздела, так и сговора по различным аспектам ведения производства.
К методам совместного или координированного хозяйствования, которые судебная практика считает антиконкурентной практикой, относится заключение соглашений, содержащих:
— условия о проведении коммерческой деятельности, в частности об установлении уровня покупных или продажных цен, о разделе рынков сбыта на основе разграничения сфер влияния и квот реализации товаров, предоставлении скидок постоянным покупателям соразмерно объему закупок, применении общих условий в отношении сроков платежей, гарантий и ответственности, продаже товаров определенному кругу лиц («покупателям по одобренному списку») или составлении «черных списков» лиц, с которыми запрещается вступать в сделки, приобретении товаров только у определенных поставщиков или продаже товаров исключительно лицам, которые согласны поддерживать определенный уровень цен при их перепродаже или, продаже в розницу и т. п.;5
— условия о проведении производственной деятельности, относящиеся к инвестициям, изготовлению продукции и техническому ее уровню, в частности, о разделе. объемов производства в рамках установленных квот, рационализации производства., на основе специализации и кооперирования в изготовлении продукции, об объеме вложений капитала в развитие производства, разделе источников снабжения в форме установления импортных квот для определенных территорий, соблюдении стандартов, взаимном обмене технической и коммерческой информацией, учреждении общих филиалов и финансовых организаций и т. п.6
В каждой из стран противоправными признаются те или иные из названных методов ведения торговли и производства. Именуемые коллективной антиконкурентной практикой, они оказывают существенное воздействие на функционирование рынка, условия осуществления на нем хозяйственных операций, в том числе международных. Советским хозяйственным организациям такого рода деятельность на капиталистическом рынке не свойственна. Однако они могут воспользоваться правилами, оценки перечисленных способов и методов для борьбы с ограничительной практикой иностранных монополий. Но решение этой задачи осложняется тем, что большая часть «организационных» соглашений, во избежание возможной их квалификации. как монополистической практики, запрещаемой законом, сохраняется ее участниками в секрете.
К незаконной деятельности организационно-хозяйственного характера относится, кроме того, осуществление ряда иных индивидуальных и коллективных мер, имеющих преимущественно внедоговорный характер. В законах указываются такие их важнейшие виды, как: а) применение в торговле демпинговых цен, б) осуществление так называемой согласованной практики, в) ведение дискриминационной торговли, г) организация бойкота конкурентов.
Важное значение в борьбе с ограничительной практикой, особенно во внешнеторговых операциях, придается запрещению демпинга, т. е. продаже товаров по резко заниженным ценам. Запретительные нормы о демпинге вместе с тем используются и как средство конкурентной борьбы. По мере расширения выхода организаций. СССР и других социалистических стран на мировой капиталистический рынок иностранные фирмы все чаще прибегают к возбуждению против них антидемпинговых процедур в качестве средства вытеснения их с рынка и понижения конкурентоспособности за счет принуждения к повышению цен на реализуемые товары. Так, в период с 1979 по 1986г. против советских внешнеторговых объединений в органах. «Общего рынка» возбуждено 33 дела по обвинению в установлении демпинговых цен на экспортируемые в европейские страны товары.7
Нормативные акты США, Англии, Франции, ФРГ и других стран, а также международные соглашения (ст. VI Генерального соглашения по тарифам и торговле, ст. 91.1 Римского договора), понимают демпинг единообразно.8Во внешнеторговой практике факт демпинга признается в случае, когда экспортная цена поставляемых товаров оказывается существенно ниже их «нормальной» цены. При определении, демпинговой разности или уровня демпинга применяются различные способы сравнения с «нормальной» ценой. За нее принимается: цена аналогичного изделия в стране экспорта или самая высокая цена данного изделия при экспорте в третьи страны, или, наконец, цена производства товара с прибавлением разумной надбавки на прибыль от ее продажи. В антидемпинговых процедурах против советских внешнеторговых объединений в органах «Общего рынка» используется, однако, другой метод. Ссылаясь на демпинг из страны, не имеющей «рыночной экономики», Комиссия ЕЭС исходит из реальной или сконструированной цены на аналогичный товар на рынке ЕЭС или третьих капиталистических стран. Подобная методика расчета специально предусматривается п. 2.5 постановления Совета ЕЭС №2176/84 от 30 июля 1984г.9
Противоправной признается так называемая согласованная практика (concerted practice, pratique concertee). В одних странах, например США, ФРГ, Франции, Японии, Австрии, а также в Римском договоре, этот деликт прямо регламентируется законом, а в других выводится из общих принципов антимонопольного законодательства. Согласованной практикой считаются скоординированные действия лиц, которые основаны на соглашении, не включающем формально-юридических обязательств. Предварительное соглашение, или, по терминологии американского закона, «сговор», преследует цель единообразных действий на рынке.10
К согласованной практике относят осуществление двумя или несколькими лицами, участвующими в торгах, предварительных консультаций и согласования поведения в процессе обсуждения тендерных предложений (оферт) фирм на проведение научно-технических и (или) производственных работ. Такой вид согласованной практики по отношению к оференту специально предусматривается некоторыми новыми законами, например ст. 14 шведского Закона о конкуренции от 1 января 1983г.11 Ввиду расширяющегося участия советских организаций, наряду с иностранными фирмами, в международных торгах за право осуществления промышленных проектов в капиталистических и развивающихся странах учет соответствующих норм приобретает все более весомое значение.
Под дискриминационной торговлей, прямо запрещаемой законами США, ФРГ, Франции, Японии, Испании и других стран либо судами, понимается осуществляемое «недобросовестно» или «без разумных оснований» неравное отношение к участникам оборота при идентичных либо сходных обстоятельствах, ставящее их в неодинаковое конкурентное положение. Это может проявляться в установлении неодинаковых цен, отказе торговать или «селективной торговле» и т. д. К дискриминационной торговле относят и организацию бойкота, т. е. коллективный отказ вести коммерческую деятельность с теми или иными участниками оборота.
Одно из направлений антиконкурентной практики в сфере заключения коммерческих сделок — включение в текст договора ограничительных условий, юридически и хозяйственно связывающих контрагента в его дальнейшей промысловой деятельности. Они могут касаться ограничения другой стороны сделки в установлении по своему усмотрению рыночных цен, выборе контрагентов, определении территории деятельности, проведении тех или иных видов хозяйственных операций, применении способов выполнения работ, в частности использовании сырья и оборудования и т. д. Заключение таких контрактов, нарушающих интересы свободного предпринимательства для контрагента по сделке, получило наименование индивидуальной антиконкурентной практики. Она характерна для договоров купли-продажи, комиссионных и агентских договоров, лицензионных договоров и договоров на передачу «ноу-хау», а также ряда иных коммерческих сделок.
Законами ряда стран, в частности Франции, ФРГ, Японии, Англии, Швеции, и судебной практикой США, Австрии, Бельгии и ряда других государств противоправным считается включение в контракты купли-продажи условия об установлении для покупателя уровня перепродажных цен на товары. «Навязанными» могут быть как минимальные, так и максимальные цены. Однако установление цены реализации товара для коммерческого агента (комиссионера), хотя и выступающего на рынке от своего имени, но действующего за счет продавца и не несущего коммерческий (финансовый) риск, вполне правомерно.12 Установление перепродажной цены считается законным актом при наличии «достаточных оснований», а именно — исходя из особенностей вида и качества изделий, уровня конкуренции и т. д.
Ограничительной практикой является заключение сделок, получивших в литературе и на практике наименование связанных контрактов (tying arrangements, contrats lies) и исключающих контрактов (contracts exclusive, contrats d'exclusive). Под первыми подразумеваются договоры, включающие условия об обязательствах, которые «по своей природе или согласно торговым обычаям не связаны с предметом... договора» (ст. 85 и 86 Римского договора).
Исключающими считаются контракты, которые лишают одну из сторон возможности осуществлять впредь те или иные виды коммерческой деятельности или предопределяют условия ее проведения. Конкретное содержание таких контрактных условий, запрещаемых законами США, ФРГ, Японии или Канады либо решениями судов в Англии, Франции, Бельгии, Нидерландах, Швейцарии, Швеции и других странах, многообразно. Сфера применения исключающих условий — прежде всего договоры на предоставление покупателю исключительных прав на продажу товаров, связывающие изготовителя или продавца с независимым коммерсантом, чаще всего оптовиком.
Исключающими условиями контрактов (exclusive dealing terms, clauses d'approvi sionnement exclusive) нередко являются ограничения возможной территории реализации товаров или клиентуры, когда, скажем, покупатель обязуется не перепродавать купленный по контракту товар, а также техническую документацию к нему в другие страны иностранным физическим или юридическим лицам как на территории страны покупателя, так и за ее пределами. Оценка законности подобных ограничений покупателя неодинакова в разных странах, а иногда противоречива в одной и той же стране. Так, в Швейцарии Федеральный совет признал их правомерность, однако она оспаривается в доктрине.13
Противоречива в различных странах и оценка законности условий агентских (комиссионных) договоров, ограничивающих территориальную сферу действия агента (комиссионера), который выступает на рынке в качестве самостоятельного коммерсанта. В Англии и ряде других стран предоставление агенту исключительных прав продажи товаров на определенной территории рассматривается как вполне законное ограничение.14 Решая проблему для отношений внутри «Общего рынка», Комиссия ЕЭС в специальном уведомлении заняла аналогичную позицию по этому вопросу, указав на несоответствие такого ограничения самой природе договора и интересам каждой из его сторон.15 Все это заставляет советские организации подходить к договорному использованию территориальных ограничений дифференцированно.
Особого внимания заслуживают сделки купли-продажи с условием о предоставлении продавцу или покупателю исключительных прав торговли со своим контрагентом: а) о приобретении покупателем предусмотренных в контракте товаров только у данного производителя или коммерсанта, т. е. об отказе от приобретения их у третьих лиц (условие об исключительной покупке товаров у продавца); б) о продаже товаров производителем или коммерсантом только данному покупателю, т. е. отказе от последующей коммерческой реализации товара третьим лицам. Положения контрактов, искусственно «привязывающие» контрагента, ограничивающие свободу его предпринимательства, в одних странах считаются правомерными, а в других, как, например, во Франции, — нет.
Интенсивное развитие СССР торговли на мировом капиталистическом рынке патентованной и непатентованной технической информацией требует повышения уровня знаний, и также применения норм об ограничительной практике к лицензионным договорам и договорам на передачу «ноу-хау». Это касается и договоров на другие объекты промышленной собственности — промышленные образцы, товарные знаки и т. д. Хотя по своей природе указанные контракты являются ограничительными, определяя границы пользования лицензиатом перечисленными объектами промышленной собственности по объему, территории и времени, суды признают незаконными условия, которые превышают «разумные» ограничения, выходящие за рамки действия патента, «ноу-хау» и т. д.
Несмотря на имеющиеся различия в оценке законности тех или иных положений договоров с позиций ограничительной практики,16 можно выделить ряд характерных их квалификаций. Наиболее часто к ограничительным относят положения об обязанности лицензиата: приобретать у лицензиара связанные с лицензией изделия, например покупать вместе с технологией машины или сырье воздерживаться от экспорта изготовленных по лицензии изделий на территорию, свободную от действия патентных прав лицензиара; придерживаться предусмотренной максимальной или минимальной рыночной цены реализации товара; продавать изделия лишь определенным контрагентам; не вносить усовершенствования в договорный объект и др. Ограничительными считаются также положения о предоставлении лицензии под условием встречного получения лицензии на другое техническое решение («перекрестное лицензирование»); об организации патентного пула, т. е. передаче рядом лиц патентов одному держателю в обмен на получение ими лицензий на все входящие в пул патенты; о признании лицензиатом действительности всех взятых обязательств и по истечении сроков действия патента или утраты «ноу-хау» конфиденциальности до истечения срока контракта и ряд других.
В доктрине и деятельности органов ЕЭС также сложились определенные правила по применению ст. 85 и 86 Римского договора к лицензионной практике.17 Возрастающее значение передачи технологии и практики использования ограничительных условий в лицензионных контрактах ведет к нормативному запрету ряда таких условий в нормах патентного законодательства, в частности американском (§ 211), английском (ст. 44 и 51), австрийском (§ 38 и 39) и некоторых других законах. Особенно широкой стала практика такого регулирования в новейшем патентном законодательстве развивающихся стран (Индия —ст. 140, Заир —ст., 66, Судан — ст. 33, Шри-Ланка — ст. 90 и др.).
По сведениям, обобщенным в Докладе Конференции ООН по торговле и развитию 1972г., во внешнеторговых сделках используется девять типовых ограничений лицензиатов: запрещение экспорта на иностранные рынки, контингентирование экспорта для лицензиата, контроль за применяемыми им экспортными ценами, получение предварительного разрешения от лицензиара на экспорт, осуществление его через посредников и т. д.
Соглашения, оказывающие ограничительное воздействие, в буржуазной доктрине подразделяются на акты промышленных и торговых организаций о создании монополий и иных видах монополистической практики («горизонтальные соглашения») и акты между промышленными и (или) торговыми организациями либо между ними и потребителями по регулированию оборота товаров и услуг («вертикальные соглашения»).18 В первых речь идет преимущественно о субъектах в системе рыночных отношений, стоящих на одном и том же «хозяйственном уровне», а во втором — как правило, о субъектах различного хозяйственного уровня, в которых господствующий на рынке навязывает партнеру свои условия.
На капиталистическом рынке действуют две национальные системы регулирования ограничительной практики, основанные на различных юридико-технических методах. Первая, так называемая американская система, принятая в США, ФРГ и некоторых других странах, исходит из «принципа запрещения», т. е. формально-юридического запрета монополистической практики как таковой, признания горизонтальных и некоторых вертикальных соглашений незаконными «самих по себе», независимо от оценки конкретных результатов или эффекта их воздействия на рыночную конкуренцию.
В основу второй, так называемой европейской системы, принятой в большинстве стран «Общего рынка», Японии и ряде других государств, положен «принцип контроля и регулирования». Монополистическая деятельность, проявляющаяся в заключении горизонтальных и вертикальных соглашений, в принципе не исключается, но допускается лишь постольку, поскольку не нарушает установленных в законе условий. Речь, таким образом, идет не о формальном запрете создания монополий или иных видов монополистической практики, а о контроле государства с целью предупреждения или исключения «злоупотреблений экономической мощью» со стороны господствующих на рынке или стремящихся к установлению такого господства организаций, т. е. об исключении отдельных «негативных сторон» монополистической деятельности. Однако во всех национальных системах по существу применяется комбинация этих принципов.
В основу квалификации деятельности как ограничительной положен критерий нарушения ею «нормальной» или «рабочей» конкуренции. Имеется в виду такое воздействие на состояние рынка, создание таких договорных или хозяйственных условий, которые ограничивают свободу предпринимательства других участников оборота, вынуждают их прибегать к нежелательным методам хозяйствования в коммерческой и (или) производственной сферах. Причем влияние это должно быть существенным, т. е. способным, по определению французского и английского закона, а также Римского договора, реально «привести к ограничению, искажению или препятствию конкуренции», не говоря уже о полном устранении конкурентов и установлении монополии на рынке. Необходимость критерия существенного влияния прямо предусматривается в американском, японском и ряде других законов.
Антиконкурентный характер деятельности фиксируется по хозяйственно-экономическим результатам ее воздействия на рыночную ситуацию и структуру рынка Особое значение придается влиянию на объем рыночных предложений товара и сокращение объемов продажи конкурентами как основному фактору установления уровня цен. Неопределенность оценочных критериев придает решениям административных органов и судов по спорам субъективистский характер. Средством его преодоления призвана стать выдвигаемая в законах презумпция ограничительного воздействия предприятий на конкуренцию при установлении ими контроля над рынком. Формами такого контроля признаются монопольное или почти монопольное положение предприятия; господствующее («доминирующее») положение предприятия или нескольких связанных между собой предприятий, определяемое значительным их удельным весом в общем объеме реализации товаров или услуг (законы ФРГ, Англии, Японии и ряда других стран прямо определяют долю продажи на рынке): наконец, так называемая олигаполия, т. е. совместно осуществляемая либо доминирующая на рынке монополия нескольких юридически не связанных между собой предприятий.20
Контроль за антиконкурентной практикой, рассмотрение возникающих споров и принятие юридических мер к правонарушителям осуществляются с использованием определенного организационно-правового механизма. Разрешение споров, в которых советские или иные организации участвуют в качестве истцов или ответчиков, проводится в административно-судебном порядке. В странах преимущественного значения административной процедуры — ФРГ, Франции, Японии, Бельгии и др., а также «Общем рынке» рассмотрение спора ложится на административный орган (Федеральное ведомство по картелям в ФРГ, Комиссию по справедливой торговле в Японии, Комиссию ЕЭС в «Общем рынке» и т. д.). Однако его решение может быть обжаловано, как правило, в гражданский суд или Суд Сообщества. В странах преимущественного значения судебной процедуры — США, Англии, Швейцарии, Швеции и других — это входит в компетенцию административного органа (Управления по борьбе с антитрестовской деятельностью Министерства юстиции в США, Генерального директората по справедливой торговле в Англии и т. д.). Установив факт правонарушения, он рекомендует ответчику принять определенные меры, при несоблюдении которых возбуждает дело в суде либо, минуя стадию административной процедуры, сразу подает судебный иск. Согласно закону решение по делу ложится на орган общей судебной системы (в США — Федеральный окружной суд, в Швейцарии — Федеральный суд и т. д.) либо специальный суд (Суд по делам ограничительной практики в Англии, Суд по рыночным делам в Швеции, Суд по защите конкуренции в Испании и т. д.).
Дело о нарушении может быть возбуждено по «публичному иску» государственным органом (генеральным прокурором, министерством и т. д.). Допускается и подача «частного иска» физическим или юридическим лицом о защите своих прав. Как показывает практика, в значительной части конфликт разрешается на стадии административного разбирательства, в процессе переговоров ведомства с обвиняемым, чаще всего за счет уступок последнего — изменения соглашения или договора, отказа от незаконных действий и др.
К санкциям по общему гражданскому или специальному законодательству об ограничительной практике относятся: запрещение осуществления тех или иных противоправных актов; предписание или рекомендация о мерах по восстановлению свободной конкуренции, например повышение цен, предоставление лицензии и т. д.; признание заключенного соглашения или договора юридически недействительным (полностью или частично); возмещение по «частному иску» причиненных убытков; административные штрафы; уголовные санкции — при открытии по делу уголовной процедуры.
Эффективность использования законодательства против антиконкурентной деятельности крупных предприятий, в первую очередь монополистических, резко ограничивается или даже сводится на нет как содержанием самих норм, предоставляющих легальные основания обхода их запретительных положений, так и практикой применения его норм административными и судебными органами к выгоде крупного капитала.21 Острие мер по борьбе с противоправными действиями оказывается направленным против средних и мелких фирм либо экспортных операций иностранных фирм.
Опыт регулирования ограничительной практики в иностранном праве может быть полезен при разработке советского законодательства о конкуренции. Резкое расширение круга советских субъектов экспортно-импортных операций с иностранными фирмами, а также перевод их деятельности на принципы полного хозяйственного расчета, самофинансирования и самоокупаемости могут привести к возникновению и обострению между ними неоправданной и даже недобросовестной конкуренции. С другой стороны, несомненно будет углубляться конкуренция иностранных фирм, стремящихся сохранить свои позиции в торговле на советском рынке22 с использованием средств монополистической практики, в частности при заключении сделок на поставку товаров и услуг, участии в проводимых в СССР международных торгах на конкурсной основе и т. д.
Разработка советского законодательства по борьбе с антиконкурентной практикой призвана поставить заслон возможному нарастанию монополистических тенденций отдельных отечественных предприятий, организаций и объединений в ущерб общеэкономическим интересам страны и населения. Вместе с тем она может стать эффективным инструментом борьбы с монополистическими тенденциями капиталистических фирм, злоупотребляющих преимуществами своего господствующего положения на мировом рынке и стремящихся прямо или косвенно оказывать давление на контрагентов на советском рынке. Достижение этих целей возможно и должно быть осуществлено в рамках «законодательства о правилах конкуренции», разработка которого в течение 1988—1990гг. предусматривается в п. 7 постановления Совета Министров СССР от 2 декабря 1988г. №1405 «О дальнейшем развитии внешнеэкономической деятельности государственных, кооперативных и иных общественных предприятий, объединений и организаций».23
Важным шагом в этом направлении явилось принятие постановления Совета Министров СССР от 7 марта 1989г. №203 «О мерах государственного регулирования внешнеэкономической деятельности»,24 которое предусматривает право Государственной внешнеэкономической комиссии Совета Министров СССР «приостанавливать операции участников внешнеэкономических связей в случаях, когда имеет место недобросовестная конкуренция или их деятельность наносит ущерб интересам государства» (с. 10).
Для разработки советского законодательства в этой сфере полезен анализ не только опыта регламентирования ограничительной практики и недобросовестной конкуренции в буржуазном праве, но и соответствующих актов зарубежных восточноевропейских стран (например, венгерского Закона IV «О запрете недобросовестной хозяйственной деятельности» 1984г., югославского закона №72/1986 «О борьбе с недобросовестной конкуренцией и монополистическими соглашениями»).
В специальном законодательном акте целесообразно дать нормативное определение ограничительной хозяйственной практики и недобросовестной конкуренции, установить примерный перечень договорных и внедоговорных форм деятельности, признаваемых во внешнеэкономических операциях противоправными. В частности, можно выделить два вида договорной и хозяйственной практики, квалифицируемых как незаконные.
Во-первых, внешнеторговая деятельность, наносящая ущерб интересам контрагента по внешнеторговой сделке или какого-либо ограниченного круга участников хозяйственного оборота. К ней относится, например, включение во внешнеторговые сделки «исключительных условий», необоснованно ограничивающих дальнейшую хозяйственную практику контрагента; действия по смешению с предприятиями, изделиями: или деятельностью конкурента, в первую очередь применение сходных товарных знаков, обозначений происхождения изделий или фирменных наименований, вводящих в заблуждение массового потребителя; раскрытие секретов производства («ноу-хау»), полученных по условиям импортных сделок, и др.
Во-вторых, деятельность, причиняющая ущерб национальной экономике в целом, т. е. интересам всего народного хозяйства СССР. Некоторые формы такой хозяйственной практики определены в постановлении Совета Министров СССР от 7 марта 1989 г. № 203: осуществление экспорта из СССР по необоснованно низким или импорта в СССР по завышенным ценам в ущерб другим участникам хозяйственного оборота и государства; заключение экспортных сделок при неоднократном невыполнении обязательных экспортных поставок аналогичных товаров; сообщение заведомо ложных сведений в рекламе, вводящих в заблуждение массового потребителя, и т. д.
Законодательно должны быть определены функции государственных органов — судебных и административных (Министерства внешних экономических связей и Государственной внешнеэкономической комиссии Совета Министров СССР), по принятию обеспечительных мер и рассмотрению споров в связи с конкурентной практикой: Необходимо определить в законе и применяемые к правонарушителям санкции: приостановление внешнеторговых операций, признание заключенных соглашений недействительными, возмещение убытков и др.
Разработка такого законодательства должна стать не только важным элементом государственного регулирования внешнеэкономической деятельности в СССР, но и вкладом в реализацию программы ООН по созданию правовых предпосылок нейтрализации ограничительной практики на мировом рынке и развитию международной торговли.
* Доктор юридических наук, профессор Всесоюзной ордена Дружбы народов Академии внешней торговли.
1 В нормативных актах, хозяйственной практике и правовой доктрине для его определения используется различная терминология: антимонопольное или антитрестовское законодательство (США, Япония), законодательство по борьбе с ограничительной практикой (большинство стран «Общего рынка»), картельное законодательство (ФРГ, Австрия, Швейцария) и т. д.
2 Свядосц Ю. И. Промышленная собственность и внешнеторговые операции: Учебное пособие. М., 1984. С. 116—123.
3 Принятый Генеральной Ассамблеей ООН документ «Комплекс согласованных а многосторонней основе справедливых принципов и правил контроля за ограничительной деловой практикой» (United Nations Conference on Trade and Development— TD/RBP/Conf. (10). Rev. I. New York, 1981), вобравший в себя многие положения национальных законодательств, в литературе получил наименование Кодекс об ограничительной деловой практике.
4 Gide P., Lоyrеtte Р., Nоuel P. Le droit de la concurrence des communautees europeennes. Paris, 1969. P. 5.
5 The Monopolies and Restrictive Practice Commission: A Report on Exclusive Dealing, Collective Boycotts, Aggrigate Relates and other Discriminatory Trade racticies. London, 1955.
6 Resume comparatif des legislations sur les pratiques commerciales restrictives Paris, 1978.
7 Данные предоставлены Министерством внешних экономических связей СССР.
8 Smit H., Herzog P. The Law of the European Economic Community (A Commentary of the EEC Treaty). New York, 1985. Vol. 3. Sect. 2.
9 3именкова О. H. Правила пресечения демпинга в Европейском Экономическом сообществе//Проблемы советского законодательства. Тр. ВНИИСЗ. М., 1986. Вып. 34. С. 192.
10 F1int D. Comportements paralleles conscients et pratique concertee//Revue nternationale de dro;t compare. Paris, 1981. N 1.
11 Nerer E. Exterritorial Control of Competition under International Law (With pecial Regard to US Antitrust Law). Stokholm, 1983.
12 Burst J., Kovar R. Droit de la concurrence. Paris, 1981. P. 13—14; Hoffman D., Shaub S. The German Competition Law (Legislation and Commentary) Kluwer, 1983.
13 Веnediсt M. Le contrat de concession de vente exclusive. Lausanne. 1985 P. 13—14, 145.
14 Ансон В. Договорное право. М., 1984. С. 246.
15 Competition Law in the EEC and in the ECSC. Bruxelles; Luxembourg 1981. P. 65—66.
16 Ladas S. Patents, Trademarks and Related Rights: National and InternationalProtection. Cambridge, 1975. Vol. 1. P. 713—735; Pratiques commerciales restrictives aux brevets et aux licences // Rapport du Comite d'experts en matiere de pratiquescommerciales restrictives. Paris, 1972. P. 15—17, 32—53.
17 ШтумпфТ. Лицензионный договор. М., 1988. С. 365—392.
18 Grende11 Т. The Antitrust Legislation of the Unites States: The EuropeanEconomic Community and Japan // International and Comparative Law Quarterly. 1980.Vol. 27. N 1. P. 60—65; Hecke G. Le droit antitruste: aspects comparatifs et internationaux//Recuel des cours, 1962 — 11. T. 106 —Leyde. Academie de droit international. P. 266—271.
1 9Hertig G. Le role dti consommateurs dans le droit de. la concurrence enSuisse. aux EtatsUnis et dans le С. Е. Е. Lausanne, 1984. P. 95—96.
20 Agnew J. Competition Law. London, 1985. P.. 50—56; Hoffman D.,Sha.ub S. Op..cit. P. 144—145.
21 Подр. см.: Свядосц Ю. И. Регулирование ограничительной хозяйственной•практики в буржуазном праве: Учебное пособие. М., 1988. С. 12—19, 71—80.
22 Торговля капиталистических фирм с советскими хозяйственными организациями ныне характеризуется высокой степенью монополизации, превышающей среднемировые показатели. Поставки товаров и технологии в СССР в первой половине80-х годов сосредоточивались в руках примерно 8 тыс. фирм из развитых капиталистических стран, в том числе 7 тыс. фирм из десятки стран — основных партнеров (Сергеев Н. По обе стороны монополии//Эконом, газ., 1988, дек. № 49. С. 23).
2 3СП СССР. 1989. Отдел первый. № 2. Ст. 2.
24 Там же. № 16. Ст. 50.
