Демократический идеал Хосе Марти и романо-латинская конституционная модель /
Лобан, Э. В.
Демократический идеал Хосе Марти и романо-
латинская конституционная модель /Э. В. Лобан.
//Правоведение. -2001. - № 2. - С. 208 - 215
СОДЕРЖ.: Введение -- Романо-латинская и германо-
англосаксонская конституционные модели -- "Свобода
индивида - условие свободы республики" -- "Тот, кто сидит
на шее у народа, от встряхивания народом, упадет вниз" --
"Колония была бы жива в республике" -- Выводы.
Библиогр. в подстрочных ссылках.
ПЕРСОНАЛИИ:
Хосе Марти, - куб. гос. и обществ. деятель, -
1853 - 1895.
XIXв. - XVIIв. - ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ - ИСТОРИЯ
ПОЛИТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ - ИСТОРИЯ ПРАВА - КУБА -
РОМАНО-ГЕРМАНСКОЕ ПРАВО - СТРАНЫ АМЕРИКИ
Материал(ы):
Демократический идеал Хосе Марти и романо-латинская конституционная модель.
Лобан, Э. В.
Демократический идеал Хосе Марти и романо-латинская конституционная модель
Эурипидес Вальдес ЛОБАН*
Саксонцы и латины, сделаем шаг навстречу друг другу: от первых воспримем физический труд, от вторых — творчество прекрасного интеллекта; от саксонца — работу в поле, от латина—учебу в гимназии; от человека с Севера — практические занятия, от человека с Юга — занятия искусством и литературой. Так, объединив две цивилизации, мы обеспечим преимущество, мы станем питаться двумя мудростями и, сверх того, создадим нашу новую американскую общность.
Хосе Марти1
Введение
Всякое научное осмысление учения X. Марти2 сложно и требует огромного интеллектуального напряжения в связи с особенностями теоретических обобщений, сделанных этим гением XIX в., который в настоящее время признается в своей стране как универсальный мыслитель.
Совершенно ясно, что одна из характеристик его наследия — это универсальность. Она сделала X. Марти человеком и своего времени, и последующих эпох, способного преодолеть все устаревшее в гуманистических доктринах, подвергнуть их критическому анализу и осуществить работу по синтезу, который приводит к теоретическому выводу, удивительному для всех, ибо в нем содержатся идеи для будущего серьезного развития науки и, в свою очередь, превзойденные им же в поисках этического идеала.
Еще одна особенность творчества X. Марти — его глубокое этическое содержание, что следует иметь в виду при серьезном анализе его работ. Однако нужно честно признаться, что нет источника, содержащего четко и полно сформулированную научную концепцию X. Марти, подлежащую анализу с точки зрения ее этичности. Поэтому недостаточно поверхностного взгляда исследователя для того, чтобы изложить его теорию, ее философские, политические и идеологические положения.
Взгляды X. Марти характеризуются «эклектичностью». Данный термин вовсе не свидетельствует о приспособлении им действительности к теоретической доктрине. Но как мыслитель он питался из различных источников и, проявляя диалектическое противоречие в познании, принимая и отрицая различные идеи, формулировал положения, завершенные и универсальные, соответствующие реалиям его практической революционной борьбы за независимость Кубы и свободу «Нашей Америки».
Как черту теоретического развития взглядов X. Марти автор хотел бы отметить и то, что они представляли собой одновременно средство и цель — результат творчества исследователя и работы общественного деятеля, находящегося на передовых позициях освободительного движения, делавшего все возможное для достижения высшей цели — признания независимости Кубы и «Нашей Америки».
Его литературное и теоретическое наследие в настоящее время еще не вызвало должных научных дебатов и не стало предметом соответствующих публикаций. Но оно, несомненно, имело теоретическое значение, являясь результатом научного осмысления в процессе деятельности по освобождению своего народа, для формулировки задач и пропаганды революционной деятельности.
Важно отметить в заключение, что автор настоящей статьи имеет целью познакомить читателя с содержанием и значением политико-правовых взглядов X. Марти, проявившихся в его отношении к республиканской форме правления, к народному суверенитету, к организации и осуществлению власти и ее границам, к институциональной структуре молодых американских республик; при этом проводится сравнительный анализ его идей, возникших в эпоху, ставшую уже историей, с романо-латинской конституционной моделью (типом), а также германо-англосаксонской конституционной моделью (типом) для того, чтобы выявить наличие общих черт в позиции X. Марти и особенностях упомянутых образцов.
Автор обращает внимание на отсутствие возможности сослаться на какое-либо теоретическое исследование при достижении обозначенной цели, поскольку X. Марти, будучи юристом, не создал целостного теоретического исследования в области права, и в частности в области права публичного. Основным материалом при написании настоящей статьи стали различные работы X. Марти, которые и исследовал автор.
Романо-латинская и германо-англосаксонская конституционные модели
В настоящее время существуют серьезная литература и теоретические исследования, проводимые видными романистами в Италик и за ее пределами, которые посвящены разработке основных положений римского публичного права, лежащих в основе двух юридических типов (романо-латинского и германо-англосаксонского), имеющих собственный понятийный аппарат, принципы, концептуальную базу и динамику развития.
Впервые различие между терминами «германский» и «романский» было сделано в «Германии» Тацита. Впоследствии оно еще более усилилось в XVII в., благодаря негативному отношению французской аристократии ко всему, имеющему германское происхождение. Наконец, в XIX в. схема их противопоставления была окончательно сформирована (в измененном виде она сохранилась и по сей день), при этом сделан вывод о превосходстве романской модели над германской как самой новой из романо-латинских, близких на лингвистическом, социальном и культурном уровнях. Это родство отражено в термине «латинский», который выходит за пределы более ограниченного «романский» (т. е. римский).3
Кроме того, в XIX в. четко выделяется категория англосаксонских конституций независимо от их европейской или американской принадлежности, что также связывается с противопоставлением германского и латинского конституционного влияния. Первое считается определяющим, и как следствие такого признания появился феномен германо-англосаксонского типа конституции,4 черты которого еще более очевидны при сравнении с романо-латинским типом.
Конечно, данное противопоставление не является чем-то исключительным в юридической науке, но оно стало результатом научных обобщений, затрагивает серьезные положения исторической, социальной, политической и религиозной теории. Поэтому неудивительно то, что в юридической науке вообще и публичном праве в частности, и особенно в конституционализме XIX в., возникла полемика о наличии и характерных чертах как романо-латинской конституционной модели, так и германо-англосаксонской.5
Тем не менее в XIX в. германо-англосаксонский конституционный тип6 стал доктринально развиваться и возвышаться в результате триумфа либерализма,7 оттеснив демократический (романо-латинский) тип, основанный на свободах древних. Прежнее соперничество разрешилось в пользу умеренной буржуазной германо-англосаксонской модели, что свидетельствовало о победе идей либерального индивидуализма, «индивидуальной свободы» в сфере социальной практики.8
Поэтому XIX в. характеризуется серьезными дебатами вокруг категорий, которые присущи рассматриваемым конституционным типам. Основные дискуссионные положения по методологическим вопросам, сформулированные двумя крупными мыслителями XVIII в. Монтескье и Руссо, содержатся в их известных произведениях «О духе законов» (1748) и «Об общественном договоре» (1764). Эти авторы и указанные работы определили и основные пункты современных политико-юридических дебатов, и позицию сторонников теории представительной демократии, осуществления власти в определенных границах. Восприятие предложенных одним из указанных авторов аргументов приводит к признанию первой или второй конституционной модели.
Романо-латинский тип связан с именем Руссо и основан на идеале демократической республики, точнее республики в Древнем Риме, с правом народа законодательствовать, непосредственным участием народа в управлении, народным суверенитетом, обеспечением и механизмом защиты прав с использованием особого института трибуната, или, выражаясь современным термином, «негативной властью».9
В свою очередь германо-англосаксонская конституционная модель, связанная с именем Монтескье, предполагает осуществление демократии посредством института представительства и разделения властей (на законодательную, исполнительную, судебную) как гарантии участия народа в управлении и ограничения от злоупотребления власти.
Эта юридико-публицистическая полемика XIX в. не была детально известна X. Марти и поэтому не была объектом ни его специального изучения, ни его теоретического осмысления и практической систематизации.
Но это не означает, что X. Марти как юрист и революционер, мечтавший о создании независимой республики на Кубе, не был знаком с теорией публичного права, в том числе наличием полемики о двух конституционных типах.
В эпистолярном наследии X. Марти присутствуют документальные свидетельства об изучении им личности Монтескье и Руссо и их произведений «О духе законов» и «Об общественном договоре». Также мы имеем и подтверждение того, что он знакомился с жизнью, творчеством и революционной деятельностью Робеспьера и Карта в Европе, Боливара и Фрапсиа в Америке.10
«Свобода индивида — условие свободы республики»11
«И с изучением грамматики необходимо уяснить, что мы ищем в этом новом жертвоприношении, в чистых формах: не продолжения колониального начала в нашей жизни с преобразованиями в униформе янки, но существа и реальности нашей республиканской страны».12
X. Марти, как отмечал кубинский историк Хорхе Ибарра, — «это политическая глыба, человек, чрезмерно приверженный политической деятельности по своей природе и назначению».13 Он посвятил всю энергию своей политической и революционной деятельности достижению независимости Кубы от Испании, и даже большему — созданию на суверенной Кубе демократической и национальной республики, соответствующей нашим американским реалиям.
Связанные между собой в один пучок в проповедях X. Марти независимость и республика были теми идеалами, которые вдохновляли его. Мы обращаем на это внимание, так как «кубинский Апостол» был борцом, который и в теории, и на практике никогда не разделял ближайшую цель борьбы — независимость Кубы и последующую — создание суверенного государства и придание ему республиканской формы правления. Таким образом, в своей политической программе он отстаивал идею подготовки к установлению республики с начала войны за независимость, что отразилось в программе и статутах Кубинской революционной партии и в других руководящих документах кубинской революции.14
Подкреплением этой концепции X. Марти стали, без сомнения, собственные впечатления, полученные в Европе, США и различных американских независимых республиках (Гватемале, Мексике и Венесуэле). Опыт, глубоко усвоенный чувственной и гуманной душой, привел к демократической республиканской концепции с глубоким гражданским содержанием и свойственным уважением к правам граждан. X. Марти решительно заявлял: «Республика имеет в основе природу каждого из своих детей: привычно трудиться своими руками и думать о том, что это — честная деятельность на благо других, это — страсть, достойная мужчины, или республика не стоит ни слезинки наших женщин, ни капли крови наших братьев».15
Относясь с уважением к республиканской концепции X. Марти, о которой он писал и о которой говорил вполне достаточно, мы должны иметь в виду, что этот «кубинский Апостол» не представил ее в систематизированном виде в каком бы то ни было тексте. Он и не дожил до победы кубинцев над испанскими войсками, так как погиб в бою, поэтому у него не было возможностей Боливара — участвовать лично в создании республики, о чем думал и мечтал.
Мы хотели бы выделить четыре характерные черты республики, представленной X. Марти:
— она основана на уважении к достоинству личности;
— характеризуется широким и непосредственным участием гражданина в делах управления государством и в общих делах;
— защищает единство власти и ее осуществление для реализации самых высоких общественных целей, а не для отдельных социальных слоев, групп и классов;
— она должна быть результатом логичного развития страны и не может превратиться в копию или простое заимствование чужеземных форм и образцов, чуждых кубинской действительности конца XIX в.
Схематичное выделение основных черт подводит нас к вопросу, который является целью настоящей работы: республика X. Марти относилась к германо-англосаксонскому или романо-латинскому типу?
Во-первых, напомним, что X. Марти был далек от этой полемики. Во-вторых, он не собирался искать иностранный образец, которому должна следовать Куба, но хотел открыть и изучить тот, что адекватен кубинской реальности и станет «естественным для страны». В-третьих, следует напомнить, что X. Марти воспринял идеал Хосе де ла Лус и Кабальеро: «Все системы и ни одна из них: то, что нужно, существует здесь»,16 и этому кубинскому мыслителю первой половины XIX в. «Апостол» отдавал предпочтение.
Независимо от некоторых особенностей, мы склонны считать, что X. Марти в своих симпатиях к республиканской форме правления для независимой Кубы обнаруживал склонность к принятию республиканского идеала Руссо и ряд положений его учения он очевидно воспринимал: народный суверенитет и его исключительная принадлежность народу (мы еще обратимся к этому аспекту), единство власти и общих интересов народа в противовес доктрине о разделении властей. Последняя хотя и не критикуется X. Марти непосредственно, но критично и серьезно разбирается им в блестящих хрониках и статьях о политической системе США. В то же время он был последовательным защитником прав личности, что типично для либералов той эпохи, и не уделял внимания механизму контроля государственной власти и гарантии прав гражданина подобному трибунату или какой-либо другой форме осуществления «негативной власти».
Наконец, X. Марти в поисках структуры, которую должна иметь республика на Кубе, сконцентрировался на анализе ее самобытности, а не на заимствовании чужеземных образцов, кроме того, он проявлял особый интерес к этическим основам и ценностям новой республики, гораздо больший, чем к ее форме, институтам и инструментам реализации власти. Характеризуя черты нового правительства, которое он хотел бы создать, X. Марти обещал: «И я буду способствовать тому, чтобы правительство было простым и эффективным, полезным, любимым, уважаемым, жизнеспособным».17 Таков этический, и отнюдь не юридический, перечень требований к власти.
«Тот, кто сидит на шее народа, от встряхивания народом упадет вниз»18
«Власть — это обязанность, ею наделяет народ; она должна осуществляться в его интересах, с его волей и потребностями должна сверяться, она должна прислушиваться к его голосу. Никогда не может быть обращена власть против доверчивых рук, которые нам ее вручили и которые являются ее единственными хозяевами».|9
Как говорилось выше, главная тема работ X. Марти — принцип народного суверенитета как основа политической власти в руках народа, «естественного» хранителя суверенитета нации; это приближает идеологию X. Марти к конституционному романо-латинскому типу с присущими ему идеями Руссо, по существу — к народной демократии.
Во всех своих работах, критических выступлениях и революционной деятельности X. Марти всегда защищал народ, народные массы как субъекта и единственного обладателя осуществления политической власти, которая является проявлением его суверенных действий.
Вместе с тем практическая деятельность X. Марти пронизана доверием, интересом и поддержкой системы представительного правления, поскольку особое место он уделяет теоретическому анализу избирательной системы или избирательных систем — это проявление его либеральной идеологии.
Действительно, рассуждая о близости идей X. Марти к тому или иному конституционному типу, мы обнаруживаем: демократические принципы романо-латинской модели совместимы для него с либеральным институтом представительства, присущим германо-англосаксонской модели. Так, он заявляет: «Мы делегируем нашу власть, потому что не можем осуществлять ее все вместе, но власть эта наша, и нам знакомы ее преимущества и справедливость, и мы никогда не откажемся от нее».20 Он утверждает: «Ничто более, чем принцип народного суверенитета, не отражает выраженную и неоспоримую волю всех; он является исключительной принадлежностью такого народа, как наш».21
В связи с этой привлекательной идеей демократии участия, совместимой с народным суверенитетом как формой избрания тех, кто занимает должности в управлении, X. Марти также глубоко и последовательно анализирует феномен осуществления власти в форме диктатуры, критикует его как проявление деградации власти, что обнаруживается на протяжении всего его литературного творчества и политических выступлений. Это даже нашло отражение в его поэтическом творчестве: «Ненавижу море, которое без раздражения поддерживает на гребнях волн невзыскательных, ветер, который среди музыки и цветов ведет нас к тирану».22
В своих трудах X. Марти не развивал положения, которые могли бы означать приближение к анализу вопроса о границах осуществления власти, и не предлагал создать механизм контроля представителей народа со стороны представляемых (при этом следует помнить о принятии им представительной демократии). X. Марти, как уже отмечалось, не упоминал в своих работах ни о трибунате, ни о других формах, известных доктрине, называемой сегодня «негативной властью».
Следует вместе с тем особо отметить, что этот «Апостол» борьбы за независимость Кубы рассматривал просвещение правителей и управляемых как гарантию эффективности осуществления политической власти и достаточное противоядие для того, чтобы воспрепятствовать таким злоупотреблениям, как тирания. Он утверждал: «Быть гражданином республики — дело трудное, и необходимо готовиться к этому с детства».23 Он призывал «воспитывать людей на идеях независимости и собственного достоинства. Человек — часть нации, отсюда и стимул к защите достоинства и независимости Родины».24
К сожалению, невозможно получить более полное представление об отношении X. Марти к методам и механизмам контроля осуществления политической власти в будущей Кубинской республике. Правда, существуют некоторые исторические свидетельства, однако точно не подтвержденные, о том, что в последние дни жизни, во время войны за независимость, «Апостол» работал над проектом конституции, которую хотел представить Ассамблее представителей кубинского народа. Над ее созывом он работал вместе с Максиме Гомесом. X. Марта собирался быть делегатом от Кубинской революционной партии. Если бы этот документ был обнаружен, он бы пролил свет и на этот вопрос, но X. Марти не представил его Ассамблее, поскольку погиб в бою до ее созыва.
«Колония была бы жива в республике»25
Другие народы Америки терпят неудачи потому, что свобода достигается лишь теми,
кто не воспринимает ее только как исключительное явление для высшей касты.
Хосе Марти26
Особую важность придавал X. Марти в своих работах анализу новых республик, возникших в Америке после получения независимости от Испании. Он лично имел возможность наблюдать эволюцию политической ситуации в трех из них, прежде связанных с авторитарными режимами (Гватемала, Венесуэла и Мексика), и подверг критическому анализу реалии этих новых республик, возникших в первой четверти XIX в. Это было время предпоследней и последней декад столетия, эпоха его полной литературной и политической зрелости.
Вместе с тем он не оставил нам критического труда, в котором бы полно рассмотрел институциональную организацию новых американских республик. Следует особо выделить его очерк «Новая Америка», опубликованный в Нью-Йорке в «Revista Ilustrada» 1 января 1891 г.
X. Марти глубоко проник в суть явления, которое мы называем «Нашей Америкой», оценил переход, осуществленный американскими республиками от колониального этапа с подчинением испанской метрополии к конституционному строю независимых государств в результате кровавых битв за независимость под руководством военных лидеров, например Боливара. X. Марти восхищался им более, чем всеми другими значительными фигурами войны за независимость в Америке.
На протяжении всего творчества «Апостола» прослеживается мнение о том, что значительное большинство новых американских республик было организовано и институционализировано в автократической манере, с большим изменением формы, а не содержания, поскольку привилегированные социальные группы, слои и классы сумели заменить власть колониальную, но всегда в сторону ухудшения положения народных масс, индейцев и метисов. В этом смысле он говорил: «Еще одна сложность состоит в том, что наши хозяева и литераторы еще не отошли от власти; проблема состоит в том, чтобы суметь комбинировать после освобождения такие методы управления, которые не вызывали бы недовольства интеллигенции и способствовали естественному и поступательному развитию многочисленных и малообразованных элементов общества. Созданные правительства, пусть даже красивые и великодушные, приведут народы к анархии и тирании».27
Вследствие развития всей теоретической и практической деятельности, направленной на формулировку принципов организации новых американских республик, X. Марта пытался создать условия, подходящие для Кубы и Пуэрто-Рико, последних колоний Испании в Америке, для того, чтобы они, получив независимость, не совершили ошибок, к тому времени допущенных другими американскими республиками. В этой работе особую важность имела деятельность Кубинской революционной партии, основанной в 1892г. с целью организовать необходимую борьбу за независимость Кубы и Пуэрто-Рико и установить затем в мирное время демократическую республику. По идее X. Марти, в борьбе за достижение этой цели необходимо было преодолеть все ошибки, к сожалению, уже совершенные независимыми американскими республиками при установлении новой формы правления.
X. Марти в это время познакомился также с опытом создания по романо-латинским канонам двух американских республик, а именно Республики Парагвай (1811) по проекту Хосе Гаспара Родригеса Франсиа28 и подобной конституционной системы в Боливии (1819) по проекту Ангостура.29
По поводу первой он был настроен абсолютно критично, квалифицируя ее как зловещую тиранию, и говорил: «Мы работаем не для того, чтобы загнать их в ловушку! А для того, чтобы обеспечить в мирное время права и интересы жителей Кубы, чтобы учредить (провозгласить) у входа на континент республику... подобную печально известной в Парагвае по проекту Франсиа!..».30
Критические замечания X. Марти в отношении опыта Боливара нами не обнаруживаются, хотя мы не должны забывать, что согласно логике осуществления им критики особое значение имеет отказ от высказывания по конкретному поводу, дабы не причинять боль. А если принять во внимание поклонение X. Марти Боливару и молчание по поводу его конституционной системы, следовало сделать вывод о том, что он скорее отказывается от следования ей, не принимает ее и не симпатизирует ей.
Следовательно, мы не встречаем исторических подтверждений отказа X. Марти от опыта двух американских попыток ввести романо-латинский образец институциональной организации новых американских республик, освободившихся от колониальной зависимости.
Выводы
Очевидно, что республика, по мнению X. Марти, не может существовать без абсолютной независимости, так же, как и республика без демократии (идеал, имеющий романо-руссоанское происхождение), а не существует демократии без морали (идеи Руссо и Робеспьера) и не существует республики без этики управляющих.
Анализируя и изучая его юридические, политические и этические взгляды, возможные источники информации, высказывания о концепциях современного публичного права, использование X. Марти понятий, имеющих римское происхождение, не соответствующих реальности и юридическим представлениям его исторической эпохи, мы можем в полной мере проникнуть в содержание его политико-правовой позиции и постичь его демократический идеал. Мы считаем, что в творчестве X. Марти очевидно смешение логических конструкций и понятий, юридических и политических идей XIX в., эпохи дискуссий о категориях и недостаточного развития конституционной демократической романо-латинской модели, избранной им в творчестве и революционной деятельности, обогащенной этическим содержанием как гарантией демократии и республики, отвечающей моральным критериям.
Поскольку юрист четко не сформулировал основные положения противопоставления конституционных типов — демократической (романо-латинской) и либеральной (германо-англосаксонской), постольку мы не можем определить его позицию в полемике сторонников этих типов, хотя, без сомнения, его идейное развитие связано с демократическими основами организации республиканской формы правления будущего независимого Кубинского государства. Его идеал республики совпадает с демократическим романо-латинским идеалом в части принципа народного суверенитета как его базы. В то же время он высказывался против автократических структур, появившихся в новых независимых республиках в Америке. С другой стороны, он был приверженцем института представительства и позиции решительной защиты признаваемых им прав человека и гражданина, что приближает его к либерально-индивидуалистической концепции, определявшей конституционную германо-англосаксонскую модель.
Именно поэтому тем, кто непременно хочет отнести позицию X. Марти к одному или другому типу, а точнее, сделать исторически верный вывод, мы напоминаем слова профессора Хулио Фернандеса Булте: «Тот, кто находится в поисках модели, признанной "Апостолом", и преуспел в этом незначительно, должен уяснить: это потому, что он стал узником либеральной идеи. Идеал X. Марти, обогащенный жизненной силой, исходящей от разнообразной и общей американской действительности, простирается на эту либеральную идею и развивается в подлинную социальную и политическую демократию.31
* Профессор Университета Пинар дель Рио (Куба).
© Э.В. Лобан, 2001
1 Marti J. Obras Completas. La Havana, 1975. Т. 22. P. 98.
2 Марти и Перес Хосе Хулиан (1853-1895) — национальный герой Кубы, революционер, писатель, идеолог и организатор борьбы против испанского владычества за независимость Кубы. Изучал право в Мадридском и Сарагосском университетах Испании (прим. пер.).
3 Lobrano G. Modelo romano у constitucionalismos modernos. Bogota, 1990. P. 13-20.
4 Ibid. P. 20.
5 Это является результатом последующего развития демократической модели Руссо и либеральной модели Монтескье их последователями, теми, кто в своих работах устанавливал понятия и доктринальные точки отсчета, от которых и берет начало вся полемика по поводу различия и противоречий конституционных моделей.
6 Мы утверждаем это потому, что в европейской юридической и философской науке XIX в. доминировали германские мыслители, среди них в юридической науке Моммзен, в философии Гегель, защищавшие и восхвалявшие парадигму конституционной германо-англосаксонской модели по типу либеральной модели Монтескье во вред (в противовес) романо-латинской демократичной модели Руссо.
7 Либеральная модель Монтескье нашла развитие в распространившемся либерально-умеренном буржуазном конституционализме в ущерб распространению демократической романо-латинской модели с идеями Руссо в ее основе, что, бесспорно, повредило развитию последней, ее концепции и понятийного аппарата.
8 Lobrano G. Modelo romano у constitucionalismos modernos. P. 43—53.
9 По поводу «негативной власти» исследования развивают итальянские романисты, среди которых следует отметить П. Каталано, Д. Лобрано, С. Скипани.
10 Интересно отметить, что X. Марти в своих личных записках оставил следующую фразу: «Я должен написать четыре книги: о Рафаэле, Микельанджело, Вольтере и Руссо» (см.: Marti J. Obras Completes. Т. 22. P. 246).
11 Marti J. Obras Completas. T. 7. P. 309
12 Ibid. Т. 4. P. 273.
13 Ibarra J. Jose Marti, dirigente politico e ideologico revolucionario. La Havana, 1980. P. 71.
14 Очевидным примером признания этого принципа является следующее высказывание X. Марти: «Революционная партия создается для того, чтобы освободить рабскую родину, для того, чтобы создать в ходе войны республику со справедливым равновесием всех необходимых элементов конституции» (см.: Marti J. Obras Completas. Т. 4. P. 330).
15 Ibid. P. 270.
16 Тему республики во взглядах X. Марти исследовали кубинские авторы, при этом каждый с точки зрения своей специализации.
17 Marti J. Obras Completes. Т. 4. P. 161.
18 Ibid. T. 22. P. 137.
19 Ibid. Т. 6. P. 264.
20 Ibid. Т. 2. Р. 279.
21 Ibid. Т. 8. Р. 54.
22 Ibid. Т. 16. Р. 193.
23 Ibid. Т. 12. Р. 305.
24 Ibid. Т. 6. Р. 209.
25 Ibid. Р. 19.
26 Ibid. Т. 2. Р. 279.
27 Ibid. Т. 4. Р. 111.
