Возмещение ущерба реабилитированному ввиду открытия новых обстоятельств /
Гомов, Н. А., Конев, В. Н.,зам. председателя Саратовского областного суда., Николайченко, В. В., канд. юрид. наук,доц. Саратовской высшей школы МВД РФ. Возмещение ущерба реабилитированному ввиду открытия новых обстоятельств /Н. А. Гомов, В. Н. Конев, В. В. Николайченко. //Правоведение. -1996. - № 3 (214). - C. 130 - 136
УГОЛОВНОЕ ПРАВО - УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС - ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО - ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС - ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА - РЕАБИЛИТАЦИЯ - СУДОПРОИЗВОДСТВО - СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ - СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО - СУДЕБНЫЕ РЕШЕНИЯ - ПРАВА ЧЕЛОВЕКА - ОБВИНЯЕМЫЙ - СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ - СУБЪЕКТЫ ПРАВА - ОСУЖДЕННЫЕ - ОТВЕТСТВЕННОСТЬ Материал(ы): Возмещение ущерба реабилитированному ввиду открытия новых обстоятельств [Журнал "Правоведение"/1996/№ 3] Громов Н.А., Конев В.Н., Николайченко В.В.
Право граждан на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, предусмотрено ст. 53 Конституции РФ. Реализации этого конституционного положения служит институт возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам в уголовном и гражданском судопроизводстве, который позволяет исправить судебную ошибку по вступившему в законную силу и даже исполненному обвинительному приговору либо реализованному решению суда, восстановить нарушенные права и интересы граждан, установить объективную истину по делу, в том числе по делам невинно осужденных граждан в годы репрессий. Осуществление правовых предписаний, которые регламентируют указанную стадию уголовного и гражданского процесса, - важнейшая предпосылка для реабилитации в соответствии с п. 4 ст. 384 УПК РСФСР незаконно осужденных либо для поворота исполнения решения применительно к ст. 432 ГПК РСФСР.1
В правовой сфере понятие реабилитации получило чисто юридическое уголовно-процессуальное толкование. Реабилитация – это признание ошибочности незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ. Она позволяет полностью восстановить невиновного в прежних правах, возвратить ему доброе имя и аннулировать, насколько возможно, другие негативные для гражданина последствия. В таком смысле понятие реабилитации применяется в юридической литературе.2
В уголовном судопроизводстве в связи с властным характером полномочий следователя, прокурора и суда обеспечение права на возмещение ущерба после реабилитации весьма значимо для личности. В целях реализации этого права Президиум Верховного Совета СССР 18 мая 1981 г. принял Указ «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей». Данным Указом было утверждено «Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда».3 Аналогичное положение содержится и в гражданском законодательстве (ст. 1070 ГК РФ).4
Право на возмещение причиненного ущерба возникает, если реабилитация гражданина произошла вследствие постановления оправдательного приговора, прекращения уголовного дела за отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава преступления или за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления, при прекращении дела об административном правонарушении.
Таким образом, реализация права граждан на возмещение имущественного ущерба связана с объективно существующими уголовно-процессуальными актами судебно-следственных органов: оправдательным приговором, постановлением следователя о прекращении уголовного дела за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления либо при отсутствии события или состава преступления и другими постановлениями. Однако перечень этих актов нуждается в дополнении, ибо реабилитация репрессированного возможна не только путем вынесения прокурорско-следственными органами постановления или судом определения о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям (п. 1-2 ст. 5, п. 2 ст. 208 УПК РСФСР), но и выдачей согласно ст. 7 и 8 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» органами внутренних дел справки о реабилитации либо составлением органами прокуратуры по материалам проверки заключения.5
До принятия Указа и Положения от 18 мая 1981 г. ни в теории, ни в практике не возникало сомнений, что отношения по возмещению имущественного ущерба, причиненного незаконными действиями должностных лиц при расследовании уголовных дел и отправления правосудия, по своей правовой природе являются гражданскими, относящимися к деликтным обязательствам. Однако установленная Указом и Положением от 18 мая 1981 г. связь обязательств по возмещению вреда реабилитированному с уголовно-процессуальными актами послужила поводом для возникновения взглядов, что это не гражданское, а уголовно-процессуальное отношение.
Нецивилистическую природу исследуемых отношений усматривают в нетипичности для гражданского права оснований возникновения данных правоотношений в том, что «отношения, складывающиеся по поводу восстановления чести и возмещения убытков... не только производны, но и неотделимы от предшествующих им уголовно-процессуальных отношений»,6 складывающихся в процессе уголовного преследования гражданина. Между тем здесь для гражданских правоотношений нет ничего нетипичного. Для деликтных обязательств безразлично, какими конкретно противоправными действиями работника при исполнении трудовых (служебных) обязанностей причинен вред. Что же касается процессуальной формы его возмещения, то она может быть как гражданско-процессуальной, так и уголовно-процессуальной, что нашло отражение в Указе и Положении от 18 мая 1981 г.
Нетипичность субъективного состава правоотношения Б.Т. Безлепкин усматривает и в том, что обязанность возместить реабилитированному ущерб возложена не на конкретное должностное лицо, допустившее незаконное действие, не на учреждение, в котором оно работает, а на государство.7 Это мнение он теоретически не обосновывает и оставляет без внимания гражданско-правовые условия возмещения внедоговорного вреда. Но, как известно, вред, причиненный работником при исполнении им своих трудовых (служебных) обязанностей, возмещается организацией (ст. 10 ГК РФ). В институте, которым регулируются деликтные обязательства, нет нормы, предусматривающей ответственность самого работника за такой вред.
Вместе с тем особенность государства как субъекта гражданского права состоит в том, что оно является и собственником всего государственного имущества, и ему же принадлежит политическая власть. Обладая данной властью, государство само определяет правовой режим государственной собственности. Следственно-судебные органы все уголовно-процессуальные действия совершают от имени государства. Поэтому государство, защищая интересы членов общества от посягательств, в данном случае приняло на себя обязанность по возмещению ущерба, причиненного органами власти вследствие незаконного уголовного преследования. И это не первый случай, когда государство в специальном нормативном акте устанавливает иной, по сравнению с общими правилами, субъектный состав правоотношения по возмещению вреда. Например, средства, затраченные на стационарное лечение граждан, потерпевших от преступных действий, расходуют (несут убытки) лечебные учреждения. Однако по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1973 г. «О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий», эти средства взыскиваются с причинителей вреда в доход государства, которое в данном правоотношении выступает в качестве кредитора.
Кроме того, государство при урегулировании исследуемых отношений, на наш взгляд, учитывало то обстоятельство, что все виды деятельности органов дознания и прокуратуры, предварительного следствия и суда по некоторым делам настолько тесно переплетаются между собой, что порой трудно установить, вследствие действия каких органов гражданину причинен ущерб.8
Установленная Указом и Положением от 18 мая 1981 г. обязанность государства возместить ущерб независимо от вины должностных лиц правоохранительных органов не изменяет гражданско-правовую природу отношения и не делает его уголовно-процессуальным. Это условие ответственности предопределяется характером складывающихся обстоятельств, при которых совершаются незаконные действия должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Уголовно-процессуальные действия, на основании которых против гражданина возбуждается уголовное преследование, возникают не случайно. Они всегда являются результатом решений, принимаемых должностными лицами, допустившими ошибку, неквалифицированную оценку обстоятельств дела. Иногда такие решения – следствие небрежности в работе и даже злоупотреблений. В свою очередь, допущенные ошибочные решения могут обусловливаться неправильными поступками должностных лиц других органов и граждан, участвующих в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела. Поэтому научный и практический интерес представляет выявление специфических правовых особенностей неправомерных действий, которые приводят к неблагоприятным для реабилитированного последствиям.
Исследуемые незаконные действия бывают двух видов: 1) умышленные или неосторожные действия должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда; 2) принимаемые этими же должностными лицами объективно незаконные решения, вынесенные на основании неправильных действий других учреждений и граждан, причастных к уголовному делу. Представляется, что именно второй вид незаконных действий правоохранительних органов обусловил появление в Указе и Положении от 18 мая 1981 г. нормы, в соответствии с которой причиненный реабилитированному гражданину ущерб возмещается независимо от вины должностных лиц.
Действительно, должностные лица органов власти, применяя к гражданину в процессе дознания, предварительного следствия и отправления правосудия объективно незаконные принудительные меры, предусмотренные уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, опираются на показания, заключения и другие действия лиц, привлеченных к участию в деле в качестве свидетелей, экспертов, переводчиков и др. Впоследствии устанавливается, что доказательства, которые положены в основу решений, были умышленно сфальсифицированы этими лицами, о чем судебно-следственные органы не знали. Для реабилитированного же не имеет значения, по каким причинам составлен незаконный протокол о задержании, вынесены постановление об аресте либо обвинительный приговор, в результате которых ему нанесен ущерб. Поскольку имущественный вред причинен незаконными (противоправными) действиями, возникает гражданское деликтное обязательство по его возмещению,9 хотя вины должностных лиц судебно-следственных органов в вынесении по делу неправосудного приговора или постановления об аресте либо протокола о задержании может и не быть.
Именно об этих двух видах незаконных действий идет речь в ст. 384 УПК РСФСР, предусматривающей основания возобновления уголовных дел по вновь открывшимся обстоятельствам. В п. 2 и 3 ч. 2 данной статьи говорится о действиях должностных лиц судебно-следственных органов, повлекших постановление неправосудного приговора. В п. 1 ч. 2 предусматриваются другие лица, участвующие в расследовании и рассмотрении уголовных дел (свидетелей, экспертов, переводчиков), показания, заключения и иные действия которых послужили основанием для принятия должностными лицами правоохранительных органов незаконных решений. В гл. 8 УК РФ «Преступления против правосудия» установлены конкретные уголовно наказуемые деяния должностных лиц, указанных в ст. 384 УПК РСФСР.
Таким образом, предусмотренное Указом и Положением от 18 мая 1981 г. гражданско-правовое предписание о возмещении реабилитированному ущерба взаимодействует с нормами уголовного и уголовно-процессуального права. Это взаимодействие проявляется в зависимости гражданско-правовой ответственности за причиненный вред от решения уголовно-правовых и уголовно-процессуальных вопросов, которые нашли отражение в принимаемых соответствующими органами постановлениях: оправдательных приговорах, постановлениях о прекращении уголовных дел или дел об административных правонарушениях. Такое взаимодействие отраслей права имеет в виду С.С. Алексеев, подчеркивая, что каждая отрасль права, обладая относительной самостоятельностью, взаимодействует с другими отраслями как в плане «обслуживания», так и в субсидиарном порядке.10
Поэтому возникает необходимость выявить круг лиц и характер их незаконных действий, вследствие которых к гражданину применены уголовно-правовые меры принуждения. В п. 2 и 3 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР предусматриваются преступные злоупотребления судей и лиц, производивших расследование по уголовному делу. Злоупотребления судей против правосудия могут выражаться в умышленных действиях, направленных на извращение сути дела с целью осуждения невиновного либо привлечения лица к уголовной ответственности.11 Злоупотребления следователей и лиц, производивших дознание, должны быть также установлены вступившим в законную силу приговором суда. Их преступные действия–заведомо незаконный арест, принуждение к даче показаний путем угрозы применения насилия, издевательство над личностью допрашиваемого, подлог протоколов следственных действий и т. п. Аналогичные незаконные действия могут быть допущены прокурором, его заместителем, помощником, начальником следственного отдела (отделения) внутренних дел, начальником органа дознания в ситуациях, когда они своими письменными или устными указаниями влияют на принятие лицом, производящим расследование, незаконного и необоснованного решения. Прокурор может осуществить заведомо незаконный арест. Подобные действия, хотя и весьма редко, все же встречаются.
Неправомерные действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда, судьи в силу самого характера их деятельности отличаются от любых других неправомерных действий должностных лиц государственных органов, органов местного самоуправления и так специфичны, что ответственность за вред, причиненный гражданам, законодатель счел необходимым урегулировать не только специальными нормами, содержащимися в Указе и Положении от 18 мая 1981 г., но и в ст. 1070 ГК РФ. Однако взыскание вреда производится в порядке, установленном законом, т. е. процессуальный порядок возмещения носит отсылочный (бланкетный) характер.
Вместе с тем в п. 1 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР идет речь о втором виде недозволенных действий лиц, привлеченных к участию в уголовном деле, на основе которых к гражданину применяют объективно незаконные действия, в связи с чем причиняется ущерб. К этим действиям относятся заведомо ложные показания свидетелей или заключения эксперта, ложный перевод, подложность вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий и иных документов. Перечисленные преступления должны быть установлены вступившим в законную силу приговором суда.
Для признания за гражданином права на возмещение вреда достаточно установить причинную связь между незаконными действиями должностных лиц и наступившими неблагоприятными имущественными последствиями для реабилитированного, даже если объективно незаконные действия обосновывались подложными доказательствами, о чем они не знали.
Таким образом, специальная гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный незаконными действиями судебно-следственных органов, существенно отличается от общих правил деликтной ответственности как по субъектному составу, так и по основаниям возмещения вреда. В данном случае государство взяло на себя обязанность по его возмещению, независимо от вины должностных лиц правоохранительных органов.
Понятие реабилитации используется в действующем уголовно-процессуальном законодательстве применительно к тем, кто умер, будучи неправильно обвиненным или необоснованно осужденным. В п. 8 ст. 5 УПК РСФСР предусмотрено, что уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению «в отношении умершего, за исключением случаев, когда производство необходимо для реабилитации умершего или возобновления дела в отношении других лиц по вновь открывшимся обстоятельствам». Эта проблема освещена в п. 7 ст. 28 проекта УПК РФ, принятого Государственной Думой в первом чтении.12
Часть 3 ст. 385 УПК РСФСР, посвященная срокам возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам, гласит: «Смерть осужденного не препятствует возобновлению о нем дела по вновь открывшимся обстоятельствам в целях реабилитации этого осужденного». Аналогичное положение предусмотрено в ст. 464 проекта УПК РФ.
Понятие реабилитации, закрепленное в действующем уголовно-процессуальном законодательстве и в проекте УПК РФ, должно истолковываться гораздо шире, ибо в реабилитации в неменьшей степени нуждаются и живые даже после отбытия ими наказания.
Поскольку возобновление гражданского дела судом происходит на основании обстоятельств и доказательств, ранее не известных суду, имеющих существенное значение для дела, то новое решение, как правило, по содержанию часто противоречит первому, уже вступившему в законную силу до возобновления дела. Для того чтобы реально исправить последствия отмененного, но уже исполненного решения, используется процедура поворота исполнения судебного решения. Она может иметь место по специальной просьбе, поданной в суд, либо суд в новом решении указывает о возврате исполненного в порядке поворота исполнения. Подобный процесс возможен и при рассмотрении дела в порядке надзора, ибо в данном случае также пересматриваются решения, уже вступившие в законную силу, а также при отмене решения в кассационном порядке, если оно было обращено к немедленному исполнению.
Поворот исполненного решения совершается только после того, как новое решение, вынесенное по делу судом, вступает в законную силу.
Возмещение ущерба реабилитированному после отмены по вновь открывшимся обстоятельствам приговора, определения или постановления возможно лишь в случае лжесвидетельства или преступных злоупотреблений должностных лиц правоохранительных органов, установленных вступившим в законную силу приговором суда.
В соответствии с ч. 3 ст. 384 УПК РСФСР при невозможности вынесения приговора за истечением сроков давности, издания акта амнистии или помилования отдельных лиц, а также вследствие смерти обвиняемого вновь открывшиеся обстоятельства, указанные в п. 1-3 данной статьи, устанавливаются расследованием, проводимым в порядке, предусмотренном ст. 387 УПК РСФСР. Между тем это положение закона нельзя признать правильным, ибо оно не указывает на необходимость вынесения по окончании расследования вновь открывшихся обстоятельств прокурорско-следственными органами таких процессуальных актов, как постановление о прекращении уголовного дела или отказе в возбуждении такового по нереабилитирующим основаниям (п. 3-4, 8 ст. 5, ст. 6-10 УПК РСФСР). Однако установление вновь открывшихся обстоятельств данными актами этих органов противоречит положениям ст. 49 Конституции РФ, согласно которым «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». Мы согласны с тем, что обстоятельства, перечисленные в п. 1-3 ст. 384 УПК РСФСР (п. 1-3 ст. 463 проекта УПК РФ) могут быть установлены помимо приговора определением суда либо постановлением судьи,13 но не актами прокурорско-следственных органов.
В законе ничего не говорится о необходимости возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам, когда свидетель, потерпевший, эксперт, переводчик, следователь, дознаватель, прокурор или судья совершили преступное посягательство против правосудия, а затем скрылись от следствия или суда либо заболели душевной или иной тяжелой болезнью. Любое промедление возобновления дела, по которому имеется вступивший в законную силу приговор суда, считающийся правосудным, из-за отсутствия или длительной болезни данных лиц, допустивших преступное посягательство против правосудия, является недопустимым.
Каждый случай необоснованного осуждения или оправдания лица наносит ущерб интересам правосудия, существенным образом нарушает права и законные интересы граждан, подрывает их веру в справедливость, наносит огромный моральный вред не только осужденному, но и его близким. В таких случаях основания возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам должны быть установлены постановлением следователя о приостановлении предварительного следствия по уголовному делу.
Наряду с этим также подлежит возмещению ущерб реабилитированному ввиду неправильных показаний свидетеля (потерпевшего) или заключения эксперта, на которых основан приговор, когда такие показания свидетелем (потерпевшим) были допущены в результате добросовестного заблуждения, а заключение эксперта – ошибкой, вызванной, например, недостаточностью материалов для исследования, и т. д. Подобные неправильные показания свидетеля (потерпевшего) или заключение эксперта не являются заведомо ложными и поэтому не влекут за собой привлечения указанных лиц к уголовной ответственности. Эти основания следует отнести к «иным обстоятельствам», указанным в п. 4 ст. 384 УПК РСФСР, так как для их установления не требуется судебного приговора, вступившего в законную силу, либо постановления о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям. О данных обстоятельствах дознавателю, следователю, прокурору не было известно в ходе расследования, а также суду при рассмотрении дела и вынесении приговора. Поэтому судебная ошибка, допущенная в результате лжесвидетельства либо неправильного заключения эксперта, оказавшихся объективно ложными, служат основанием к возобновлению уголовного дела и возмещению после отмены приговора, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам реабилитированному ущерба. Этот ущерб должен быть возмещен государством. Последний в порядке регрессного иска вправе в силу ст. 1070 ГК РФ взыскать выплаченные им суммы с лица, виновного в преступном посягательстве против правосудия.
Что же касается должностных лиц правоохранительных органов, виновных в фальсификации доказательств, применении ими незаконных методов расследования и рассмотрения уголовных дел, а также свидетелей, экспертов и переводчиков, допустивших преступное посягательство против правосудия, то доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. Такие дела, согласно ст. 10 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий», рассматриваются в судебном заседании по правилам пересмотра судебных решений в порядке надзора, но не по вновь открывшимся обстоятельствам.14
С этим нельзя не согласиться, ибо решение задач по созданию демократического федеративного правового государства делает все более нетерпимыми нарушения принципов российского правосудия, гарантирующих установление объективной истины по делу. Реализацию данных принципов при отправлении правосудия призваны обеспечить требования ст. 23, 59-67 УПК РСФСР об отводе судьи, народного или присяжного заседателя, эксперта, переводчика, дознавателя, следователя и прокурора, если они лично, прямо или косвенно заинтересованы в деле. Правило об отводе сформулировано как прямой запрет на участие в деле. Запрет на участие в уголовном судопроизводстве этих лиц основывается на ст. 17 Конституции РФ: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Он конкретизирован во многих отраслях права, в том числе в уголовно-процессуальном.
Судебный акт по уголовному делу не должен вызывать никаких сомнений в беспристрастности лиц, на которых возложена обязанность доказывания. Тот, кто лично, прямо или косвенно заинтересован в деле, либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его беспристрастности, подлежит отводу в порядке ст. 23, 59-66, 67 УПК РСФСР. В этих случаях судья, народный или присяжный заседатель, прокурор, следователь, дознаватель, эксперт, переводчик и другие участвующие в деле лица обязаны заявить самоотвод. Личная, прямая или косвенная заинтересованность предполагают желание (или возможность) получить от результата рассмотрения дела ту или иную выгоду для себя, удовлетворить свои интересы за счет или в ущерб общественным (государственным). Если были основания для отвода, но указанные в ст. 23 УПК РСФСР лица самоотвода не заявили или отвод отклонили, то дело в порядке п. 1-3 ст. 384 УПК РСФСР возобновляется по вновь открывшимся обстоятельствам. Основаниями, перечисленными в данных пунктах, служат преступные посягательства против правосудия, установленные вступившим в законную силу приговором и совершенные, в частности, судьей, прокурором, следователем, дознавателем, экспертом, переводчиком.
Это не согласуется с положениями ст. 23, 59-66, 67 УПК РСФСР, так как, во-первых, если есть основания для отвода, то такие лица обязаны подчиниться требованиям уголовно-процессуального законодательства и устраниться от участия в деле; во-вторых, когда проявляется личная заинтересованность судей в исходе дела, то нарушается принцип независимости судей и подчинения их только закону, отступать от которого и принимать решения под чьим-либо влиянием вопреки ему они не имеют права (ст. 16 УПК РСФСР, ст. 120-122 Конституции РФ); в-третьих, другие участники уголовного процесса – подсудимый, потерпевший, гражданский истец и гражданский ответчик – всегда имеют и отстаивают в деле свои личные интересы, а кроме того, все они, так же как и свидетели, участвуют в уголовном судопроизводстве вследствие конкретных обстоятельств дела и потому незаменимы и отводу не подлежат; в-четвертых, установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные действия, направленные против правосудия, лишают вынесенный приговор по уголовному делу законной силы, делают его неправосудным. Это объясняется тем, что, как указывается в ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР, «доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в статье 68 настоящего Кодекса».
Часть 3 ст. 69 УПК РСФСР согласуются со ст. 50 Конституции РФ. Она не допускает использование «доказательств, полученных с нарушением Федерального закона», т. е. при установлении факта нарушения любых предписаний закона, относящихся к общим правилам доказывания или использованию доказательств определенного вида либо специфики доказывания на той или иной стадии судопроизводства, соответствующие фактические данные не могут быть включены или должны быть исключены из числа доказательств по уголовному делу. Отметим, что терминология упоминавшихся законодательных актов о «доказательствах, полученных с нарушением закона», не вполне точна: фактические данные, не отвечающие требованиям ч. 1 и 2. ст. 69 УПК РСФСР, не могут именоваться доказательствами, даже если и представлены в качестве таковых.
В соответствии со ст. 3 УПК РСФСР суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию.
Совершение кем-либо из этих лиц преступного посягательства против правосудия, которое с уголовно-правовой точки зрения является преступлением, а с уголовно-процессуальной – вновь открывшимся обстоятельством, и сокрытие его в ходе предварительного расследования или в суде является игнорированием принципа публичности в виде существенного нарушения требований уголовно-процессуального закона. К числу существенных нарушений уголовно-процессуального закона относится вынесение приговора незаконным составом суда, когда судья (народный или присяжный заседатель) лично заинтересован в исходе дела (ст. 345 УПК РСФСР). Полагаем, что в указанных случаях дело не должно рассматриваться по вновь открывшимся обстоятельствам. Нарушение правил об отводе всегда следует расценивать как безусловное основание отмены приговора в порядке надзора, но не по вновь открывшимся обстоятельствам.
Совершение кем-либо из этих лиц преступного посягательства против правосудия не входит в число видов вновь открывшихся обстоятельств. Такое решение обоснованно: фальсификация доказательств должностными лицами правоохранительных органов вновь открывшимся обстоятельством не является, поскольку в отличие от фактов, которые не были известны суду при разрешении уголовного дела, свойство неизвестности здесь отсутствует. Поэтому логично исключить из перечня оснований возобновления уголовных дел по вновь открывшимся обстоятельствам, названных в п. 1-3 ст. 384 УПК РСФСР, преступные действия против правосудия лиц, о которых речь идет в ст. 23 УПК РСФСР.
* Доктор юридических наук, профессор Саратовской высшей школы МВД РФ.
** Заместитель председателя Саратовского областного суда.
*** Кандидат юридических наук, доцент Саратовской высшей школы МВД РФ.
1 Бюллетень Верховного суда РСФСР. 1968. № 3. С. 4-5.
2 Безлепкин Б.Т. Возмещение вреда причиненного гражданину судебно-следственными органами. М., 1979. С. 144-145; Таджиев Т.Т. Проблемы реабилитации в советском уголовном процессе: Автореф. докт. дисс. Ташкент, 1991. С. 37.
3 Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. № 21. Ст. 741.
4 Юридический вестник. 1996. № 4. С. 28.
5 Российская газета. 1991. 5 ноября.
6 Безлепкин Б.Т. Новые гарантии законных интересов реабилитированного // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 67.
7 Там же. С. 67.
8 Ярошенко К.Б. Возмещение вреда, причиненного гражданам действиями должностных лиц // Там же. 1982. № 8. С. 138.
9 Там же.
10 Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 132; Садиков О.Н. Нетипичные институты в советском гражданском праве // Советское государство и право. 1972. № 2. С. 34.
11 Бобров В.К. Возобновление дел по вновь открывшимся обстоятельствам // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., 1995. С. 494.
12 Юридический вестник. 1995. № 31. С. 25.
13 Там же.
14 Российская газета. 1991. 5 ноября; 1996. 6 апр.
|
