Впервые вопросы о месте и роли хозяйственного права в системе отраслей советского права, о том, каким должно быть регулирование общественного сектора экономики, возникли в период становления новой экономической политики. Регулирование частного сектора экономики должны было обеспечиваться ГК РСФСР, рассчитанным на частный оборот. Межсекторальные отношения также охватывались гражданским законодательством, проблемным оставалось регулирование «новых» отношений в общественном секторе экономики, основанной на государственной собственности. Было очевидно, что правовые формы частного хозяйствования не могут опосредовать отношения по руководству и осуществлению хозяйственной деятельности в секторе, действующем на основе сочетания планово-государственного руководства, с предоставлением необходимой для участия в обороте автономии и статуса юридического лица трестам, а затем и отдельным предприятиям.
Решение проблемы было предложено П. И. Стучкой в конце 20-х годов в виде двухсекторной теории права. Один из секторов, обслуживающих частные (и межсекторальные) отношения, должен основывать свою деятельность на базе ГК и соответствующего этому регулирования, а с другой — на базе нового хозяйственного законодательства. По мере развития и усиления социалистического сектора экономики первый вид регулирования должен был уйти с исторической сцены, а второй — укрепиться и стать господствующим.
В целом «двухсекторная теория» верно схватывала перспективы развития общественного производства и его регулирования. Однако вместе с прозорливостью исследователей, предвидевших многое в развитии права, тогда укоренились и взгляды об особом положении пролетарского права, о том, что оно не есть уже собственно право. Порыв в коммунистическое будущее вызывал иллюзии о близком отмирании государства и соответствующем превращении права в организационно-технический инструментарий. Неверное представление о судьбе товарно-денежных отношений предопределило механистические, упрощенные суждения о том, что правовая форма связана только с меновыми, эквивалентными отношениями, с исчезновением которых рухнет и их правовая форма, изжитая плановостью.1 Таким образом, с хозяйственным правом связывалось представление как о переходном периоде к не правовому, а организационному руководству хозяйством.
Эти представления, отдавшие дань времени, конечно же, ошибочны. Теперь отчетливо видно, что они были связаны с неверной оценкой нэпа. Поскольку рынок и связанные с ним товарно-денежные отношения не уходили со сцены естественным путем, постольку делался вывод, что их следовало победить, преодолеть как чуждое новой экономике явление, в том числе вместе с обслуживающей их правовой материей.
Эти заблуждения к середине 30-х годов в основном были изжиты. В программе по советскому хозяйственному и гражданскому праву 1936 г. (составитель — Г. Н. Амфитеатров) уже говорилось о «левацкой» недооценке хозяйственного права, хотя в ней пo-прежнему встречались тезисы о «плане как законе Советского государства» и т. п. Вместе с тем в хозяйственном праве делаются шаги в сторону юридизации вертикальных отношений, юридизации хозяйственного расчета и в особенности внутрихозяйственного расчета.
Отношение к рынку, к товарно-денежным отношениям питалось представлениями о недопустимости товарно-денежных отношений в социалистическом обществе, о том, что средства производства уже не товар и т. д. В «Экономических проблемах социализма» И. В. Сталина преодоление товарно-денежных отношений рассматривалось как магистральный путь развития экономики социализма, а идея продуктообмена была вновь гальванизирована, хотя еще в 1921 г. В. И. Ленин отказался от нее, предложив курс на нэп. Одно время эти идеи эксплуатировались и в юридической науке. Им отдали дань и многие «правоверные» цивилисты, присоединившиеся к отрицанию товарного характера нашего общественного производства.2
Сегодня очевидны просчеты в форсировании развития общественного сектора, с одной стороны, и неоправданно быстрого свертывания частного сектора и нэпа — с другой. В результате этого возникла максимально централизованная экономика, действующая исключительно на базе директивности, вне каких-либо соревновательных, рыночных начал. Это сориентировало (а точнее, дезориентировало) экономику, скоординированную на «расчетные», т. е. фактически искаженные, общественные потребности, на цены, не связанные с общественно необходимыми затратами, что в конечном итоге и привело нас к кризису. При умножении этих деформаций на тоталитарный строй, бюрократизацию общенародной и колхозной собственности ретроспективно виден порочный (деформированный) хозяйственный механизм, опирающийся исключительно на командные начала, где автономия основного звена сужена до формального хозрасчета без каких-либо прав и инициативы у предприятий и их коллективов.
Хозрасчет, признаваемый важнейшим инструментом хозяйствования, был формализован до абсурда. Инициатива и самостоятельность предприятий, в сущности, находились на нулевом уровне. Единственным признаком хозяйственного расчета той поры было право и обязанность предприятия профинансировать затраты на оплату труда (по жестко предусмотренным расценкам) и обеспечивать сохранность оборотных средств. Продажа и обмен оборудования и материалов (нормальная операция для самостоятельного хозрасчетного предприятия) трактовались как разбазаривание, замаскированное хищение социалистической собственности. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1941 года «О запрещении продажи, обмена и отпуска на сторону оборудования и материалов и об ответственности по суду за эти действия» все подобные операции были запрещены, а лица, виновные в них, подлежали осуждению на срок от 2 до 5 лет тюремного заключения.3 Излишки же и неиспользованные оборудование и материалы подлежали особому учету и перераспределению.
Тем не менее сама по себе идея специального регулирования экономики на основе плановых начал была верной и при том или ином развитии общества должна быть реализована. То, что содержалось в ГК, рассчитанном на частный оборот, могло лишь в самой малой мере обслуживать социалистический сектор (только договорные формы отношений). Поэтому в 30-е годы естественным стало такое развитие этих идей, которое и привело в итоге к выводу о необходимости специального Хозяйственного кодекса, охватывающего все (а не только отношения товарного оборота) связи социалистической экономики по вертикали (отношения планового руководства), по горизонтали (товарный обмен) и внутрихозяйственные отношения.
«Остатки» отношений частного сектора, проявляющиеся в виде удовлетворения потребностей граждан на базе их собственности, в связи с «кончиной» частного сектора было решено «пристегнуть» к хозяйственно-правовому регулированию. Так возникла школа «единого хозяйственного права», наиболее яркими представителями и основателями которой были Е. Б. Пашуканис и Л. Я. Гинзбург.
Школа «единого хозяйственного права» как направление, основанное П. И. Стучкой, верно трактуя необходимость правового строительства, вызванного к жизни созданием экономики нового типа, недооценила перспективы гражданского права. На первом этапе оно должно было бы иметь более продолжительное действие, а на втором — стать правом, направленным на удовлетворение потребностей граждан. Эти очевидные теперь промахи стали предлогом и поводом для последующей беспощадной критики, закончившейся в 1938 г. уничтожением хозяйственно-правовой теории и расправой над ее авторами.
Достоинством «единой школы» была главная идея: создание системообразующего акта для всего регулирования общественной экономики с всесторонним охватом отношений по руководству и осуществлению хозяйственной деятельности. Г. Н. Амфитеатров утверждал: «Мы имеем систему хозяйственных отношений социалистических предприятий и организаций. В ней мы сталкиваемся с вопросом общественной, социалистической собственности. Эта область, которую мы в теоретических работах называем областью хозяйственно-административного права, вместе с гражданским правом в целом называется хозяйственным правом».4
Однако административно-командной системе были чужды какие-либо идеи хозяйственного правопорядка по вертикали. Бюрократия не желала связывать себя законностью в руководящей деятельности. К этому времени признавались одни лишь властеотношения. в которых предприятия и их коллективы были только адресатами плановых заданий. Это, а не выдуманные вредительские идеи, которые приписал хозяйственно-правовому направлению А. Я. Вышинский, и стало истинной причиной расправы.
По его наущению хозяйственно-правовая школа была разгромлена. Правовой науке и практике предложили «дуалистическую школу», согласно исходным положениям которой горизонтальные связи в экономике были отданы на откуп гражданскому праву, а вертикальные — административному. Последнее знаменательно тем, что это направление не предусматривало (да и сама-то наука административного права была воссоздана только лишь в 1938 г.) каких-либо институтов для обслуживания экономики в связях по вертикали, а потому было удобно для административно-командных методов руководства хозяйством, не ограниченных какими-либо рамками правового регулирования.
Вплоть до XX съезда КПСС правовая наука развивалась по пути, предложенному А. Я. Вышинским. Только после съезда появилась возможность возрождения хозяйственно-правовой школы, В новых условиях возрожденная наука хозяйственного права с учетом прежних ошибок, в том числе недооценки значения гражданского права, признала самостоятельное существование гражданского права для регулирования отношений с участием гражданина. В сфере регулирования хозяйственных отношений преемственно воспроизводилась основная идея двух предшествующих направлений: экономике необходимо единое правовое регулирование, для этого и было предложено возвратиться к концепции Хозяйственного кодекса СССР.
Учитывая ошибки соединения в единое направление хозяйственного и гражданского права, было обосновано новое понимание предмета хозяйственного права как регулирующего планово-имущественные, планово-хозрасчетные отношения (В. В. Лаптев, В. К. Мамутов). В связи с этим было предложено «оставить» гражданское право для гражданина, а экономику признать предметом специального регулирования.
Такое предложение в условиях административно-командной системы было правильно, поскольку эти отношения по своему содержанию составляли единый народно-хозяйственный комплекс, что должно было обусловить и единство их регулирования, В сфере регулирования экономических отношений по вертикали концепция хозяйственного права боролась за законность как и в отношениях, регулируемых по горизонтали, отстаивала необходимость взаимообусловленности планового задания с обязанностью обеспечить задание ресурсами, настаивала на взаимных правах, обязанностях и ответственности вышестоящего органа и адресата планового задания.
Этот аспект хозяйственно-правовой теории встретил сильное сопротивление. Простор открывался лишь горизонтальным связям, не препятствующим властному элементу, бюрокритическому, приказному, не ограниченному никакими рамками руководству.
Вскоре возрожденная школа столкнулась с неприятием ее идей со стороны ученых, развивших за это время идеи дуализма, декретированного в 1938 г. А. Я. Вышинским. Следствием этого явилось блокирование многих идей хозяйственно-правового направления, не говоря уже о центральной идее Хозяйственного кодекса СССР. Противостояние проводилось и проводится под флагом отсутствия единства отношений в экономике, распадающейся на вертикальные и горизонтальные связи. Последствиями торжества дуализма явились невероятная сложность, бессистемность, пробельность и необозримость законов и иных нормативных актов в хозяйственной сфере. В системе же подготовки специалистов в вузах это породило ущербное преподавание хозяйственного права как учебной дисциплины. Вплоть до настоящего времени в вузах страны не преподается в качестве основной, фундаментальной дисциплины хозяйственное право. Рамки гражданского и административного права не позволяют не то что системно, но даже более или менее полно осветить все регулирование экономики.
Маленькие и ущербные специализации и спецкурсы не отражают сложность, многомерность и значительность хозяйственно-правового регулирования. Несмотря на жгучие потребности практики (интерес к этому предмету наблюдался со стороны не только правоведов, но и экономистов, работников предприятий) дело это остановилось в 1938 г. и с тех пор развивается крайне неудовлетворительно.
Однако хозяйственной школе удалось предложить законодателю ряд важнейших идей, способствовавших совершенствованию ряда правовых институтов хозяйствования, таких, как новая система хозяйственных обязательств, ответственность по вертикали, правовые формы различных видов хозрасчета, хозяйственные права местных Советов и др. Несомненно, монистический взгляд па экономику как единство всех воспроизводственных отношений независимо от «геометрического» расположения способен более надежно обеспечить законность в экономике, в частности стабилизировать права основных звеньев, юридически оформив вертикальные связи. Очевидно и то. что административно-командная система вновь, как и ранее, оказала сопротивление идеям законности по вертикали. Проект закона о планировании, дважды вносившийся АН СССР, не был даже рассмотрен на уровне правительства. Сегодня страна первого в мире планового хозяйства так и не имеет законодательных решений в этом направлении.
Перестройка хозяйственного механизма означает пересмотр его базисных корней — отношений собственности. Эти изменения фундамента экономики, естественно, не могут не затронуть научные представления о хозяйственном праве и его предмете. Устранение из оборота «планово-лирективного» элемента, разгосударствление, появление новых звеньев народного хозяйства, действующих на базе коллективной собственности, включение в экономику гражданина как товаропроизводителя, действующего на базе своего имущества, появление предпринимательства, в том числе и на основе частной собственности, переход к рыночной экономике трансформировали идеи хозяйственного права сообразно этим коренным изменениям.
Предметом хозяйственного права стало регулирование отношений по руководству и осуществлению хозяйственной деятельности, возникающих в ходе профессионального (уставного, в силу осуществления государственной компетенции) выпуска товаров, выполнения работ, оказания услуг и сопутствующих этим воспроизводственным процессам отношений по распределению, обмену и производственному потреблению. Апробированное на ряде форумов с участием ведущих ученых хозяйственно-правовой школы (в том числе на конференции с участием ученых стран Восточной Европы в мае 1990 г. в г. Киеве, в симпозиуме советских и германских ученых в октябре 1990 г. в г. Донецке) повое понимание хозяйственного права встретило понимание и поддержку.
Радикальная экономическая реформа, направленная на переход к рыночным отношениям па базе многообразия форм собственности, естественно, должна обрести адекватное правовое регулирование. Подобно тому, как в отрицании частного права с его гражданско-правовой оболочкой в виде нэповского ГК РСФСР 1922 г. складывалась отрасль, обслуживающая социалистическую экономику, новое регулирование в настоящее время нельзя переводить исключительно в гражданско-правовую сферу, обслуживавшую частный сектор.
С этой проблемой связана мера разгосударствления и приватизации. Если частная собственность — базисная и системообразующая категория, появившаяся в результате перестройки, то вопрос о гражданском праве как главной отрасли, опосредующей экономику, правомерен. Если же в социалистическом базисе возобладают общественные (государственная и коллективная) формы собственности, то применение «частного» интереса, какой в капиталистической экономике обычно представляют гражданское право, исключается. Необходимо поддержать идею ограничения частной собственности и построить регулирование экономики на основе хозяйственных кодексов, на первом месте в которых должна стоять социалистическая экономика, базирующаяся на общественных формах собственности. Эта форма — гарант против безработицы, против ликвидации социальных гарантий социалистического общества (бесплатное образование, бесплатное лечение, право на жилище и т. п.).
Новое понимание предмета позволит, с одной стороны, охватить все экономические процессы рыночной экономики, а с другой — хозяйственное право учитывает реалии, в числе которых — выдвижение в число субъектов хозяйствования гражданина. Последний в качестве товаропроизводителя, действующего на базе собственного имущества, становится участником хозяйственных отношений в различных формах: индивидуальной трудовой деятельности, учредителя предприятия, трудового и крестьянского хозяйства, собственника акций и др. Гражданин-потребитель остается, как и прежде, субъектом гражданского права, с помощью которого удовлетворяет свои материальные и духовные потребности.
При новом подходе к предмету хозяйственного права по-прежнему актуальна задача создания системообразующего акта. Систему хозяйственного права целесообразно создавать на базе Основ хозяйственного законодательства Союза ССР и союзных республик (в соответствии с идеями союзного договора с каждой из республик) и хозяйственных кодексов союзных республик, способных полнокровно отразить отношения всех субъектов и сфер экономики.
Переход к рыночной экономике оживил представления о возрастающей роли гражданского права для развития рыночного хозяйства и вновь вызвал к жизни дуалистический подход к правовому регулированию рыночной экономики. Эта позиция, однако, как не выдержавшая проверки времени, не может более служить фундаментальной базой для законодателя.
Не следует воспринимать и идею соединения деятельности товаропроизводителей и индивидуальных (непроизводственных) потребителей в одной отрасли права. Таким образом, вместо единой школы хозяйственного права получается концепция единого гражданского права.5 Помимо расчленения регулирования экономики по горизонтали и вертикали оно смешивается и с регулированием удовлетворения потребностей граждан. Предлагаемый «расчлененно-конгломеративный» подход ничего не даст для укрепления позиций гражданина, во имя которого он провозглашается, и лишь разрушит гражданское законодательство, сконцентрированное в ГК, что бы там ни говорили, вокруг гражданина. Помимо этого, гражданин окажется в нем, как и в едином хозяйственном праве, «зажатым» сложным и объемным регулированием экономики. Само же хозяйственное право будет вновь лишено необходимого единства и возможностей системного упорядочения.
Не будет это способствовать и подготовке специалистов в области хозяйственного правоведения. Важнейшие институты хозяйствования, руководство экономикой, участие в хозяйственной деятельности государства и регионов, хозрасчет субъектов, в том числе внутрихозяйственный расчет, движение финансов в хозяйствовании с учетом новой системы налогообложения останутся в неизучаемом правовом вакууме. Этот вакуум, как и в целом дуализм подходов к регулированию, вполне устраивал административно-командную систему экономики. Но он не должен устраивать общество, строящее правовое государство и укрепляющее правопорядок во всех сферах общественной жизни. Уроки истории должны быть учтены в полной мере.
* Доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой хозяйственного и гражданского права Московского юридического института. 1 См.: Геймай Ю. Плановое регулирование и ГК // Еженедельник
