Проблема свободы в философии права Христиана Томазия.
Баскин, Ю. Я.
Проблема свободы в философии права Христиана
Томазия.
//Правоведение. -1999. - № 2. - С. 34 - 38
В настоящей статье автор рассказывает об учении
Христиана Томазия - одного из выдающихся представителей
раннего Просвещения в Германии о свободе, так как до сих
пор ее трактовка в отечественной литературе в лучшем
случае сводилась лишь к оценке политической позиции
мыслителя.
Библиогр. в подстрочных ссылках.
ПЕРСОНАЛИИ:
Томазий, Христиан - немецкий ученый.
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА - СВОБОДА (ФИЛОС) - ИСТОРИЯ
ПОЛИТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ - ПРАВОВЕДЕНИЕ - ГЕРМАНИЯ[
ДО 1945] - ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ
Материал(ы):
Проблема свободы в философии права Христиана Томазия [Журнал "Правоведение"/1999/№ 2]
Баскин Ю.Я.
Христиан Томазий — один из выдающихся представителей раннего Просвещения в Германии, автор многочисленных работ, оказавших большое влияние на современников.1 В. Виндельбанд называет его пророком и бесстрашным проповедником философии.2 Для Н.Г. Чернышевского Томазий — «истинно великий деятель немецкого Просвещения».3 Аналогичны высказывания и многих других авторов.4 На родине Томазию были посвящены десятки статей и монографий. В России же его имя уже более полутора столетий постоянно упоминается в курсах по истории философии, правовых и политических учений, в монографиях по истории Германии XVII—XVIII вв. Но, как это ни странно, число специальных исследований о Томазии у нас крайне невелико. К тому же они посвящены почти исключительно вопросу разграничения морали и права.5 При всей важности этой проблемы6 остаются в стороне другие чрезвычайно интересные вопросы, которыми занимался Томазий, например, проблема свободы. До сих пор ее трактовка в отечественной литературе в лучшем случае сводилась лишь к оценке политической позиции мыслителя. Но и здесь колебания очень велики и даже прямо противоположны: от утверждения, что Томазий «превозносит монархию»,7 до признания того, что он «решительно выступал против княжеского аппарата».8 Попытка восполнить этот пробел и по возможности объективно рассмотреть понимание Томазием проблемы свободы во всей ее полноте, теоретической и практической значимости и составляет предмет настоящей работы.
Начнем с того, что для Томазия в естественном состоянии нет и не может быть свободы.9 Вероятно, поэтому он весьма критически относится и к идее общественного договора как акта, основанного на свободном волеизъявлении сторон.10 Это, конечно, не означало, что люди в естественном состоянии порабощены. Дело, полагал он, совсем в другом: в основе свободы всегда лежит право как всеобщая норма, которая ограничивает произвол в действиях участников общежития. Следовательно, свобода, и это главное, — достояние общества, в котором господствует право, но в естественном состоянии позитивного права нет и быть не может. Но не менее важно и другое: Томазий убежден, что, только обладая свободой, индивид становится собственно человеком; зависимое же лицо (чаще он пишет прямо — раб) таковым не является.11 Поэтому существует неразрывная и совершенно необходимая связь между природой человека как субъекта общественных отношений и свободой. Правда, данное утверждение еще не выступает у Томазия так определенно, как позже у Фихте, о котором П.П. Гайденко пишет: «Философия права составляет органический элемент наукоучения: в ней Фихте пытается решить те же вопросы, которые ему не удалось решить ни в теоретическом, ни в практическом наукоучении... Поскольку человек в системе Фихте определяется не своей природой, а своей свободой (курсив мой. — Ю.Б.), а философия права есть учение о предпосылках свободного действия людей, то именно в философии права разрешаются... также и те проблемы, которые прежде к сфере права никакого отношения не имели»12 (речь идет об индивидуальности и законченности человека).
Однако ясно, что право оказывается у обоих не только социальным фактором, но более того — категорией онтологической. При этом свобода, по Томазию, проистекает из разума, дарованного человеку Богом,13 и позитивного закона.14 Свобода представляет собою одновременно и внутреннее состояние человека (ибо естественное право коренится в свободе воли каждого отдельного человека),15 и его способность внешнего самоопределения. И в том, и в другом значении свободы все люди по природе принципиально равны друг другу, хотя, конечно, в реальной общественной и политической жизни данного равенства еще нет. Однако к нему можно и нужно стремиться, так как, по мысли Томазия, есть все основания полагать, что равенство в свободе вполне достижимо. Это — дело хотя и далекого, но реального будущего.
Поскольку свобода — прежде всего, внутреннее состояние личности, она возможна лишь там, где господствует право: она не может быть дарована или навязана ни отдельному индивиду, ни народу в целом; ее нельзя установить посредством «внешнего» права. Свобода — результат собственного убеждения и деятельности. Хотя Томазий был весьма осторожен в критике современных ему социальных и политических порядков, можно с достаточным основанием полагать, что такое понимание свободы являлось у него средством опровержения существовавших тогда сословных учреждений. Ведь свобода для него, безусловно, заключается не в принадлежности к тому или иному сословию и цеху; она — результат природного духовного равенства людей.
Свобода как неотъемлемое качество человека, как выражение его сущности выступает в философии права Томазия в первую очередь как свобода мысли и совести. Последнее было особенно актуально для Германии того времени, так как в XVII в. в качестве политического утвердился принцип, согласно которому «вера князя есть вера его подданных». Более того, вплоть до середины XVIII в. продолжались еще процессы над ведьмами. Именно последнее обстоятельство послужило для Томазия основанием опубликовать работу «О праве евангелических князей в богословских спорах» (1696), в которой он утверждает и обосновывает мысль о том, что для гражданского мира и согласия в государстве нет необходимости в утверждении религиозного единства.
По глубокому убеждению Томазия, люди разных вероисповеданий могут успешно жить в мире между собой; если же при этом и возникают религиозные споры, то лучшее средство для их разрешения — взаимная терпимость граждан и веротерпимость самого государя. Его власть не только не должна, но и не может распространяться на внутренний мир человека (подданных). Противное, как легко понять, противоречит основополагающему постулату философии Томазия — свободе индивида. Даже если бы государь хотел навязать своим подданным ту или иную религию, такие попытки оказались бы безуспешны и чрезвычайно вредны, что подтверждает вся предшествующая история человечества. Сказанное особенно касается христианских государей, ибо само христианство не допускает насилия. Строго говоря, князья вообще не должны вмешиваться в богословские споры. Только если инакомыслящий нарушает действующее право как общий внешний порядок, он может быть выслан или наказан (если речь идет об уголовном преступлении), так как все равны в этом отношении перед законом и волей князя.
Аналогичные взгляды развивал Томазий и в других сочинениях.16 Порой он даже еще более категоричен: действие, основанное на разуме, не подлежит суду человеческому, тем более — государственной власти (конечно, при этом имеется в виду, что соответствие разуму есть соответствие принципу свободы). Если князь нарушает это правило, то подданные не обязаны ему повиноваться. Правда, о сопротивлении Томазий все же не говорит...17
Свобода вероисповедания не отделима у Томазия от свободы мысли, т. е. автор прежде всего имеет в виду свободу научного исследования и защиты своих научных убеждений, особо подчеркивая свободу философского исследования. Он пишет о том, что философу и юристу нет нужды заниматься божественными сущностями, так же, как богослову нет необходимости заниматься философией и правом. Однако Томазий постоянно оговаривается, что право в конечном счете коренится в воле Бога.18
Но наиболее сложным и действительно противоречивым остается вопрос о понимании Томазием сущности политических прав и об их гарантиях. Речь идет, прежде всего, об отношениях между государем и его подданными, иными словами, об отношении публичной власти и прав граждан, о самой сущности права. Что касается последнего, то здесь Томазий весьма категоричен. По его мнению, позитивное право действительно создается волей князя,19 которая в свою очередь ограничена только Божественной волей. Лишь тогда, когда нет закона, в качестве источника права могут выступить договор или обычай.20 В этом случае речь идет о воле сторон. Но и действия государя ограничены, так как существуют нормы, которые вообще нельзя нарушить или изменить.21 Изменение действующего позитивного права допустимо только в установленном правом же порядке.
В вопросах о сущности и задачах политической власти Томазий, действительно, был не всегда последователен. Его позиция в данном вопросе претерпевала изменения в ходе формирования политических и правовых идей, изменения реальной обстановки в стране. Вместе с тем при всех его колебаниях доминирующим всегда было убеждение, что для современной ему Германии наилучшей формой государственного правления является просвещенный абсолютизм. Казалось бы, такой подход не соответствовал тому значению, которое философ придавал свободе личности. Но на деле это не так. Чтобы понять позицию Томазия, следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, — политическое состояние страны после Тридцатилетней войны, разорившей страну и нанесшей ей трудновосполнимый не только материальный, но равно политический и духовный ущерб. Подобно С. Пуфендорфу, Томазий видел спасение от безграничного произвола мелких и мельчайших монархов в централизованной власти сильного князя и полагал, что такая власть (даже в ограниченном объеме) способна обеспечить достаточно широкий круг прав и свобод подданных.22 Во-вторых, свобода, по Томазию, хотя и есть величайшее благо, но все же не является первейшим из них. Он писал, что свобода есть «украшение духовного покоя»,23 который невозможен, пока в стране не установлен и не гарантирован правовой порядок. Свободу нужно всемерно почитать и защищать, но не забывая при этом, что не менее важным является равенство, основанное на любви и дружбе, которые объединяют людей, несмотря на все различия и противоречия. Неравенство, (особенно материальное) есть результат нужды, которая со временем может и должна быть преодолена. Когда это произойдет, в обществе сможет реализоваться основной закон нравственности, что связано с возможностью и необходимостью удовлетворения всех необходимых человеку потребностей и благ. Любовь, «будучи совершенной, вырастает в полную общность всех имуществ и всякого разумного действия».24 В данном вопросе Томазий, как мы видим, существенно расходился с такими сторонниками идеи естественного права, как Гроций или Локк. Для него свобода и частная собственность не только не связаны воедино, но, вероятно, в известной мере противостоят друг другу. Во всяком случае, частная собственность для Томазия не есть основание свободы.
Принцип равенства выступает у Томазия с особенной силой в его учении о правилах поведения — честного, достойного и правомерного (honestum, decorum, justum). Первое из них, являющееся ведущим, звучит следующим образом: «Поступай так, как должны поступать другие».25 Во втором правиле указано: «Делай другим то, что ты хочешь, чтобы они делали тебе».26 Наконец, третье сформулировано Томазием так: «Чего ты не хочешь, чтобы другие тебе делали, то и ты им не делай». Н.Н. Деев справедливо отмечает, что правило честного поведения относится к морали, достойного — к политике, а правомерного (в переводе Томазия — справедливого) — собственно к праву.27 Однако для нас важно то, что все три правила основаны на принципе равенства и свободном волеизъявлении индивидов. Применительно к нашей теме это означает, что для Томазия свобода личности коренится в равенстве людей по природе и в социальном праве. Но, конечно, и не будем о том забывать, — в равенстве по отношению к закону, который в качестве права позитивного есть выражение воли князя. Так есть и будет продолжаться до тех пор, пока не исчезнет имущественное неравенство. Вопреки весьма распространенному мнению о несовместимости свободы и равенства Томазий полагал, что противоречие между ними может быть преодолено путем развития общества на основе любви и взаимной приязни людей. Он видел подтверждение этого в Новом Завете (Ин. 13. 34—35 и др.). В последующие десятилетия идея любви отошла в философии права на второй план и возродилась лишь в конце XIX—XX в. в философии Вл. Соловьева, Л.Н. Толстого, Альберта Швейцера и других гуманистов.28 Сам же Томазий писал, что в будущем обществе окажется реализованным принцип «разумной любви», которая есть в конечном счете основа всех добродетелей, а общность имуществ есть «святилище любви». Именно она — основа высшего человеческого блага — душевного покоя. Пока же (т. е. в XVII—XVIII вв.) господствует «неразумная любовь», т. е. любовь эгоистическая, вытекающая из пороков человеческой воли, препятствующая реализации тех моральных правил, о которых говорилось выше.
Следует иметь в виду, что «разумная любовь» для Томазия не плод рационализма, а следствие способности человека приобщиться к Божественной воле, которой каждой христианин должен следовать в своей жизни. Значимыми являются слова апостола Петра: «Итак, отклонивши всякую злобу и всякое коварство, и лицемерие, и зависть, и всякое злословие, как новорожденные младенцы... устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (I Пет. 2. I и 5).
Создавая свое учение о свободе, Томазий был убежден, что она является неотъемлемым качеством человека и возможна лишь там, где господствует право. Вместе с тем свобода не отделима от равенства. Ее опора — человеческий разум и христианская любовь, на которых покоятся правила поведения честного, достойного и правомерного (справедливого). Следует заметить, что Томазий предвосхитил ряд идей Канта и Фихте. Несмотря на то что его вклад в философию права не столь значителен, он несомненен и заслуживает нашего признания.
* Доктор юридических наук, профессор Северо-Западной академии государственной службы.
1 По данным Г. Шубарт-Фикенштер, при жизни Хр. Томазия его работы (включая переиздания) выходили в свет свыше 300 раз (Schubart-Fikenschter G. Christian Thomasius. Seine Bedeutung als Hochschulelehrer am Beginn der deutschen Aufklдrung // Sitzenberichte des Sдchsischen Akademie zu Leipzig. Bd. 119. Hf. 4. Berlin, 1977. S. 10). Написание фамилии и названий произведений Хр. Томазия в библиографических ссылках дается в строгом соответствии с прижизненными изданиями его работ.
2 Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. Т. I. СПб., 1908. С. 408.
3 Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. Т. IV. М., 1948. С. 66.
4 Обзор этих высказываний дан в «Beitrдge zur Geschichte der Universitдt Halle-Wittenberg. Bd. 2. Christian Thomasius. Leben und Lebenswerk. Halle (Sale), 1931. Приведем также мнение современного исследователя: Хр. Томазий наряду с Хр. Вольфом и И.Г. Ламбертом является крупнейшим из просветителей Германии (Длугча Т.Б. И. Кант: от ранних произведений к «Критике чистого разума». М., 1990. С. 8—9). Правда, Лейбниц, в 1661—1663 гг. учившийся у отца Хр. Томазия – Якоба Томазия, был о философских трудах сына невысокого мнения, а Г. Гейне вообще обходит его молчанием в своей работе «К истории религии и философии в Германии».
5 См. напр.: Деборин А.М. Очерки социально-политической мысли в Германии конца XVII — начала XVIII в. Т. II. М., 1967. С. 84 и след.; Деев Н.Н. Разграничение права и морали в естественноправовом учении Христиана Томазия // Проблемы государства и права на современном этапе / Отв. ред. В.Ф. Коток. Вып. 8. М., 1974. С. 55 и след; История политических и правовых учений. XVII—XVIII вв. / Отв. ред. В.С. Нерсесянц. М., 1989. С. 181 и след.
6 Thomasius Ch. Fundamenta Juris Naturae et Gentium exensu communi deducta, in quibus ubique sceernuntur principa Honesti, Justi et Decori cum abjuneta emedatione ad ista fundamenta Institutionum jurisprudentia Divinae, in usam Auditorii Thomasiane. Halle; Lipsae, 1705. P. 99, 128.
7 История политических учений / Под ред. К.А. Мокичева. Ч. I. М., 1971. С. 150.
8 Жучков В.А. Немецкая философия эпохи раннего Просвещения (конец XVII — первая четверть XVIII в.). М., 1989. С. 52.
9 Thomasii Ch. Institutiones Jurisprudentiae Divinae. In Positiones fuccin etc contractae in quibus illus-Pufendorfii circa doctrinam Juris Naturalis Apodictice demonstratur und cooroborantur praecepta vero Juris Divinii Positivi Universalis primum a Jure Naturali distincte fecernementur und perspicene explicantur. Francforti; Lipsae, MDCLXXXVIII. P. 9.
10 Wolf E. Grobe Rechtsdenker der deutschen Geistesgeschichte. Tьbingen, 1931. S. 316.
11 Thomasiens Ch. Von der Kunst Vernьnftig und Tugendhaft zu lеben. Als dem einzigen Mittel zu einem Glьckseeligen Glauben und vergnьgten Leben zu glauben; oder Einleitung der Sitten-Lehre... Hallae, 1726. S. 62.
12 Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М., 1979. С. 115.
13 Thomasius Ch. Fundamenta Juris Naturae et Gentium... P. 10.
14 Ibid. P. 9; Thomasiens Ch. Das Recht evangelischen Fьrsten zu theologischen Streitigkeiten. Hallae, 1696. S. 139.
15 Thomasiens Ch. Von der Kunst Vernьnftig und Tugendhaft zu leben... S. 14.
16 Thomasii Ch. Kurtze Lehr-Sьtze von dem Laster und Zauberey. Nach dem wahren Verstande des Lateinischen Exemplars ins Deutsche ьbersetzt. Hallae im Magdeburgischen, 1704. S. 6—8.
17 Landsberg E. Geschichte der deutschen Rechtswissenschaft // Geschichte der Wissenschaft in Deutschland. Neuere Zeit. Bd. 18. Mьnchen; Leipzig, 1898. S. 44—45.
18 Thomasii Ch. Institutiones Jurisprudentiae Divinae... P. 9.
19 Thomasiens Ch. Das Recht evangelischen Fьrsten... S. 139; Die Rechtslehre des Thomasias unter besonderer Berьcksichtigung der Verдnderungen seines Rechtbegriffs. Kцln, 1963. S. 21.
20 Thomasii Ch. Institutiones Jurisprudentiae Divinae... P. 27, 35.
21 Fleischman M. Christian Thomasius // Beitrдge zur Geschichte der Universitдt Halle-Wittenberg. Bd. 2. S. 64.
22 Thomasiens Ch. Von der Kunst Vernunftig und Tugendhaft zu leben... S. 58.
23 Ibid. S. 105.
24 Thomasiens Ch. Einleitung zu der Vernunft-Lehre, vorinnen durch eine leichte und allen vernьnfftigen Menschen waserley Standes oder Geschlechts sie seyn, verstдndliche Manier der Weg gezeigten wird, ohne die Syllogistica was wahre, warscheinliche und faische von einander zu entscheiden und neue Wahrheiten zu erfingen. Halle, 1699. S. 49. — О коммунистических настроениях Томазия см.: Деморин А.М. Из истории раннего немецкого Просвещения. Христиан Томазий // Вестник истории мировой культуры. 1960. № 6. С. 33 и др.
25 Ряд авторов (Г. дель Веккио, Н. Деев и др.) полагают, что в этой формулировке содержится прототип категорического императива Канта: «...Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» (Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 4. Ч. I. М., 1965. С. 260). Но интересно, как указывает М. Флейшман (Fleischman M. Christian Thomasius. S. 229), что сам Кант лишь однажды упоминает имя Томазия в рецензии на книгу Хуфеланда «Исследования об основаниях естественного права» (1785 г.). Она была опубликована в «Иенской всеобщей литературной газете» в № 92 за 1786 г. Но тот же автор не сомневается, что Кант был хорошо знаком с трудами Томазия.
26 Thomasius Ch. Fundamenta Juris Naturae... P. 99, 128.
27 Деев Н.Н. Разграничение права и морали в естественноправовом учении Христиана Томазия. С. 60.
28 Завадская Е.В. Восток на Западе. М., 1970. С. 50. — Впрочем, и в середине XIX в. эта идея сохраняла свое влияние. Примером тому может служить философия Л. Фейербаха и А. Шопенгауэра (см.: Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. IV. М., 1997. С. 152 и др.).
