Принципы гражданского права /
Толстой, Ю. К.
Принципы гражданского права /Ю. К. Толстой.
//Правоведение. -1992. - № 2. - С. 49 - 53
Примечания приведены в подстрочных ссылках.
Юридическая наука, в том числе и цивилистическая,
уделяла постоянное внимание исследованию принципов права,
приведению их в определенную систему, разработке на этой
основе рекомендаций, призванных содействовать
совершенствованию законодательства и практики его
применения.
Библиогр. в подстрочных ссылках.
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО - ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ -
ПРАВОПРИМЕНЕНИЕ - ПРАВОТВОРЧЕСТВО - ПРИНЦИПЫ
ПРАВА - СИСТЕМА ПРАВА - ЦИВИЛИСТИКА
Материал(ы):
Принципы гражданского права [Журнал "Правоведение"/1992/№ 2]
Толстой Ю.К.
Юридическая наука, в том числе и цивилистическая, уделяла постоянное внимание исследованию принципов права, приведению их в определенную систему, разработке на этой основе рекомендации, призванных содействовать совершенствованию законодательства и практики его применения. В области гражданского права на ниве принципов особенно успешно подвизались такие ученые, как С. Н. Братусь, Ю. X. Калмыков, Г. А. Свердлык, В. Ф. Яковлев и др.1 Так, Г. А. Свердлык опубликовал монографию, социально посвященную принципам советского гражданского права, а вскоре защитил по этой теме докторскую диссертацию. При выявлении объективного и субъективного в принципах правового регулирования Г. А. Свердлык правильно подчеркивает, что любой субъект права должен не привносить в гражданское право «свои» принципы, а соотносить свое поведение с содержанием существующих принципов. Пока закрепленные в установленном порядке гражданско-правовые принципы не изменены или не отменены, они существуют для субъектов гражданского права как «наличная действительность» и безусловно обязательны для них.
При всей весомости склада, внесенного как названными, так и другими учеными в изучение столь сложной я многогранной проблемы, как принципы права, нельзя не обратить внимание на то, что и в этой области конечные результаты исследования во многом предвосхищались идеологическими постулатами, из которых мы исходили. А это приводило к тому, что проблема принципов права с самого начала получала заданную ей идеологическую окраску, а из принципов выветривалось правовое содержание, которое должно быть им присуще. Многое из того, что фигурировало в качестве принципов права, имело к ним более чем отдаленное отношение и к тому же находилось в резком несоответствии с реалиями, с которыми мы сталкивались на каждом шагу. Исследование принципов отдельных отраслей права во многом обесценивалось и благодаря тому, что общие принципы права, которые иногда таковыми не были, механически пересаживались на отраслевую почву, где они заведомо не могли прижиться. В результате отраслевые принципы, если и выполняли какую-либо роль, то скорее идеологического камуфляжа, с помощью которого подлинное положение дел в той или иной отрасли права и законодательства, а особенно в правоприменительной практике, тщательно маскировалось. Создавалась картина видимого благополучия, а «действие» принципов права, которые нередко бездействовали, иллюстрировалось с помощью подобранных на этот случаи вырванных из системы права отдельных норм. При таком подходе действие принципов права не прослеживалось до конца, а их исследование не выходило за пределы порочного круга. (Что только ни фигурировало в наших исследованиях в качестве принципов права! Если ограничиться одним лишь гражданским правом, то это руководящая и направляющая роль КПСС: принцип планирования; принцип преимущественной охраны социалистической собственности; принцип сочетания личных и общественных интересов и многое другое. Нельзя, конечно, сказать, что действовавшее законодательство не давало оснований для формулирования этих принципов. Хорошо известнo, что руководящая роль КПСС была закреплена на конституционном уровне, акты планирования предусматривались в числе оснований гражданских правоотношений, а принцип неограниченной виндикации имущества социалистических организаций фигурировал на уровне как общесоюзного, так и республиканского законодательства.
И все же такой подход к исследованию принципов гражданского права и в тот период, о котором идет речь, был мало продуктивен, поскольку вольно или невольно выхолащивал из гражданского права его подлинное содержание, подводя . подпорки под административно-командную систему, несовместимость которой с гражданским правом ныне стала очевидной.2
Необходим поэтому качественно иной подход к выявлению принципов гражданского права и выработке на этой основе рекомендаций в адрес как правотворческих, так и правоприменителъных органов. Приступая к посильной попытке решения этой проблемы, мы будем опираться на труды своих предшественников, в первую очередь упомянутых выше. В их работах в том или ином сочетании фигурировали принципы, которые в предлагаемом читателям фрагменте собраны воедино.1 Aвтоp ни в коей мере не переоценивает новизны предпринятого им исследования. Задача состоит в том, чтобы систематизировать сделанное в указанной области и очистить его от идеологического шлака, от которого мы постепенно избавляемся.
К числу основных принципов гражданского права могут быть отнесены принцип единства правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений независимо от их субъектного . состава; принцип равенства участников гражданских правоотношений; принцип дозволительной направленности гражданско-правового регулирования; принцип диспозитивности: принцип полного восстановления нарушенного положения субъектов гражданского права; принцип, согласно которому участники гражданских правоотношений предполагаются добросовестными (презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений); принцип всеобщности судебной защиты гражданских прав.
Принцип единства гражданско-правового регулировании имущественных и личных неимущественных отношений выражается не только в том, что действие гражданского законодательства распространяется на указанные отношения независимо от состава их участников, но и в том, что в новейшем законодательстве отчетливо просматривается тенденция к унификации правовых норм, рассчитанных на отношения с участием граждан и на отношения между организациями. Так, если в ранее действовавшем общесоюзном законодательстве, а вслед за ним и республиканкой предусматривались два общих срока исковой давности: трехгодичный для отношений с "участием граждан и годичный для отношений между организациями, то в О основах гражданского законодательства 1991 г. (далее — Основы) закреплен Лишь один общий срок исковой давности — трехгодичный, действие которого должно распространяться на все требования о защите нарушенных гражданских прав, независимо от круга участников соответствующих правоотношений, кроме случаев, когда для отдельных видов требований установлены сокращенные сроки исковой давности.
То же относится и к нормам о защите права собственности. Если в прежнем законодательстве в отношении имущества государственных, кооперативных и общественных организаций действовали правила о неограниченной виндикации, а в отношении имущества граждан были установлены определенные ограничения виндикации в пользу третьих приобретателей, то ныне в соответствии с принципом равенства защиты всех форм собственности, провозглашенным как в общесоюзном, так и в республиканском законодательстве, нормы о защите права собственности унифицированы (см. ст. 54 Основ: ст. 30 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР»).3
С принципом единства правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений тесно соприкасается принцип равенства участников гражданских правоотношений. Указанный принцип обусловлен в первую очередь тем, что равенство коренится в самих отношениях, составляющих предмет гражданско-правового регулирования. Это обстоятельство четко отражено в ст. 1 Основ. Если бы этого не было, соответствующие отношения предметом гражданского права вообще не могли бы быть. Построение гражданско-правового регулирования на началах равенства призвано юридически обеспечить реализацию этой характерной черты самих отношений, регулируемых гражданским правом, в поведении их участников.4
Равенство как принцип гражданско-правового регулирования означает, что ни одна из сторон в гражданском правоотношении не может только по занимаемому ею положению предопределять поведение другой. Если же отношение основано на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, то оно регулируется уже не гражданским, а административным законодательством и примыкающими к нему отраслями, например законодательством о налогах.
В то же время административный акт может порождать не только отношение власти и подчинения, но и отношение, которое строится на началах равенства его участников. Так, ордер на занятие жилого помещения порождает не только административное правоотношение между органом, выдавшим ордер, и гражданином, но также гражданское правоотношение между гражданином и соответствующей жилищно-эсплуатационной организацией.
Раскрывая содержание равенства как принципа гражданско-правового регулирорания, необходимо особо подчеркнуть, что этот принцип в полной мере действует и тогда, когда в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, участвует государство. Согласно п. 1 ст. 25 Основ государство, будь то Союз или республика, участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с другими участниками этих отношений.
Действие принципа равенства не замыкается, однако, в границах уже возникшего гражданского правоотношения. Субъекты гражданского права находятся в равном по отношению к друг другу положении уже на стадии правоспособности. Эта четко прослеживается при характеристике правоспособности как граждан, так и юридических лиц. Согласно ст. 9 Основ гражданская правоспособность признается за всеми гражданами в равной мере, причем граждане одной республики пользуются на территории другой республики гражданской правоспособностью наравне с гражданами этой республики. Что же касается юридических лип, то хотя их правоспособность и носит специальный характер, в границах этой правоспособности они по отношению к другим субъектам гражданского права, в том числе и к государству, равны.
Дозволительная направленность гражданско-правового регулирования означает, что как граждане, так и юридические лица в принципе могут заниматься любой деятельностью, не запрещенной законодательными актами (см. абз. 1 п. 2 ст. 9; абз. 1 п. 1 ст. 12 Основ; абз. 1 п. 3 Закона СССР «О предприятиях в СССР»; абз. 3 п. 1 ст. 3 Закона СССР «О кооперации в СССР»). Необходимо прежде всего подчеркнуть, что действие этого принципа ни в коем случае нельзя распространять на отношения, основанные на властном подчинении одной стороны другой. Деятельность органов государственной власти и управления в указанных отношениях должна покоиться не на принципе «дозволено все то, что не запрещено законом», а на принципе «дозволено только то, что прямо разрешено законом».
Однако и в гражданском праве действие принципа дозволительной направленности не безгранично. Помимо того, что как граждане, так и организации не вправе совершать действия, специально направленные на причинение кому-либо вреда либо создающие высокую степень вероятности его причинения, кроме случаев управомоченности на их совершение, в законе зафиксированы требования, которыми граждане -и юридические лица должны руководствоваться при осуществлении принадлежащих им гражданских нрав (см., например, п. 2 и 3 ст. 5; п. 1 ст. 12; п. 3 ст. 45 Основ).
Диспозитивность как принцип гражданского права означает закрепление за гражданами и организациями юридически обеспеченной возможности по своему усмотрению распоряжаться принадлежащими им гражданскими правами, в том числе и правом на их защиту (п. 1 ст. 5 Основ). Это общее положение конкретизировано применительно к самым различным субъективным гражданским правам — праву собственности (п. 1 ст. 45), праву патентообладателя (абз. 1 п. 1 ст. 145) и т.д. Действие принципа диспозитивности прослеживается и там, где от лица зависит, воспользоваться ли ему возражением против предъявленного к нему требования или нет. Так, если ранее суд или иной юрисдикционный орган применял исковую давность ex officio, независимо от просьбы заинтересованной стороны, то согласно Основам она должна применяться только по заявлению стороны в споре. Диспозитивность проявляется, с одной стороны, в том, что в гражданском праве много диспозитивных норм, а с другой — в том, что субъектам гражданского права предоставлена широкая возможность осуществления принадлежащих им прав по их усмотрению и за пределами диспозитивных норм. Это обстоятельство подчеркивает В. А. Тархов.5
Принцип восстановления нарушенного положения субъектов вытекает из присущей гражданскому праву восстановительной функции. В свою очередь, она обусловлена тем, что гражданское право регулирует отношения, которые покоятся на равенстве их участников, а в числе этих отношений преобладают товарно-денежные имущественные отношения.
Принцип восстановления нарушенного положения субъектов гражданского права выражается в таких формах, как полное возмещение причиненных убытков и возмещение морального вреда, взыскание неустойки, защита чести, достоинства и деловой репутации гражданина и юридического лица и т. д. При этом следует подчеркнуть, что в настоящее время взыскание убытков во всех случаях является правом, ну не обязанностью того лица, которому они причинены. В этом, между прочим, также проявляется действие принципа диспозитивности в гражданском праве. Гражданское законодательство закрепляет презумпцию добросовестности участников гражданских правоотношений, что также должно быть отнесено к числу основных принципов данной отрасли права и законодательства. В то же время по соседству с этой презумпцией закреплена другая — презумпция вины лица, совершившего гражданское правонарушение, что на первый взгляд создает впечатление,
будто указанные презумпции противоречат друг другу (см. п. 3 и п. 4 ст. 6 Основ). Однако это впечатление рассеивается, если мы вспомним, как в гражданском процессе распределяются обязанности но доказыванию. Если, скажем, предъявлен иск о возмещении убытков, причиненных нарушением обязательства, то истец обязан доказать самый факт нарушения обязательства, доказать, что ему причинены убытки, размер этих убытков и что, наконец, между поведением ответчика и возникшими у истца убытками существует юридически значимая причинная связь. Только после того, как эти обстоятельства будут доказаны, вступит в действие презумпция вины лица, нарушившего обязательство. Чтобы освободиться от ответственности (если закон не предусматривает возложение ответственности независимо от вины), это лицо обязано доказать отсутствие своей вины. Таким образом, презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений отнюдь не коллидирует с презумпцией вины лица, совершившего гражданское правонарушение Наконец, к принципам гражданско-правового регулирования надлежит отнести принцип всеобщности судебной защиты гражданских прав (п. 1 ст. 6 Основ), который находится на стыке материального и процессуального права. Лишь в случаях, специально предусмотренных законодательными актами, защита гражданских прав осуществляется только в административном порядке. При этом лицу, право которого нарушено, не закрыта дорога в суд и в тех случаях, когда закон предусматривает предварительный внесудебный порядок рассмотрения спора (например, по делам о возмещении предприятиями, учреждениями, организациями ущерба, причиненного рабочим и служащим увечьем либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением трудовых обязанностей). В сфере отношений, регулируемых гражданским правом, судебная защита допускается и на стадии возникновение юридического лица, а также на стадии правосубъектности (см. п. 4 ст. 9 и абз. 3 п. 3 ст. 13 Основ).6
* Доктор юридических наук, профессор С.-Петербургского государственного университета.
1 Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963; Калмыков Ю. X. Принцип всемерной охраны социалистической собственности в гражданском праве. Саратов, 1987; Свердлык Г. А. Принципы советского гражданского права. Красноярск, 1985; Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулировании общественных отношений. Свердловск, 1972.
2 В ряде публикаций это убедительно доказано С. С. Алексеевым (см., напр.: Не просто право — частное право//Известия. 1991. 16 окт.).
3 С. М. Корнеев правильно обратил внимание па то, что равенство защиты всех форм собственности, закрепленное в п. 3 ст. 31 Закона СССР о собственности и последующих законодательных актах,—это не гарантия, а один из принципов защиты права собственности (см.: Право собственности в условиях перехода к рыночной экономике. «Круглый стол» Комитета конституционного надзора СССР и редакции журнала «Правоведение» (часть вторая) //Правоведение. 1991. № 4. С. 102—103).
4 Иного мнения придерживается на сей счет Н. Д. Егоров, который полагает, что в качестве обобщающего предметного признака гражданского права нельзя рассматривать равенство сторон в имущественно-стоимостных и личных неимущественных отношениях. Положение, в котором оказываются участники регулируемых правой общественных отношений, зависит от того, какой метод правового регулирования избран законодателем. Если же признать, что стороны общественных отношений, входящих в предмет гражданского права, находятся в равном положении и без их правового регулирования, становится бессмысленным само правовое регулирование указанных отношений методом равноправия. Получается, что гражданско-правовой метод не оказывает какого-либо воздействия на регулируемые общественные отношения, так как и без него стороны находятся в равном положении (Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация. Л., 1988 С. 16)./ В предшествующем изложении мы уже пытались парировать этот аргумент. Н. Д. Егоров не учитывает того, что особенности метода правового регулирования, если метод избран правильно, не сваливаются с потолка, а вырастают из коренных особенностей самих регулируемых отношении. Возможен, конечно, и ошибочный выбор законодателем метода правового регулирования, когда общественным отношениям навязывают метод, который чужд их объективной природе. Именно так обстояло дело в условиях административно-командной системы, когда товарно-денежные отношения, которые по самой своей природе должны строиться на началах равенства сторон, регулировались с помощью метода власти и подчинения, чем искажалась суть этих отношений. Но в указанном и аналогичных случаях объективная природа отношений в конечном счете заставляет законодателя заменить данный метод другим, который был бы адекватен их сущности. Если же метод избран правильно, то он способствует реализации в поведении людей, сущностных черт указанных отношений, а тем самым и достижению целей правового регулирования. К тому же, как правильно отметил А. Л. Маковский, равенство участников отношений, регулируемых гражданским законодательством, означает равенство их воли, независимость воли каждого из них от воли другого. Иными слова ми, участники указанных отношений должны быть равны как лица, но они могут быть совсем не равны ни по содержанию их правоспособности, ни по объему прав в конкретном правоотношении (см.: Маковский А. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик//Хозяйство и право. 1991. № 10. С. 9).
5 Советское гражданское право. Т. 1. Учебник для вузов / Под ред. Ю. X. Калмыкова и В. А. Тархова. Саратов, 1991. С. 9.
6 Уже после того как настоящая статья была подготовлена к печати, довелось ознакомиться с публикацией О. Н. Садикова «Принципы нового гражданского законодательства СССР» (Советское государство и право. 1991. № 10. С. 20—29), посвященной тем же вопросам, что и предлагаемая вниманию читателей. Во многом совпадает также подход к выявлению принципов гражданского права, да и самый их набор. Ну что ж, когда два ученых независимо друг от друга приходят к выводам, во многом сходным, двигаясь в сущности одним и тем же путем, то это, очевидно, может служить дополнительным аргументом в пользу достоверности результатов предпринятого исследования. Что же касается критических замечаний, сделанных О. Н. Садиковым в адрес авторов, которые в прошлые времена «грешили» по части принципов, в том числе и в мой, то признаю их обоснованными. Не в оправдание, а в виде констатации существовавшего ранее порядка вещей отмечу лишь, что если бы кое-кто из нас забыл о принципах, которые ныне таковыми не признаются, то его самого зачислили бы в разряд недостаточно принципиальных со всеми вытекающими из этого последствиями. В таком случае исследования, на которые сейчас, пусть и в критическом плане, мы опираемся, просто-напросто не смогли бы появиться. К тому же прежняя правовая материя, нравилась она или нет, не давала оснований с порога отринуть целый ряд из этих принципов. Но> все это, разумеется, не умаляет степени допущенного прегрешения. То, что О. Н. Садиков обратил на это внимание, свидетельствует о постепенном нравственном очищении нашей науки, без чего невозможно двигаться дальше.
