Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору /
Хаскельберг, Б. Л. Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору /Б. Л. Хаскельберг. //Правоведение. -2000. - № 3. - С. 121 - 132 Библиогр. в подстрочных примечаниях.
ЧАСТНОЕ ПРАВО - ДВИЖИМОСТЬ - ДОГОВОРЫ - ИМУЩЕСТВО - ОТЧУЖДЕНИЕ В ПРАВЕ - ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ - СОБСТВЕННОСТЬ Материал(ы): Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору. Хаскельберг, Б. Л.
Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору
Б. Л. Хаскельберг*
1. Отношения по отчуждению и приобретению имущества в собственность и правовые формы, их опосредствующие, — договоры купли-продажи (гл. 30 Гражданского кодекса Российской Федерации, далее — ГК), мены (гл. 31 ГК), дарения (гл. 32 ГК), ренты и пожизненного содержания с иждивением (гл. 33 ГК), аренды с правом выкупа (ст. 624 ГК) — в совокупности принадлежат к числу доминирующих в гражданском обороте общества, в котором обмен материальными благами осуществляется в товарно-денежной форме.
Переход к рыночной экономике оказал существенное влияние на эти, как, впрочем, и на иные, общественные отношения, обусловив значительное развитие их в связи с признанием субъектами гражданского оборота новых структур (предпринимателей) и расширением круга объектов (включение в оборот, в частности, недвижимого имущества), а также определенные изменения целевой направленности указанных общественных отношений. Это, в свою очередь, потребовало принципиального обновления гражданского законодательства, его новой кодификации — принятия нового ГК и целого ряда других законов.
Нормы, регулирующие отношения, связанные с отчуждением имущества в собственность, занимают значительное место во второй части ГК. Среди традиционных институтов, потребовавших существенного изменения и детализации, С. А. Хохлов справедливо назвал также правила о купле-продаже.1
Изменения и детализация коснулись и таких важных институтов, как приобретение и прекращение права собственности. В новом Кодексе уточнены основания приобретения права собственности, определяется момент возникновения права собственности, в том числе на основании договора, в него включен ряд новых норм этого института.
Точное определение этого момента в законе и в соответствии с ним в договоре очень важно для гражданского оборота, учитывая, что данный вопрос может быть решен и решается в различных системах законодательства неоднозначно,2 а гражданский оборот требует абсолютной определенности, в частности при совершении отчуждательных сделок.
2. В ГК РСФСР 1964 г. момент возникновения права собственности у приобретателя имущества по договору определялся лишь в ст. 135. Раскрывающая понятие (содержание) передачи статья 136 ГК тесно связана со ст. 135 ГК РСФСР, поскольку последняя приурочивает возникновение у приобретателя права собственности по договору к моменту передачи вещи, однако прямо и непосредственно не решает вопроса о моменте возникновения3 права собственности.
Новый ГК, сохранив систему традиции (п. 1 ст. 223), установил и ряд новых положений, регулирующих отношения по отчуждению имущества в собственность, обусловленных социально-экономическими преобразованиями, а также устраняющих имевшиеся пробелы в законодательстве.
Таковы новеллы, предусматриваемые нормами, регулирующими продажу недвижимого имущества (§ 7 и 8 гл. 30 ГК),4 правилами, определяющими момент исполнения обязанности продавца передать товар и перехода риска случайной гибели или случайного повреждения товара (ст. 458, 459), момент перехода доли в праве общей собственности по договору (ст. 251), а также нормами, уточняющими содержание передачи вещи, с которой связывается переход права собственности (ст. 224). Новым является и правило перехода права собственности на обмениваемые товары.
3. Значение точного определения момента перехода права собственности приобретателю многогранно. Нередко, однако, его ограничивают указанием на то, что с переходом права собственности, как правило, связан и переход риска случайной гибели или случайного повреждения отчуждаемого объекта, что, конечно, правильно, но значение определения момента перехода права собственности этим не исчерпывается.5 Прежде всего установление момента перехода права собственности важно для самих участников договора, для определения, какой из сторон в данный момент принадлежат правомочия собственника. Но поскольку право собственности — вещное право и относится к абсолютным правам, противопоставляемым всем третьим лицам, то и для последних имеет значение точное определение, какая из сторон — продавец или покупатель — является собственником данного объекта. В этом плане интерес имеется у кредиторов, а также у государства в лице налоговых органов в случаях обращения взыскания на имущество, так как вещественный состав имущественной массы должника определяется с учетом момента перехода права собственности по заключенным отчуждательным сделкам. В настоящее время это особенно важно в случаях ликвидации юридического лица, при определении конкурсной массы объявленного несостоятельным (банкротом) субъекта предпринимательской деятельности. Легитимация истца по виндикационному иску (как правило) и по обязательственному иску из причинения вреда необходимо требует определения момента перехода права собственности, если данная вещь стала предметом купли-продажи, мены или иной отчуждательной сделки, поскольку тот и другой иск вправе предъявлять, по общему правилу, собственник вещи.
Можно указать и ряд других отношений, в связи с которыми неизбежно определение субъекта права собственности на вещь, ставшую предметом сделки о ее отчуждении (определение наследственной массы, иск об исключении имущества из описи, определение субъекта страхового интереса, имеющего право на страховое возмещение, и др.).
4. В ст. 223 ГК, как и в ст. 135 Кодекса 1964 г., говорится о моменте возникновения права собственности у приобретателя по договору, а не о моменте перехода права собственности. Это вовсе не означает, как полагали некоторые юристы, что право собственности не переходит, но отчуждатель утрачивает, а приобретатель приобретает право собственности.6 В ряде норм ГК и других законах законодатель использует понятие «переход права собственности (иных вещных прав)» (ст. 131,251, 551,564, 570ГК; ст. 14, 16, 17, 18,23 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»7), отражающее сущность сделок об отчуждении имущества, состоящую именно в передаче вещи в собственность, в перенесении на приобретателя права собственности, означающее правопреемство, основанное на договоре. В подтверждение можно сослаться на легальные определения соответствующих договоров (ст. 454,549,559,567,572,583 и др. ГК).
Передача вещи, с которой закон связывает момент перехода права собственности, — наиболее очевидный и понятный для участников гражданского оборота факт выбытия ее из обладания отчуждателя и приобретения приобретателем. По общему правилу, с передачей отчуждаемого имущества связывается и исполнение отчуждателем одной из его основных обязанностей (ст. 458 ГК), а также возможность использования и распоряжения приобретенным имуществом.
Норма п. 1 ст. 223 ГК является диспозитивной, о чем в тексте имеется прямое указание: «...если иное не предусмотрено законом или договором». Отсюда следует, что момент перехода права собственности к приобретателю может не совпасть с передачей вещи и наступить до ее совершения или в какой-либо иной предусмотренный законом или соглашением сторон момент, следующий за передачей, например, с момента уплаты покупной цены. Необходимо подчеркнуть, что возможности отступления от правила п. 1 ст. 223 ГК и установление, что право собственности переходит до передачи вещи, объективно различны в зависимости от того, в каком качестве в договоре выступает отчуждаемый объект: как индивидуально-определенная вещь или как вещь, определяемая родовыми признаками. Переход права собственности на вещи, определяемые родовыми признаками, до их передачи невозможен, поскольку, согласно господствующему в доктрине мнению, право собственности может принадлежать лишь на индивидуально-определенные вещи.8 Передача же является способом индивидуализации вещей, определяемых родовыми признаками.9 Поэтому до ее совершения смена собственников не происходит. Но стороны могут обусловить в договоре, что и передача вещи не влечет перехода права собственности к приобретателю, а такое последствие наступит лишь с момента уплаты цены переданной вещи или какой-то части цены, либо приурочить его к наступлению иного определенного в договоре обстоятельства.
Аналогичное суждение высказано Ю. К. Толстым: право собственности на вещь, определенную родовыми признаками, не может перейти до тех пор, пока она не передана приобретателю, но момент перехода права собственности может быть отнесен соглашением сторон или законом к какому-то последующему моменту, например, к моменту уплаты покупателем покупной цены.10 «Но в этом случае вещь с момента выделения ее из рода становится индивидуально-определенной. Вот почему правило о моменте перехода права собственности является диспозитивным лишь в отношении индивидуально-определенных вещей. В отношении же вещей, определенных родовыми признаками, возможен только один момент перехода права собственности на них— момент передачи».11 В этих суждениях допущены неточность и противоречие. Неточность состоит в том, что Ю. К. Толстой, по-видимому, признает «погашение» покупателем покупной цены индивидуализацией вещей, определенных родовыми признаками. Вывод о том, что переход права собственности на вещи, определенные родовыми признаками, возможен только в момент их передачи, противоречит утверждениям самого же Ю. К. Толстого, согласно которым, во-первых, право собственности на вещь, определенную родовыми признаками, не может перейти до тех пор, пока она не передана приобретателю, а, во-вторых, переход права собственности на такую вещь может быть приурочен к какому-то последующему моменту.
Право собственности на вещи, определенные родовыми признаками, может перейти по договору к приобретателю не ранее их передачи, но переход права собственности может быть отнесен к обстоятельствам, которые должны наступить после передачи. Нет никаких оснований толковать п. 1 ст. 223 ГК таким образом, что содержащаяся в нем диспозитивная норма о моменте перехода права собственности применима лишь в отношении вещей индивидуально-определенных. Диспозитивность этого правила действует как в случае, когда вещь выступает в качестве индивидуально-определенной — переход права собственности может быть приурочен к моменту заключения договора, уплаты цены или наступления иного обстоятельства, а не к моменту передачи вещи, так и в случае, когда вещь определена родовыми признаками — стороны могут обусловить переход права собственности наступлением после передачи вещи определенных обстоятельств, например, такого, как уплата покупной цены. В этом случае передача не явится юридическим фактом, с которым связывается переход права собственности.
5. Приурочивая переход права собственности к моменту передачи вещи -приобретателю и раскрывая, что признается передачей, закон не определяет правовую природу передачи, а также соотношение договора об отчуждении имущества и передачи. Эти вопросы исследованы в советской и современной российской литературе недостаточно.
В какой бы форме (каким бы способом) ни производилась передача вещи (вручения, сдачи перевозчику и иных формах, предусмотренных ст. 224 ГК), для признания ее состоявшейся необходимо встречное волеизъявление — принятие вещи, т. е. передача — акт двустороннего волеизъявления, направленный на достижение определенной правовой цели, например, перехода права собственности к приобретателю. Правовая природа передачи не зависит от цели передачи вещи в собственность, во временное пользование или для переработки, ремонта или на хранение. Представляя собой акт волеизъявления, направленного на возникновение гражданских прав и обязанностей, передача есть сделка.
Известный английский юрист Э. Дженкс характеризует передачу (Delivery) следующим образом: «Передача есть переход владения, и потому она требует участия по меньшей мере двух лиц».12 Только вследствие заблуждения, продолжает профессор Дженкс, может возникнуть предположение, что «передача — это односторонний акт». На самом деле передача состоит из двух различных действий — предложения передать и принятия вещи.13
Один из известных и авторитетных дореволюционных российских цивилистов Д. И. Мейер, исходя из того, что передача сама по себе возможна не только как способ приобретения права собственности, писал: «Передачею называется акт, по которому вещь из владения одного лица переходит во владение другого лица, приобретающего над нею право собственности. Это последнее условие существенно для передачи как способа приобретения права собственности».14
Следовательно, передача рассматривается как способ перехода права собственности, если она произведена с этой целью и по своей правовой природе представляет собой гражданско-правовую сделку. Характеристика традиции в качестве сделки имеет важное практическое значение, состоящее в том, что, будучи волеизъявлением, имеющим определенную направленность (трудно себе представить передачу без какой-либо цели), оно может быть признано недействительным независимо от основания, договора. Это положение нельзя оспорить на том основании, что в практике случаи недействительности традиции встречаются редко или вовсе не известны. Важно отметить, что, в принципе, признание передачи недействительной не исключается.
Передача как двустороннее волеизъявление есть договор. Достижение вещного эффекта традиции обязательно предполагает наличие каузы, определенной цели (justa causa traditionis).
Передача как сделка не является самостоятельной,15 могущей влечь последствия независимо от той сделки, во исполнение которой передача произведена. Напротив, ее следует рассматривать как вспомогательную, ее результат — вещно-правовой эффект определяется той сделкой, исполнение торой требует совершения передачи. Традиция, произведенная не во исполнение подобной сделки, может лишь в исключительных случаях, прямо указанных в законе, породить определенные последствия. Так, согласно п. 4 ст.1109 ГК не возникает обязательство из неосновательного обогащения в случае передачи денежных сумм и иного имущества во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства. В этом случае, надо полагать, передача влечет возникновение вещного права.
В зависимости от направленности передачи наступают соответствующие правовые последствия. При этом решающее значение имеет согласованное волеизъявление сторон. Если, например, передающая сторона имеет в виду продажу, а принимающая — дарение, то передача вещи не выступает в качестве юридического факта, с которым связывается переход права собственности, так как отсутствует согласованное волеизъявление относительно основания перехода права собственности.
Цель или направленность передачи выражается в договоре. Договор, предусматривающий отчуждение вещи в собственность, выступает в качестве основания приобретения (перехода) права собственности (Justus titulus),16 с момента его заключения порождает при действии системы традиции (а равно если соглашением сторон переход права собственности отнесен к моменту (передачи) последствия обязательственно-правового характера: право требования исполнения обязанности передать вещь приобретателю. Передача вещи в соответствии с договором выполняет троякого рода функции: 1) в результате передачи владение переходит от одного лица к другому; 2) в соответствии с п. 1 ст. 223 ГК передачей определяется момент перехода права собственности; 3) согласно ст. 458 ГК продавец считается исполнившим обязанность передать вещь с момента вручения ее покупателю,17 если иное не предусмотрено законом или договором. Следовательно, вручение вещи (передача) — способ и момент исполнения обязанности продавца передать товар
Вручение, однако, не единственный способ исполнения обязанности продавца передать вещь. В ст. 458 ГК названы еще два способа исполнения этой обязанности. На первый взгляд, может показаться необоснованным обращение здесь к анализу норм ст. 458 ГК. Однако, имея в виду значение правил, определяющих момент исполнения обязанности продавца передать покупателю товар для перехода права собственности к покупателю, а также то, что ст. 459 ГК приурочивает к моменту исполнения продавцом указанной обязанности переход риска случайной гибели или случайного повреждения товара на покупателя, если иное не предусмотрено договором, и новизну положений ст. 458 ГК, требующих уяснения для их правильного применения, нельзя отказаться от их рассмотрения.
Если местом исполнения обязанности продавца передать товар является место нахождения товара, она признается исполненной в момент предоставления товара в распоряжение покупателя или указанного им лица. Для признания факта предоставления товара в распоряжение покупателя необходимо соблюдение трех условий: 1) товар готов к передаче к предусмотренному договором сроку и в надлежащем месте; 2) покупатель в соответствии с условиями договора осведомлен о готовности товара к передаче; 3) товар идентифицирован для целей договора путем маркировки или иным образом.
Исполнением обязанности продавца передать товар признается также сдача товара перевозчику или организации связи для доставки покупателю, если договором не предусмотрено иное (п. 2 ст. 458 ГК).
Сравнительный анализ правил ст. 224 и 458 ГК приводит к выводу, что действия продавца, признаваемые исполнением его обязанности передать товар покупателю, не полностью совпадают с перечнем предусматриваемых ст. 224 действий, составляющих содержание передачи, с которой закон связывает момент перехода права собственности к приобретателю. Поэтому неосновательно утверждение, что в момент исполнения продавцом обязанности передать товар покупателю в соответствии со ст. 458 ГК к покупателю переходит и право собственности.18
Предоставление товара в распоряжение покупателя указанным в ст. 458 образом не равнозначно передаче товара, не заменяет ее и не влечет последствий передачи в соответствии с п. 1 ст. 223 ГК — перехода права собственности.
Идентификация товара представляет собой выделение товара из массы однородных товаров, т. е. индивидуализацию, которая сама по себе не является юридическим фактом, с которым связывается переход права собственности при действии системы традиции, закрепленной в п. 1 ст. 223 ГК, если иное не предусмотрено договором. Напротив, если действует консенсуальная система перехода права собственности, индивидуализация имущества приобретает значение такого юридического факта.
По-видимому, иного мнения придерживается И. В. Елисеев, считающий, что кажущееся противоречие между правилом п. 1 ст. 459 ГК о переходе риска на покупателя с момента исполнения продавцом обязанности передать товар и нормой п. 1 ст. 223 ГК о переходе права собственности с момента передачи вещи приобретателю на самом деле отсутствует. В подтверждение этой мысли И. В. Елисеев ссылается на то, что «в случае надлежащего исполнения договора обеими сторонами, момент исполнения продавцом обязанности по передаче вещи обычно совпадает с моментом ее фактического вручения покупателю».19 Но если покупатель просрочил принятие товара, предоставленного в его распоряжение в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 458 ГК, право собственности у него не возникает, хотя риск случайной гибели или случайного повреждения вещи переходит на него.20
В Действительности не только в этом случае имеется несовпадение моментов исполнения продавцом обязательства передать товар и передачи вещи в соответствии со ст. 224 ГК, а значит, и перехода права собственности. При соблюдении всех условий, предусмотренных ч. 3 п. 1 ст. 458 ГК, продавец должен быть признан исполнившим обязанность передать товар. Момент осведомления покупателя о готовности товара к передаче и его фактическая передача, вручение,21 означающее фактическое поступление вещи во владение приобретателя или указанного им лица, практически не совпадают.
Известный интерес представляют соображения, касающиеся понятия «предоставление товара в распоряжение покупателя»: означает ли предоставление товара в распоряжение покупателя приобретение последним права распоряжения как одного из правомочий собственника и, следовательно, права собственности на данный товар с момента предоставления такового.
Часть 3 п. 1 ст. 458 не позволяет так толковать понятие «предоставление товара в распоряжение покупателя». В самом деле, согласно той же ч. 3 п. 1 ст. 458 ГК товар считается предоставленным в распоряжение покупателя, когда к сроку, предусмотренному договором, товар готов к передаче в надлежащем месте и покупатель в соответствии с условиями договора осведомлен о готовности товара к передаче. В законе дважды повторяется фраза о готовности товара к передаче. При этом по прямому указанию закона по условиям договора товар должен быть передан покупателю или указанному им лицу в месте нахождения товара. Более правильным представляется толкование в том смысле, что с указанного момента товар готов именно для передачи, предназначен для передачи данному покупателю, т. е. для вывоза его своими или привлеченными средствами. В ч. 3 п. 1 ст. 458 ГК имеется в виду случай, когда обязанность доставки товара возлагается на самого покупателя. Признание обязанности продавца передать товар покупателю исполненной с момента, указанного в ч. 3 п. 1 ст. 458 ГК, и возложение с этого же момента риска случайной гибели или случайного повреждения товара на покупателя, во владении которого товар еще не находится, стимулирует его к своевременному исполнению своих договорных обязанностей и соответствует интересам продавца, которые должны быть ограждены от случайностей, имея в виду исполнение им своей обязанности.
6. В Кодексе нет специальной нормы, определяющей момент исполнения обязанности продавца передать товар покупателю и перехода права собственности по договору купли-продажи товара, находящегося в пути. Подобные случаи продажи, надо полагать, встречаются нечасто, что, однако, не умаляет значения правильного решения и по этим вопросам, тем более что высказывания по ним в юридической литературе вызывают серьезные возражения.
Следует различать продажу товара, находящегося в пути, с обязательством его доставки покупателю и продажу без этого условия.
В первом случае правильно считать моментом исполнения обязанности продавца вручение товара покупателю в обусловленном договором месте назначения груза (абз. 2 п. 1 ст. 459 ГК), а не переадресовку.22 С этого же момента к покупателю переходит право собственности и он несет риск случайной гибели (повреждения) товара, если иное не установлено договором. Правило п. 2 ст. 458 ГК в этом случае неприменимо, поскольку товар продан с обязательством доставки, во-первых, и сдан перевозчику для доставки другому лицу — покупателю, выступающему по обсуждаемому договору продавцом, во-вторых.
При продаже без обязательства доставки обязанность продавца по передаче товара следует считать исполненной с момента переадресовки груза с изменением грузополучателя (ст. 37 Транспортного устава железных дорог РФ). С этого момента в соответствии с п. 2 ст. 458 и абз. 1 п. 1 ст. 224 ГК к покупателю переходит право собственности и он несет риск случайной гибели (повреждения) товара. Стороны вправе в договоре иначе определить как момент исполнения обязанности продавца, так и момент перехода права собственности и риска.
Итак, в случае продажи отгруженного товара во время его перевозки принципиально не меняется решение о моменте перехода права собственности, а равно риска случайной гибели или повреждения вещи, предусмотренное Кодексом. К этому выводу приводит систематическое толкование норм ст. 458, 459, 223 и 224 ГК. Иное решение представляется неправильным.
Так, по мнению А. А. Пантелеева, право собственности при продаже товара, находящегося в пути, переходит к покупателю в момент заключения договора. В обоснование автор указывает, что риск несет собственник, а поскольку в соответствии с п. 2 ст. 459 ГК риск на покупателя переходит с момента заключения договора, то с данного момента к нему переходит и право собственности. При этом А. А. Пантелеев рассуждает так: товар приобретателю не вручен, а перевозчику сдан до заключения с покупателем договора и, следовательно, не для доставки последнему; к моменту заключения договора товар не находился во владении приобретателя; п. 2 ст. 459 ГК не предусматривает также вручение приобретателю товаро-распорядительного документа,23 иначе говоря, п. 2 ст. 459 не требует передачи товара покупателю.
Возлагая на покупателя риск, правило п. 2 ст. 459 действительно не требует передачи ему товара. Тем не менее утверждение А. А. Пантелеева о переходе права собственности к покупателю с момента заключения договора ошибочно. По-видимому, автор исходит из признания неразрывной связи между переходом права собственности и риска и из того, что этот переход осуществляется одновременно. Между тем действующее законодательство не дает оснований для такого вывода, что, во-первых, подтверждает ст. 459 ГК, в которой переход риска отнесен не к моменту перехода права собственности, а к моменту исполнения обязанности продавца по передаче товара, с которым не всегда связан переход права собственности (абз. 3 п. 1 ст. 458), и, во-вторых, правила ст. 459 ГК не противоречат норме ст. 211 ГК, допускающей установление иного законом или договором.
Верно, конечно, что, по общему правилу, риск несет собственник, но, во-первых, в силу диспозитивности правила ст. 211 законом или договором может быть предусмотрено иное решение и, во-вторых, и это не менее важно, из формулы ст. 211 не следует, что тот, кто несет риск, обязательно является собственником. Действующее законодательство допускает возложение риска по договору о приобретении права собственности на приобретателя или на отчуждателя вещи до или после перехода права собственности.
В п. 2 ст. 459 ГК момент перехода риска на покупателя товара во время его нахождения в пути определен однозначно независимо от того, отчужден товар с обязательством доставки или без этого условия: риск переходит на покупателя с момента заключения договора купли-продажи, если иное не предусмотрено договором или обычаями делового оборота.
Это правило воспроизводится в учебной литературе24 без анализа и объяснений. Между тем предусматриваемое им решение едва ли можно признать обоснованным: оно является отступлением от общего правила п. 1 ст. 459, которое трудно оправдать. Исполнением продавцом заключенного договора продажи отгруженного товара во время его перевозки может быть признана только переадресовка груза с указанием в качестве грузополучателя покупателя. Такое решение соответствует правилам ст. 458 ГК.
При определении, с какого момента на покупателя товара, находящегося в пути, возлагается риск, законодатель, можно предположить, учитывал трудности установления, когда именно груз в пути подвергся повреждению, порче или возникла недостача, но известно время заключения договора и, следовательно, ясно, с какого момента покупатель несет риск. Но не меньшая ясность имеется при переадресовке груза с изменением грузополучателя' (известна дата переадресовки), с которой совпадает момент исполнения обязанности продавца передать товар. При этом не нарушается общее правило о возложении риска на покупателя (п. 1 ст. 459). Вместе с тем при таком решении покупатель не лишен права доказывать, что несохранность товара возникла до переадресовки груза с указанием его в качестве грузополучателя. Поэтому следовало бы изменить правило абз. 1 п. 2 ст. 459 ГК с учетом приведенных соображений.
7. Юридическим фактом, выступающим в качестве основания перехода права собственности, является договор об отчуждении имущества.25 Именно этот юридический факт выполняет правопорождающую функцию. «Те предусмотренные гражданским законом факты, которые выполняют правообразующую функцию, — пишет О. С. Иоффе, — являются основанием возникновения гражданских правоотношений. В то же время они выступают в качестве оснований возникновения заключенных в правоотношении гражданских прав и обязанностей».26
Указанное значение договора об отчуждении вещи и акта передачи позволяет не согласиться с мнением Б. Б. Черепахина о том, что передачу «следует рассматривать наряду с отчуждательным договором в качестве неразрывной части юридического состава, приводящего к переносу права собственности на вещь».27 Юридический (фактический) состав (сложный юридический состав) представляет собой совокупность юридических фактов, признаваемых законом основанием правоотношения и, следовательно, основанием возникновения прав и обязанностей — его элементов. Исходя из понятий сложного фактического (юридического) состава как основания права, передачу вещи в соответствии с отчуждательным договором нельзя признать элементом сложного фактического состава как основания перехода права собственности. Наличие связи между передачей и договором несомненно, однако это вовсе не означает, что передача является частью (элементом) юридического состава, приводящего к переносу права собственности, юридического состава как основания перехода права собственности. Передача вещи в соответствии с договором представляет собой действие по его исполнению и не может иметь одинакового с договором юридического значения.
В связи с обсуждаемым вопросом интерес представляют суждения Л. Эннекцеруса: из понятия фактического состава следует «выделять те необходимые условия правового действия, которые правопорядок рассматривает не в качестве основания юридической силы, а только в качестве условий, при наличии которых фактический состав вызывает присущие ему правовые последствия».28 Л. Эннекцерус приводит в качестве примера завещание, которое приобретает силу лишь с момента смерти завещателя, однако отсюда не следует, что смерть является частью сделки — завещания.29
Таким образом, передача вещи при действии системы традиции или если соглашением переход права собственности по договору отнесен к моменту передачи вещи, последняя не должна включаться в фактический (юридический) состав, признаваемый основанием перехода права собственности. Этим основанием является договор и только договор. Данный вывод может быть сделан из легального определения, в частности, договора купли-продажи, согласно которому продавец обязуется передать вещь (товар) в собственность. Договор купли-продажи — один из договоров о перенесении права собственности продавцом на покупателя. При этом договор независимо от акта передачи выполняет правопорождающую функцию и является законным основанием передачи.
*Доктор юрид. наук, профессор Томского государственного университета, заслуженный юрист РФ.
©Б. Л. Хаскельберг, 2000.
1Хохлов С. Л. Концептуальная основа части второй Гражданского кодекса // Гражданский кодекс Рос-сийской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарий. М., 1996. С. 223.
2В зависимости от решения вопроса о моменте перехода права собственности на движимые вещи на основании договора выделяют три системы: консенсуальная система (система соглашения), при которой право собственности переходит к приобретателю с момента заключения договора (французская); система традиции (передачи), в соответствии с которой переход права собственности на основании договора приурочен к момен-ту передачи вещи приобретателю (германская) и система, согласно которой за сторонами признается право сво-им соглашением определить момент перехода права собственности, а в случае отсутствия соглашения действу-ет ряд презумпций о моменте перехода права собственности (англо-американская). При действии консенсуаль-ной системы право собственности переходит с момента заключения договора об отчуждении только индивиду-ально-определенных вещей; на вещи, определенные родовыми признаками, и при этой системе право собствен-ности переходит с момента их передачи приобретателю. Поэтому консенсуальная система является по сущест-ву дуалистической, она объективно не может быть монистической. Система традиции, если соответствующее правило сформулировано как диспозитивное, не исключает возможности приурочения перехода права собст-венности на индивидуально-определенную вещь к моменту заключения договора, как, впрочем, и к наступле-нию иного обстоятельства. В равной мере при действии консенсуальной системы, установленной нормой дис-позитивного характера, законом и соглашением сторон может быть иначе определен момент перехода права собственности.
3ГК РСФСР 1964 г. отказался от понятия «переход права собственности», содержавшегося в ст. 66 ГК РСФСР 1922 г., по-видимому, под влиянием суждений отдельных ученых в советской цивилистической литера-туре, согласно которым в соответствии с договором купли-продажи у одного лица прекращается, а у другого — возникает право собственности. Так, В. А. Рясенцев, отрицавший самое понятие перехода права собственности, писал: то, что именуют переходом прав, «означает, что при известных юридических фактах (например, при договоре купли-продажи) правовые нормы предусматривают прекращение права собственности у одного лица и возникновение его у другого в том или ином объеме» (Советское гражданское право: Учебное пособие/ ВЮЗИ. Ч. 1. М., 1960. С. 254). Критику этих положений см.: Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 8. — Д. М. Генкин, прямо не отрицая понятие «переход права собственнос-ти», считал, что производный способ приобретения права собственности следует рассматривать не как право-преемство в содержании правомочий, которыми обладал предшествующий собственник, а как правопреемство лишь в праве собственности как таковом, а содержание правомочий приобретателя «определяется в зависи-мости от того, о каком виде и форме права собственности идет речь» (Генкин Д. М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 127). Резко отрицательную позицию в этом вопросе ранее занял А. В. Карасе, считавший не применимым буквальный смысл ст. 66 ГК РСФСР 1922 г. о переходе права собственности по договорам постав-ки между государственными предприятиями (хозорганами). По таким договорам от поставщика к приобрета-телю переходит право владения (Карасе А. В. Право государственной социалистической собственности. М., 1954. С. 198). О подлинном переходе права собственности от одного собственника — государства к другому при продаже госпредприятиями их продукции кооперативно-колхозным организациям или отдельным гражданам писал А. В. Венедиктов (см.: Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л., 1948. С. 360). Существование в СССР различных форм и видов собственности не могло служить осно-ванием для отрицания правопреемства по договору купли-продажи. Содержание не всех правомочий собствен-ника определяется различно в зависимости от субъекта права собственности — предшественника и приобрета-теля. Так, содержание правомочия владения, по-видимому, от этого не зависит. Наибольшая зависимость может быть отмечена в содержании правомочия распоряжения и в меньшей степени — права пользования, во многом определяемого назначением вещи. Однако и это не основание для отрицания правопреемства — перехода права собственности. Переход права собственности вовсе не означает, как справедливо отмечает М. Я. Кириллова, что объем прав владения, пользования и распоряжения вещью всегда равен объему прав правопредшественни-ка. Она правильно подчеркивает зависимость объема прав собственника от правового режима, установленного для определенной формы собственности (Советское гражданское право / Под ред. О. А. Красавчикова. Т. 1. М., 1968. С. 308).
4В новом Кодексе не только восстановлено упраздненное ГК РСФСР 1922 г. деление вещей на движи-мые и недвижимые, но и внутри категории недвижимых вещей выделены отдельные объекты недвижимости, а наряду с общими правилами, регулирующими продажу недвижимости, предусмотрены специальные правила отчуждения отдельных объектов недвижимости (жилых помещений — ст. 558, предприятия — ст. 559 ГК).
5Кстати, отметим, что в соответствии с правилами диспозитивного характера ст. 459 ГК риск переходит на покупателя с момента, когда продавец считается исполнившим обязанность передать товар покупателю, а не с момента, когда последний приобретает право собственности на него. Исполнение этой обязанности не всегда влечет возникновение у покупателя права собственности.
6См. сноску 3.
7СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 3594.
8Иное мнение высказывает Д. В. Мурзин (см.: Мурзин Д. В. Ценные бумаги — бестелесные вещи. М., 1998. С. 101).
9Существуют и другие способы индивидуализации вещей, например, выделение из массы подобных и соответствующая их идентификация (ср. абз. 3 п. 1 ст. 458 ГК), однако при действии системы традиции переход права собственности на индивидуализированные предметы до их передачи возможен, если это специально пре-дусмотрено соглашением сторон.
10Гражданское право: Учебник. Ч. 1 /Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. СПб., 1996. С. 325.
11Там же.
12Дженкс Э. Английское право / Пер. Л. А. Лунц. М., 1947. С. 308.
13Там же. С. 308-309.
14Мейер Д. И. Русское гражданское право. СПб., 1902. С. 302.
15См. также: Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. С. 50.
16В истории римского права этот вопрос формулируется как вопрос о каузальном или абстрактном ха-рактере римской традиции. Признание традиции каузальной сделкой должно было означать, что с передачей имущества связывается переход права собственности лишь при наличии действительного соглашения сторон по поводу передачи, основания. При отсутствии такого соглашения или его недействительности передача не должна была влечь правовых последствий, а традент был вправе потребовать переданную вещь по виндикаци-онному иску.
Признание традиции абстрактной означает, что при наличии намерения сторон перенести и приобрести право собственности традиция независимо от наличия правовой сделки порождает юридические последствия — переход права собственности, а традент в спорных случаях сохраняет лишь право наличный иск, менее обеспе-чивавший его интересы. Источники содержат противоречивые указания относительно того, как этот вопрос ре-шался в римском праве (D. 41.1. 31 рr.; 41.1.36; 12.1.18 рr.).
В обширной литературе по этому вопросу также отсутствует единая точка зрения. Однако имеются ос-нования считать, что вещь, переданная одним лицом другому с намерением перенести право собственности, становилась собственностью последнего, хотя основание, в котором это намерение выражено, и было для сто-рон различным: один полагал куплю-продажу, а другой — дарение (см.: Дювернуа Н. Л. Пособие к лекциям по гражданскому праву. Т. 1. Б. м., 1899. С. 104-105; Ефимов В. Догма римского права. 1898. С. 159; Муромцев С. Гражданское право Древнего Рима. Б. м., 1883. С. 534; Трепицын И. Л. Переход права собственности на движи-мые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. С. 133; Хвостов В. Система римского права. Общая часть. Б. м., 1896/7. С. 360).
17Определяя содержание передачи, ст. 224 ГК называет прежде всего вручение вещи приобретателю.
18Пантелеев А. А. Момент перехода права собственности по договору купли-продажи: Автореф. канд. дисс. М., 1997. С. 16-17.
19Гражданское право: Учебник. Ч. 2 /Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. М., 1997. С. 18.
20Там же.
21Т. Л. Левшина правильно пишет, что когда обязательство исполняется в месте нахождения товара, он считается переданным в момент его вручения покупателю или указанному им лицу (Гражданское право Рос-сии. Ч. 2. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1997. С. 19).
22Переадресовка груза, вопреки мнению И. В. Елисеева (Гражданское право: Учебник. Ч. 2. С. 18), не может быть признана исполнением обязательства по доставке. Продавец, принявший на себя обязательство по доставке товара покупателю, считается исполнившим обязанность передать товар с момента вручения его поку-пателю или указанному им лицу.
23Пантелеев А. А, Момент перехода права собственности по договору купли-продажи. С. 17.
24Гражданское право: Учебник. Ч. 2. С. 18; Гражданское право России. Ч. 2... С. 18.
25О значении передачи, с которой соединяется приобретение права собственности, и договора купли-продажи, дарения как его основании писал Г. Ф. Шершеневич (см.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского граж-данского права. СПб., 1907. С. 257).
26Иоффе О. С. Советское гражданское право: Курс лекций. Л., 1958. С. 190.
27Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. С. 50.
28Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. Т. 1, полутом 2. М., 1950. С. 77.
29Там же. С. 118.
|
