Важный этап совершенствования гражданского законодательства /
Толстой, Ю. К.
Важный этап совершенствования гражданского
законодательства /Ю. К. Толстой.
//Правоведение. -1991. - № 6. - С. 3 - 16
В статье дан краткий обзор Основ гражданского
законодательства Союза СССР и республик 1991 года.
Библиогр. в подстрочных примечаниях.
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО - ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО - СССР -
СУБЪЕКТЫ ФЕДЕРАЦИИ - АНАЛИЗ[ОЦЕНКА]
Материал(ы):
Важный этап совершенствования гражданского законодательства [Журнал "Правоведение"/1991/№ 6]
Толстой Ю.К.
Переход к рыночной экономике немыслим без надлежащего правового обеспечения. В ряду законодательных актов, призванных обеспечить такой переход, главенствующее место должны занять Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятые Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г. и вводимые в действие с 1 января 1992 г.1 О том, какое значение Верховный Совет СССР придает Основам, свидетельствует хотя бы такой факт. 21 марта с. г. Основы были приняты в первом чтении, 27 мая — во втором чтении (кроме раздела «Право на изобретение и другие результаты творчества, используемые в производстве») и, наконец, утверждены 31 мая. В тот же день было принято постановление о порядке введения Основ в действие. С 1 января 1992 г. должны утратить силу Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, принятые Верховным Советом СССР 8 декабря 1961 г. и введенные в действие с 1 мая 1962г., а также Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 апреля 1962 г. о порядке введения в действие Основ гражданского законодательства и Основ гражданского судопроизводства (в части, касающейся соответствующих Основ).2
Уже при внешнем сопоставлении Основ 1991 г. и 1961 г. бросается в глаза, что вновь принятые Основы по своему объему едва ли не вдвое превышают Основы 1961 г. Это объясняется не только тем, что увеличилось количество статей Основ (170 по сравнению со 129-ю), но и тем, что объем большинства статей значительно возрос. Подавляющее большинство статей Основ разбито на пункты, а те, в свою очередь, — на абзацы. Имеются, однако, статьи, не подразделяемые на пункты и состоящие из нескольких частей. В отдельных случаях встречаются статьи без дальнейшей разбивки на пункты или части. В отличие от Основ 1961 г. нынешние Основы по примеру подавляющего большинства законодательных актов, принятых в последние годы Верховным Советом, не содержат преамбулы. Оно и понятно. Попытки дать в преамбуле характеристику переживаемого нашим обществом этапа исторического развития пока не увенчались успехом. Напомним, что в момент принятия Основ 1961 г. мы, если судить по их преамбуле, находились в периоде развернутого строительства коммунизма, затем перекочевали в период развитого социализма, а где находимся сейчас, одному богу известно. Забегая вперед, отметим, что Основы с полным основанием отказались от идеологизации используемых в них правовых категорий и понятий. Именно поэтому ни одна из форм собственности, закрепленных в Основах, не именуется социалистической, общественной или частной. По тем же соображениям исчезли и правила социалистического общежития, вместо которых появились моральные принципы общества и правила деловой этики.
Как и следовало ожидать, Основы уделили значительное внимание четкому определению предмета своего регулирования. На первый взгляд может показаться, что в подходе законодателя к определению предмета гражданско-правового регулирования нет ничего нового. Это, однако, не так. Прежде всего в Основах прямо предусмотрено, что предмет гражданско-правового регулирования составляют товарно-денежные имущественные отношения, в то время как ранее в преамбуле Основ 1961 г. речь шла об имущественных отношениях, обусловленных использованием товарно-денежной формы. Согласитесь, что это далеко не одно и то же. Далее, предмет гражданско-правового регулирования составляют также иные имущественные отношения, основанные на равенстве их участников. По-видимому, здесь имеются в виду такие имущественные отношения, как, скажем, отношения по передаче имущества в дар или безвозмездное временное пользование, а также отношения по наследованию имущества.
Полный переворот произошел в подходе законодателя к определению круга личных неимущественных отношений, составляющих предмет гражданско-правового регулирования. Напомним, что ранее к предмету гражданского права законодатель относил, во-первых, личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, и, во-вторых, личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными, но последние лишь тогда, когда это было прямо предусмотрено законом. В новых Основах к предмету гражданско-правового регулирования по-прежнему относятся личные неимущественные отношения, связанные с имущественными. Что же касается личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными, то они регулируются гражданским законодательством, поскольку иное не предусмотрено законодательными актами Союза ССР и республик либо не вытекает из существа личного неимущественного отношения. Нетрудно заметить, что в подходе законодателя к последнему виду личных неимущественных отношений произошел поворот на 180 градусов. Если раньше указанные отношения регулировались гражданским законодательством лишь в случаях, прямо предусмотренных законом, то теперь они регулируются им во всех случаях, если иное не предусмотрено законодательными актами либо не вытекает из существа самого отношения. В подходе к личным неимущественным отношениям законодатель не воспринял бытовавшую ранее точку зрения, согласно которой гражданское законодательство регулирует лишь такие личные неимущественные отношения, которые связаны с имущественными. Что же касается остальных личных неимущественных отношений, то гражданское законодательство якобы лишь охраняет, но не регулирует их. Необходимо подчеркнуть, что как имущественные, так и личные неимущественные отношения, составляющие предмет гражданско-правового регулирования, покоятся на началах равенства их участников. Это в полной мере относится как к товарно-денежным, так и к иным имущественным отношениям, а также к личным неимущественным отношениям, независимо от того, связаны ли они с имущественными или нет. Тем самым равенство выступает в качестве предметного признака, присущего всем отношениям, регулируемым гражданским правом.
С большей четкостью решен вопрос о соотношении гражданского законодательства со смежными отраслями законодательства. Если речь идет о размежевании гражданского и административного законодательства, то вопрос решается сравнительно просто: гражданское законодательство не применяется, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Союза ССР и республик, к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном, подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим бюджетным отношениям. Сложнee обстоит дело с семейными, трудовыми отношениями, а также отношениями по использованию природных ресурсов и охране окружающей среды, которые близко соприкасаются с отношениями, регулируемыми гражданским законодательством. К этим отношениям гражданское законодательство применяется в случаях, когда они не регулируются соответственно семейным, трудовым законодательством и законодательством об использовании природных ресурсов и охране окружающей среды. Тем самым к указанным отношениям допускается применение в восполнительном (субсидиарном) порядке гражданского законодательства, но при одном непременном условии; указанные отношения должны отвечать признакам, присущим имущественным и личным неимущественным отношениям, составляющим предмет гражданско-правового регулирования.
В ходе изложения нам уже пришлось оперировать такими понятиями, как «законодательные акты» и «законодательство». Под законодательными актами Союза и республик Основы понимают законы в собственном смысле слова, т. е. акты высших представительных органов власти Союза и республик. К законодательным актам не относятся ни Указы Президента, ни постановления Правительства, ни тем более инструкции министерств и ведомств, а также решения местных органов власти и их исполнительно-распорядительных органов. Сложнее определить, какой смысл вкладывается в понятие «законодательство». По-видимому, законодательством охватываются нормативные акты всех органов власти и управления Союза и республик, изданные соответствующими органами в пределах их компетенции.
В отличие от ряда других законодательных актов, в частности Закона о защите прав потребителей, Основы не содержат вводных положений, в которых была бы дана расшифровка употребляемых ими правовых категорий и понятий. Да это и невозможно, поскольку таких понятий и категорий множество, причем многие из них впервые вводятся в оборот на законодательном, а иногда и на нормативном уровне вообще. Достаточно перечислить такие категории и понятия, как «правила деловой этики», «недобросовестная конкуренция», «деловая репутация», «моральный вред», «движимое и недвижимое имущество» и т. д. В одних случаях законодатель раскрывает содержание соответствующих категорий и понятий. Так, раскрывается содержание понятия «моральный вред», предпринята попытка определить, какое имущество относится к недвижимому, а какое — к движимому, дано определение ценной бумаги и т. д. Но во многих случаях для раскрытия содержания соответствующих понятий придется прибегать к доктринальному, систематическому и иному толкованию закона.
Известные изменения по сравнению с ранее действовавшим законодательством претерпела система Основ. Основы состоят из 7 разделов: Общие положения; Право собственности. Другие вещные права; Обязательственное право; Авторское право: Право на изобретение и другие результаты творчества, используемые в производстве; Наследственное право; Правоспособность иностранных граждан и юридических лиц; Применение гражданских законов иностранных государств и международных договоров. На первый взгляд эта системам немногим отличается от той, которая принята в Основах 1961 г. Однако такой вывод был бы ошибочным. Так, переименован раздел II.Ранее он назывался «Право собственности», а теперь «Право собственности. Другие вещные права». В разделе «Общие положения» появилась глава «Ценные бумаги», которой ранее не было. Новое название присвоено разделу V. Мы уже не говорим о том, что еще большим структурным изменениям подвергся материал, расположенный внутри соответствующих глав и разделов. Так, в общих положениях появилась статья об объектах гражданских прав (ст. 4), об осуществлении гражданских прав (ст. 5). В разделе «Право собственности. Другие вещные права» есть статья о праве на земельные участки и другие природные ресурсы. В разделе «Обязательственное право» существенно изменено соотношение таких институтов, как купля-продажа, поставка, контрактация, снабжение энергетическими и другими ресурсами. Как известно, ранее все эти институты рассматривались как самостоятельные по отношению друг другу, хотя и признавалось, что в основе
всех их лежит экономическое отношение купли-продажи. В обоснование такого подхода указывалось на то, что поставка, контрактация, снабжение энергией и газом, по общему правилу, покоятся на плановых актах, обязательных для обеих или по крайней мере для одной стороны. В условиях перехода к рыночной экономике плановый акт вообще исчез из числа оснований возникновения гражданских правоотношений. Фигурируют лишь административные акты. Соответственно этому посадка, контрактация, снабжение энергетическими и иными ресурсами закреплены в Основах в качестве разновидностей общего родового обязательства купли-продажи. Таков же подход законодателя к соотношению подряда, подряда на капитальное строительство, подряда на производство проектных и изыскательских работ, а также договора о выполнении научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Все они рассматриваются как разновидности подряда.
В современных условиях особую остроту приобретает вопрос о соотношении законодательства Союза и республик. Для гражданского законодательства этот вопрос имеет принципиально важное значение. Если чересполосица в правовом регулировании экономических отношений не будет преодолена, то ни о какой интеграции нашей вконец обескровленной экономики в мировую экономическую систему не может быть и речи. Более того, будет окончательно развален общесоюзный рынок, к полному упадку придут сложившиеся и вполне оправдавшие себя хозяйственные связи между различными регионами страны, что приведет к дальнейшему падению производства и еще большему обнищанию широких масс трудящихся. Об этом не следует забывать тем, кто, ставя во главу угла непомерные политические амбиции, стремится отгородиться от соседа чем-то вроде «китайской стены»,рискуя и здесь оказаться на задворках мировой цивилизации. Компетенция Союза ССР в области гражданского законодательства определена с учетом того, что суверенитет республик наполняется все более реальным содержанием. Соответственно этому в ст. 2 Основ предусмотрено, что гражданским законодательством республик регулируются в соответствии с настоящими Основами отношения, предусмотренные ст. 1 Основ, за исключением отношений, регулирование которых отнесено к ведению Союза ССР, а также отношений, обязанность регулирования которых Союзом ССР вытекает из международных договоров СССР. В то же время исходя из объективной необходимости сохранения единого экономического рынка и постепенной интеграции отечественной экономики с мировой, Основы достаточно широко определяют компетенцию Союза ССР в области гражданского законодательства. Строго говоря, при надлежащей правовой культуре и наличии доброй воли вопрос о коллизии общесоюзных и республиканских законов в той сфере отношений, которая отнесена к исключительному ведению либо Союза, либо республик, вообще возникать не должен. Наиболее деликатной и чувствительной является сфера совместной компетенции Союза и республик. Однако и здесь возможные расхождения легко могут быть устранены, поскольку в подавляющем большинстве случае они вызваны поисками оптимальных юридико-технических решений, а не выражают каких-либо принципиальных расхождений по существу.
На первых порах до принятия в республиках новых гражданских кодексов немалые трудности может вызвать вопрос о применении тех. норм республиканских кодексов, которые в свое время были заимствованы из Основ 1961 г., но новыми Основами не восприняты. Так, в ст. 16 Основ 1961 г. было предусмотрено два общих срока исковой давности: трехгодичный — для отношений с участием граждан, и годичный — для отношений между организациями. Эта норма инкорпорирована в ГК всех союзных республик (см., например, ст. 78 ГКРСФСР). Новые Основы предусмотрели лишь один общий срок исковой давности - трехгодичный. Возникает вопрос о судьбе годичного
срока исковой давности, предусмотренного в ГК союзных республик, поскольку норма об этом сроке стала и нормой республиканского законодательства. Видимо, союзный законодатель сознательно пошел в данном случае по пути квалифицированного умолчания, не без оснований сочтя, что сохранение в законодательстве двух общих сроков исковой давности противоречит равенству сторон в гражданских правоотношениях. Представляется поэтому, что с момента введения Основ в действие должен применяться один общий срок исковой давности — трехгодичный, разумеется, с учетом правила, предусмотренного п. 5 постановления Верховного Совета СССР о введении Основ в действие. Аналогичные раздумья возникают и на почве ст. 49 ГК РСФСР, предусматривающей недействительность сделок, совершенных с целью, заведомо противной интересам государства и общества и устанавливающей карательные санкции за совершение таких сделок в виде изъятия предмета сделки в доход государства.
Во всяком случае, вопрос о судьбе норм республиканского законодательства до его обновления в случае несоответствия указанных норм Основам не может решаться однозначно без учета того, к чьей компетенции отнесено урегулирование вопроса, по которому имеет место столкновение норм общесоюзного и республиканского законодательства.
Разумеется, поставленная проблема не замыкается на соотношении новых Основ с нормами республиканских гражданских кодексов. Не менее сложно решить эту проблему, когда нормы Основ сталкиваются с нормами других законов, как общесоюзных, так и республиканских. Проиллюстрируем эту мысль на двух примерах. Один из них относится к классификации форм собственности, другой — к определению правового положения хозяйственных обществ и товариществ. В Законе СССР «О собственности в СССР», принятом 6 марта 1990 г. и введенном в действие с 1 июля того же года, различается собственность граждан, коллективная собственность и государственная собственность. Последняя, в свою очередь, подразделяется на общесоюзную собственность, собственность союзных республик, автономных республик, автономных областей и автономных округов и собственность административно-территориальных образований (коммунальную собственность). Закон о собственности, принятый в РСФСР, этой классификации не воспринял. В этом законе различается частная собственность с подразделением ее на собственность граждан и собственность юридических лиц, собственность общественных организаций, государственная и муниципальная собственность. Государственная собственность, в свою очередь, подразделяется на федеральную и собственность республик, входящих в Российскую федерацию, автономных областей, автономных округов, краев и областей. К муниципальной относится собственность района, города и входящих в них административно-территориальных образований. В Основах предложена третья классификация форм собственности. Различается собственность граждан, юридических лиц и государства. К государственной относится собственность Союза ССР и республик. Наряду с этим установлено, что правила Основ о собственности государства применяются соответственно к собственности автономных образований и административно-территориальных образований, если законодательными актами не установлено иное.
Что касается расхождений норм о классификации форм собственности общесоюзного закона о собственности, с одной стороны, и Основ— с другой, то их легко устранить. В тех случаях, когда нормы законодательного акта, принятого ранее, противоречат нормам законодательного акта, принятого позднее, применению подлежат нормы последнего. Значительно сложнее разрешить коллизию, возникшую в этом вопросе между нормами общесоюзного и республиканского акта. Заметим, что позиция Основ в этом вопросе выглядит предпочтительнее, поскольку в республиканском законе о собственности при разграничении форм собственности по крайней мере дважды нарушено единство классификационного основания. Во-первых, собственность общественных организаций почему-то не относится к собственности юридических лиц. Во-вторых, собственность административно-территориальных образований разорвана между государственной собственностью и муниципальной. К первой отнесена собственность краев и областей, ко второй — собственность городов, районов и входящих в них административно-территориальных образований.
В Основах закреплена достаточно четкая классификация хозяйственных обществ и товариществ. Они подразделяются на полные товарищества, товарищества на вере (коммандитные товарищества), товарищества с ограниченной ответственностью, товарищества с дополнительной ответственностью не акционерные общества. Все эти общества и товарищества признаются юридическими лицами. Достаточно четко решен вопрос о соотношении имущественных прав хозяйственных обществ и товариществ с правами их учредителей (участников). Согласно п. 2 ст. 11 Основ хозяйственные общества и товарищества относятся к таким юридическим лицам, в отношении имущества которых их участники сохраняют обязательственные права. Таким образом, право собственности на имущество хозяйственных обществ и товариществ принадлежит самим этим обществам и товариществам. В Законе РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» закреплена иная классификация, хозяйственные общества и товарищества именуются несколько иначе, специфичен и подход к определению их правового статуса. Они подразделяются на полные товарищества, смешанные товарищества (в Основах — коммандитные товарищества), товарищества с ограниченной ответственностью (акционерные общества закрытого типа), акционерные общества открытого типа. Во-первых, из этой классификации вообще выпали товарищества с дополнительной ответственностью. Во-первых, полные товарищества не признаются юридическими лицами. В-третьих, имущество смешанного товарищества и товарищества с ограниченной ответственностью признается общей долевой собственностью участников товарищества, что оставляет открытым вопрос, на каком праве это имущество принадлежит самому товариществу. Возникает вопрос: кому нужна эта чересполосица в правовом регулировании? Разве она не выступает в качестве реального тормоза на пути развития товарно-денежных отношений, за что на словах ратуют наши законодатели.
Приведенные примеры показывают, насколько извилист лабиринт противостояния общесоюзных и республиканских законов и как трудно из него выбраться. В связи с этим как никогда актуально предостережение Верховного Совета СССР, обратившего внимание на то, что в Союзном договоре должны быть закреплены такие юридические конструкции, которые сводили бы на нет почву для противостояния законов, а если такое противостояние все же возникает, предусматривали бы четкий правовой механизм разрешения возникающих разногласий.
Надлежит, впрочем, заметить, что при достаточно грамотном толковании закона многие кажущиеся расхождения между общесоюзным и республиканским законом могут быть устранены. Это относится, в частности, к разделу «Наследственное право». Изучение норм, включенных в этот раздел, показывает, что ни одна из них не противостоит нормам республиканских кодексов о наследовании, кроме одной. Речь идет о наследовании вкладов. Согласно Основам вклады наследуются теперь на общих основаниях, в то время как раньше вклад не входил в состав наследственного имущества и на него не распространялись правила о наследовании если гражданин, имеющий вклад в банке, сделал распоряжение банку о выдаче вклада на случай своей смерти кaкому-либо лицу или государству. Новелла, предусмотренная Основами, не столь существенна, как это может показаться на первый взгляд. Если учесть, что в новом, как и в ранее действовавшем, законодательстве закреплен принцип свободы завещания, эта новелла может повысить охрану интересов наследников, имеющих право на обязательную долю (так называемых необходимых наследников). По ранее действовавшему законодательству гражданин и при наличии у него таких наследников мог оставить свой вклад любому другому лицу. Теперь он связан в этом случае правилами закона об обязательной доле. Что же касается остальных норм о наследовании, включенных в Основы, то они, подчеркнем еще раз, не коллидируют с нормами республиканского законодательства. Единственное сомнение может возникнуть относительно порядка призвания к наследованию нетрудоспособных иждивенцев наследодателя, поскольку они не относятся ни к одной из очередей наследников по закону и призываются к наследованию вместе с той очередью, которая призвана к наследованию. Полагаем, что в отношении этих лиц сохраняется тот порядок призвания к наследованию, который был предусмотрен Основами 1961 г. и воспринят гражданскими кодексами всех союзных республик. Разумеется, в ходе работ по кодификации республиканского гражданского законодательства этот порядок может быть изменен. В частности, нетрудоспособные иждивенцы могут быть отнесены к наследникам по закону первой очереди.
Остановимся, теперь на отдельных положениях Основ, представляющих интерес как с доктринальной точки зрения, так и с точки зрения их правильного практического применения.
Обратимся к институту исковой давности. В соответствии с принципом диспозитивности, который является в гражданском праве одним из основополагающих, законодатель отказался от применения норм об исковой давности независимо от требования заинтересованной стороны. Это значит, что суд или иной юрисдикционный орган с момента введения в действие Основ не может применять исковую давностьex officio независим о от просьбы заинтересованной стороны. Другой момент, на который хотелось бы обратить внимание, состоит в следующем. По ранее действовавшему законодательству последствия истечения исковой давности определялись по-разному, в зависимости от того, о каких отношениях шла речь (см. ст. 89 ГК РСФСР). Напомним, что в отношениях между социалистическими организациями последствия истечения исковой давности по денежным обязательствам определялись Положением о бухгалтерских отчетах и балансах. Согласно этому Положению в отношениях между государственными организациями суммы кредиторской задолженности, по которым истекла исковая давность, подлежат перечислению в доход бюджета, а суммы дебиторской задолженности списываются в убыток организации, пропустившей исковую давность. В отношениях между кооперативными и общественными организациями действовало правило, которому трудно найти разумное объяснение: суммы кредиторской задолженности зачислялись в прибыль организации-должника, а дебиторской— списывались в убыток. Тем самым должник стимулировался к тому, чтобы всячески отлынивать от исполнения обязательства в срок. По-видимому, с момента введения в действие Основ эти правила должны считаться утратившими силу. На все отношения, по которым истекла исковая давность, должно распространяться общее правило ч. 1 от. 89 ГК РСФСР.
Другой вопрос связан с основаниями перерыва исковой давности. Ранее признание обязанности прерывало исковую давность лишь в отношениях с участием граждан. Это мотивировалось тем, что начиная с кредитной реформы 30-х годов у нас было запрещено коммерческое кредитование, т. е. кредитование одним хозорганом другого. Из этого делали вывод, что признание долга в отношениях между организациями, если бы оно рассматривалось как основание для перерыва исковой давности, могло бы использоваться в обход закона, запретившего коммерческое кредитование. Ныне эти соображения должны отпасть. В настоящее время существует сеть коммерческих банков, да и самим организациям не запрещено кредитовать друг друга под определенный процент. Поэтому в настоящее время признание долга должно прерывать исковую давность во всех отношениях независимо от того, кто выступает в качестве их участников.
Основы в числе способов приобретения права собственности предусматривают приобретательную давность, т. е. приобретение права собственности по давности владения. В этом вопросе Основы пошли вслед за российским законом о собственности. Правда, российские законодатели в числе реквизитов приобретательной давности забыли такой, как непрерывность владения. Этот пробел Основами восполнен. Будем надеяться, что по этому вопросу не разгорится спор между союзным и российским парламентом. Но сейчас нас интересует другое. Общий срок исковой давности составляет три года, сроки же приобретательной давности — пять лет для движимого имущества и пятнадцать лет — для недвижимого. Возникает вопрос о правовом положении имущества в промежуток времени между истечением исковой давности и моментом, когда приобретательная давность еще не успела истечь. Проще всего было бы сказать, что имущество в этот промежуток времени является бесхозяйным и государство может истребовать его у давностного владельца. Нужно сказать, что в свое время большинство из нас, в том числе и автор этих строк, именно так и рассуждали. По-видимому, сейчас этот вывод с учетом принципа равенства сторон в гражданских правоотношениях подлежит переоценке. Не следует ли признать, что в указанных отношениях собственник после истечения исковой давности утрачивает только право на иск, но не само материальное право и, следовательно, имущество не является бесхозяйным? В момент же истечения приобретательной давности при наличии всех требуемых законом реквизитов прежний собственник свое право собственности утрачивает, и оно по давности владения возникает на стороне владельца? Во всяком случае, этот вопрос нуждается в обсуждении.
Не менее сложен вопрос, распространяются ли правила закона о приостановлении и перерыве исковой давности также и на приобретательную давность. По крайней мере в отношении случаев перерыва исковой давности мы склонны ответить на него утвердительно, поскольку для приобретения права собственности по давности необходима непрерывность владения имуществом как своим собственным. В связи с реанимацией Основами категории вещных прав возникает вопрос о критерии отграничения их от других прав, в частности обязательственных. Согласно мнению, широко распространенному в цивилистической литературе, особенность вещного права усматривается в том, что оно обеспечивает его носителю возможность удовлетворения признаваемых законом интересов путем непосредственного воздействия на вещь. В свое время мы третировали этот критерий как якобы несозвучный марксистским представлениям о праве. Однако ничего лучшего взамен придумать не могли. Поэтому этим критерием по крайней мере в практических целях придется пользоваться. К вещным правам, помимо права собственности, относятся право полного хозяйственного ведения, право оперативного управления, право пожизненного наследуемого владения и ряд других, в частности сервитута. В то же время остается спорным вопрос о юридической квалификации прав арендатора и прав нанимателя жилого помещения, особенно в государственном и общественном жилищном фондах.
При характеристике юридических лиц Основы различают коммерческие и некоммерческие организации. К первым относятся такие, которые своей основной целью имеют извлечение прибыли, т. е. занимаются предпринимательской деятельностью. Ко вторым относятся организации, для которых извлечение прибыли, если оно и имеет место, сопутствует основной деятельности.
В числе других положений, относящихся к юридическим лицам, надлежит отметить то, согласно которому юридическое лицо может осуществлять любые виды деятельности, не противоречащие целям, ради которых оно учреждено, и не запрещенные законодательными актами. Тем самым дозволительный принцип гражданско-правового регулирования полностью распространяется и на таких субъектов права, как юридические лица. Представляется, однако, что это положение нельзя трактовать как отказ от специальной правоспособности (право-субъектности) юридического лица.
Основы предусматривают ответственность юридического лица по обязательствам всем принадлежащим ему имуществом, в числе способов реорганизации юридического лица закрепляют такой, как преобразование (например, преобразование государственного предприятия в акционерное общество), устанавливают, что юридическое лицо по решению суда, арбитражного суда может быть ликвидировано также и в случае банкротства.
В числе одного из принципов гражданско-правового регулирования Основы закрепляют презумпцию добросовестности участников гражданских правоотношений. В то же время, если наступление правовых последствий нарушения зависит от виновности нарушителя, предполагается, поскольку не доказано обратное, его виновность, кроме случаев, когда зaкoнoдательными актами предусмотрено иное (см. п. 3, 4 ст. 6 Основ). На первый взгляд эти положения кажутся не соответствующими друг другу. Однако это сомнение рассеивается, если вспомнить, как в гражданском процессе между сторонами распределяются обязанности по доказыванию. В тех случаях, когда кредитор предъявляет к должнику иск о возмещении убытков, причиненных нарушением обязательства, он, кредитор, обязан доказать самый факт нарушения обязательства, наличие юридически значимой причинной связи между поведением должника и нарушением обязательства, наличие убытков, возникших у кредитора, а также размер этих убытков. Если указанные обстоятельства будут кредитором доказаны, то бремя доказывания переместится с кредитора на должника. Чтобы освободиться от ответственности, должник обязан будет доказать отсутствие своей вины. На этом примере можно убедиться, что презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений отнюдь не коллидирует с презумпцией вины лица, совершившего гражданское правонарушение, в частности, нарушившего обязательство. Заметим, что презумпция вины действует как в договорных, так и во внедоговорных обязательствах.
И вот здесь мы должны перейти к основаниям ответственности за нарушение обязательств. В этом вопросе Основы существенно отступили от общего принципа ответственности за вину, закрепленного в ранее действовавшем законодательстве. Вопрос об основаниях ответственности решается Основами в зависимости от того, связано ли нарушенное обязательство с предпринимательской деятельностью или" нет. Если нарушено обязательство, с предпринимательской деятельностью не связанное, то ответственность по-прежнему покоится на началах вины. Иными словами, должник, чтобы освободиться от ответственности, обязан доказать отсутствие своей вины. А вот если нарушено обязательство, связанное с предпринимательской деятельностью, то предусматривается более строгая ответственность — не на началах вины, а на началах риска. Иными словами, должник отвечает не только за вину, но и за случай. Вот как сформулировано в Основах соответствующее правило: лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет имущественную ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных
и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств (стихийные явления, военные действия и т. п.). К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушения обязанностей со стороны контрагентов должника либо отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров. Из содержания указанного правила вытекает, что должник освобождается от ответственности при действии непреодолимой силы. Что же касается риска, связанного с предпринимательской деятельностью, то его вредоносные последствия падают на самого должника. Рамки настоящей статьи не позволяют проанализировать здесь категорию риска. Заметим лишь, что нам импонирует подход к этой категории В. А. Ойгензихта, который трактует риск не только как объективную, но и как субъективную категорию. Этот подход, как известно, в основном воспринял С. Н. Братусь. Если в законе заложено именно такое понимание риска, то вина не выступает в качестве единственного субъективного основания ответственности. Другим таким субъективным основанием ответственности за нарушение обязательств при осуществлении предпринимательской деятельности служит теперь риск.
Этим, однако, не завершаются трудности, связанные с толкованием оснований ответственности за нарушение указанных обязательств. В частности, возникает вопрос о том, как закрепленное в законе правило, согласно которому нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника не освобождает последнего от ответственности, корреспондирует с возложением исполнения обязательства на третье лицо. По-видимому, отвечать за третье лицо более строго, чем за самого себя, должник не может. Поэтому в тех случаях, когда нарушение обязательства третьим лицом вызвано непреодолимой силой, должник подлежит освобождению от ответственности и тогда, когда обязательства как самого должника, так и третьего лица связаны с осуществлением предпринимательской деятельности.
Принципиальное значение в нормах общей части обязательственного права имеет правило о цене договора. В условиях галопирующей инфляции и падения покупательной способности рубля вопрос этот более чем актуален. Согласно ст. 65 Основ исполнение возмездного договора оплачивается по цене, установленной соглашением сторон. Изменение цены договора после его заключения допускается лишь иными актами. Из этого следует, что в вопросе о цене обязательства Основы стоят на почве так называемой номиналистической теории, т. е. придерживаются неизменности цены договора. На это следует обратить особое внимание, так как за последнее время участники гражданских правоотношений, в том числе граждане, столкнулись после заключения договоров с требованиями своих контрагентов о резком повышении цены за поставляемые товары, выполняемые работы и оказываемые услуги. В частности, члены жилищно-строительных кооперативов в Ленинграде в один прекрасный день получили от подрядных организаций требования внести денежные суммы, которые в несколько раз превышали их первоначальный паевой взнос. Эти требования мотивировались тем, что цены на строительные материалы и конструкции, тарифы на перевозки, расценки заработной платы возросли в несколько раз, а потому подрядчики не могут уложиться в те суммы, которые они ранее получили от заказчиков. Эти требования поступили уже после того, как договоры на выполнение строительно-монтажных работ были заключены, причем в них были обусловлены и цены на выполняемые работы. Совершенно очевидно, что эти требования нельзя признать законными с точки зрения не только Основ, но и ранее действовавшего законодательства, согласно кoтopoму односторонний отказ от исполнения договора и одностороннее изменение его условий не допускается. Цена договора по Основам может изменяться после его заключения лишь в случаях и на условиях, предусмотренных договором и законодательными актами. Тем самым не допускается изменение цены в подзаконных нормативных актах, в том числе и правительственных.
Достаточно емкой по содержанию, хотя и небольшой по объему, состоящей всего из двух статей, является глава «Наем жилого помещения». Определение договора найма жилого помещения сконструировано в этой главе таким образом, чтобы его можно было распространить на все отношения найма, в каком бы фонде они ни возникали. Именно поэтому в определении опущено указание на то, что наймодатель обязуется предоставить в пользование нанимателю изолированное жилое помещение. Хорошо известно, что в домах, принадлежащих гражданам на праве собственности, внаем нередко сдаются части комнат либо неизолированные комнаты.
Договор жилищного найма закреплен в Основах как консенсуальный, взаимный и возмездныи договор.
При толковании соответствующих норм Основ неизбежно возникнет вопрос, что следует понимать под государственным жилищным фондом. Если исходить из Закона о собственности в СССР, Основ жилищного законодательства Союза ССР и союзных республик, к государственному жилищному фонду нужно относить не только жилые дома государственных предприятий, организаций и учреждений (ведомственный жилищный фонд), но также жилые дома, находящиеся в ведении местных Советов. Если же опираться на Закон о собственности в РСФСР, Закон РСФСР «О приватизации жилищного фонда», а также Закон РСФСР «О внесении изменений и дополнений в Жилищный кодекс», то жилые дома, находящиеся в собственности района, города и их административно-территориальных образований, должны быть отнесены не к государственному, а к муниципальному жилищному фонду. Вопрос этот приобретает особую остроту в связи с тем, что согласно Основам размер квартирной платы в домах государственного жилищного фонда устанавливается законодательными актами. Представляется, что высший орган государственной власти, к компетенции которого отнесено установление квартирной платы в домах указанного фонда, не может путем делегирования своих полномочий поручить установление квартирной платы какому-либо другому органу, например местному Совету или его исполкому. Квартирная плата в других домах, т. е. не относящихся к государственному жилищному фонду, не может превышать предельных размеров, предусмотренных законодательными актами. И здесь установление предельных размеров квартирной платы отнесено к компетенции только тех органов, которые могут принимать законодательные акты, иными словами, принимать законы.
Договор жилищного найма, согласно Основам, при отсутствии согласия нанимателя может быть расторгнут только судом. В связи с этим возникает вопрос о судьбе норм жилищного законодательства, которые предусматривают административное выселение нанимателей из домов, грозящих обвалом. По-видимому, эти нормы должны считаться утратившими силу.
Основы 1961 г. не без влияния тогдашней Программы КПСС, которая без достаточных к тому предпосылок декларировала постепенный переход к бесплатному пользованию жилищами и коммунальными услугами с тем, чтобы в итоге второго десятилетия, т. е. к началу 80-хгодов пользование жилищами стало бесплатным, не предусмотрели неплатеж квартирной платы в числе оснований для расторжения договора жилищного найма и выселения нанимателей. Исключение было сделано лишь для нанимателей, проживающих -в домах граждан. Жизнь показала, что никаких предпосылок для забегания вперед —ни социально-экономических, ни морально-психологических — в данном случае не было. За истекшие годы резко участились случаи варварского отношения к бесплатно полученному жилью, систематического неплатежа квартирной платы без каких бы то ни было уважительных причин. Все это самым отрицательным образом сказалось на содержании и эксплуатации жилищного фонда и воспитании наших далеко не законопослушных граждан в духе элементарного уважения к правовым нормам и правилам цивилизованного общежития. Основы восполняют этот пробел, предусматривая, что расторжение договора найма жилого помещения и выселение без предоставления другого жилого помещения допускаются в случаях неплатежа без уважительных причин квартирной платы за шесть месяцев подряд.
Выселение из жилых помещений в домах, не относящихся к государственному жилищному фонду, может производиться без предоставления другого жилого помещения также по истечении срока договора, когда договор заключен на срок. Если договор в этих домах заключен без указания срока, выселение без предоставления другого жилого помещения допускается при условии предупреждения о выселении не менее чем за шесть месяцев. Тем самым значительно расширены основания для выселения нанимателей из домов, принадлежащих гражданам на праве собственности, а положение гражданина — собственника жилого дома упрочено.
Основы предоставляют республикам право в их законодательных актах предусматривать основания выселения из служебных жилых помещений и общежитии без предоставления другого жилого помещения, а также основания прекращения договора найма жилого помещения с предоставлением другого жилого помещения. Тем самым сохраняют силу нормы республиканского жилищного законодательства, которые в соответствующих случаях предусматривают выселение граждан как с предоставлением, так и без предоставления другого жилого помещения. Сами Основы, как и ранее действовавшее законодательство, предусматривают выселение нанимателей без предоставления другого жилого помещения в случаях систематического разрушения и порчи жилого помещения или мест общего пользования, либо поведения, делающего невозможным совместное проживание в одной квартире или в одном доме. Однако по указанным основаниям допускается выселение лишь виновных лиц.
В обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, прежде всего заслуживает внимания норма, которая расширяет основания ответственности страхователя за вред, причиненный жизни и здоровью гражданина. По ранее действовавшему законодательству за причинение увечья или смерти работнику страхователь отвечал только при наличии своей вины, хотя бы вред и был причинен источником повышенной опасности. Основы предусматривают, что владелец источника повышенной опасности во всех случаях отвечает перед потерпевшим
независимо от вины. При этом не имеет значения, является ли владелец источника повышенной опасности страхователем потерпевшего или нет. Именно такой вывод может быть сделан путем систематического толкования статей 126, 127, 128 и 130 Основ. Это — несомненное завоевание нашего гражданского законодательства, которое свидетельствует о его дальнейшей гуманизации и усилении в нем механизмов социальной защиты прав и интересов граждан.
Изменения, которым подвергся раздел «Авторское право», свидетельствуют о том, что наше законодательство в этой области постепенно выходит на уровень лучших мировых стандартов. Не в последнюю очередь это продиктовано предстоящим присоединением СССР к международным конвенциям по авторскому праву в частности к Бернской. Так, срок действия авторского права после смерти автора удлинен с двадцати пяти до пятидесяти лет, считая с 1 января года, следующего за годом смерти автора.
Значительное внимание уделено правам исполнителей, создателей звуко- и видеозаписей, организаций эфирного вещания, которые именуются правами, смежными с авторскими.
Замыкает Основы раздел, который включает коллизионные нормы, рассчитанные на отношения с иностранным элементом. Что же касается коллизионных норм, регулирующих применение гражданского законодательства одной республики на территории другой, то они содержатся в общих положениях Основ.
Краткий обзор Основ гражданского законодательства свидетельствует о том, что мы имеем дело с добротным правовым документом, который при надлежащем к нему отношении может сыграть заметную роль как в условиях перехода к рынку, так и в период, когда у нас, наконец, утвердятся нормальные гражданско-правовые отношения. Основы вступают в силу в далеко не лучшую для них пору. Противостояние законов и иных нормативных актов продолжается. Цивилизованного рынка, на который рассчитаны Основы, пока еще и в помине нет. Сказанное не означает, что Основы на первых порах будут работать вхолостую. Основы призваны стать действенным консолидирующим фактором, обеспечивающим каждому товаропроизводителю необходимое экономическое пространство и тем самым способствующим вхождение нашей экономики в мировую экономическую систему. С другой стороны, Основы призваны содействовать раскрепощению личности в нашем многострадальном обществе. С помощью Основ каждый гражданин, который не желает паразитировать за счет общества, должен обрести уверенность в своих силах. Если Основы сумеют выполнить стоящие перед ними задачи, то можно сказать, что нелегкий труд по их подготовке и утверждению был не напрасным. Пока же на это остается только уповать.
* Доктор юридических наук, профессор С.-Петербургского государственного университета.
1 В дальнейшем — Основы или Основы 1991 г.
2 В дальнейшем — Основы 1961 г.
