Разграничение самоуправства и самозащиты права 

Евгений Владимирович Витман

аспирант кафедры уголовного права 

Уральской государственной юридической академии

e-mail: evgenij_vitman@inbox.ru

Самозащита права является одним из новых способов защиты гражданских прав.001 Эрделевский А.М. при характеристике данного нового института отмечает, что «Этот способ пока недостаточно исследован в науке гражданского права, сколько-нибудь значительная судебная практика по этому вопросу пока не наработана», далее автор делает бесспорное утверждение: «Правильное определение содержания этого способа (самозащиты права – Е.В.), условий и пределов его применения имеет важное значение не только с точки зрения гражданского права. Эти вопросы тесно взаимосвязаны и с применением ряда институтов уголовного права (необходимая оборона, крайняя необходимость, самоуправство)»002 Представляется верным указание Эрделевского А.М., на то, что самозащита права не является самостоятельным способом защиты права, а представляет из себя лишь особый порядок реализации права, выделяемый наряду с судебной и административной защитой. Мы полагаем, что разработчики ГК РФ просто упустили из виду этот момент и допустили смешение формы и способа – понятий близких, но не идентичных. Сергеев А.П., понимая под формой защиты комплекс внутренне согласованных организационных мероприятий по защите субъективных прав и охраняемых законом интересов, отмечает две основные ее формы: юрисдикционную и неюрисдикционную. Рамками юрисдикционной формы защиты охватывается защита в судебном (общий порядок) и в административном порядке (специальный порядок). Самостоятельная деятельность гражданина или организации по защите гражданских прав без обращения к государственным или иным компетентным органам квалифицируется в качестве неюрисдикционной003 . Вместе с тем он высказывается против квалификации самозащиты как одного из способов защиты гражданских прав. По его мнению, самозащита гражданских прав - это форма, а не способ защиты004 .

Вопрос о соотношении указанных институтов и самоуправства является чрезвычайно спорным. Долопчев В.Р. считал, что необходимая оборона в принципе есть один из видов самоуправства. Самоуправство, - указывает он, - может иметь место или после совершения преступления, или в момент его совершения. В первом случае это месть, а во втором - самозащита или необходимая оборона. Эта точка зрения хотя и указывает на тесную связь двух институтов, но по большому счету, на наш взгляд, представляет интерес только для изучения истории этого вопроса - в свое время потерпевшие могли защищать свои права и наказывать «обидчиков» (т.е. лиц, совершивших «обиду» - преступление) только самоуправными действиями. На сегодняшний день сфера применения нормы об ответственности за самоуправство значительно сужена по сравнению с тем ее пониманием, которое было заложено В.Р. Долопчевым. К тому же В.Р. Долопчев неверно указал на то, что самозащита может иметь место только в момент совершения преступления, поскольку гражданин не лишен возможности осуществлять самозащиту прав и в случае когда они уже нарушены в результате совершения преступления. Встречаются точки зрения, гласящие, что общим для указанных понятий (самообороны и самоуправства- Е.В.) будет институт самозащиты, в рамках которой выделяется самооборона (при которой вред посягающему причиняется В МОМЕНТ посягательства, с целью предотвратить нарушение права) и самоуправство (при котором вред посягающему причиняется когда посягательство уже ОКОНЧЕНО, с целью восстановить нарушенное право). Нетрудно заметить, что при таком положении вещей не допускается возможность существования правомерного восстановления нарушенного права.

Видный уральский цивилист А.М. Винавер, при разработке концепции о внесении в гражданский кодекс норм, учитывавших наличие в действиях лица элементов самопомощи (термин употреблен Винавером – Е.В.) предложил следующую классификацию: «Самопомощь, в зависимости от обстоятельств, выливается либо в форму самозащиты005 (Selbstverteidigung) в узком смысле этого слова, либо в форму дозволенного самоуправства (Selbstbefriedigung)

….

Самозащита (Selbstverteidigung) в теории права и в законодательстве, в свою очередь, распадается на два вида: на необходимую оборону (Notwehr) и крайнюю необходимость (Notstand).»006 

Принимая предложенную А.М. Винавером стройную логику и критерии деления самопомощи на виды, тем не менее, представляется необходимым дать определение некоторым терминам и дополнить данную им классификацию. В первую очередь, необходимо дать определение самопомощи, представляется, что это комплексный институт, включающий в себя нормы различных отраслей права. Под самопомощью понимается самостоятельное, без обращения к органам власти, осуществление гражданином защиты или восстановления нарушенного или поставленного в опасность нарушения законного действительного или предполагаемого права, принадлежащего либо самому гражданину, либо третьим лицам. 

При этом для точного разделения самопомощи на виды необходимо четко различать нарушенное право и право, поставленное в опасность нарушения. Под защитой права, поставленного в опасность нарушения, понимаются превентивные, либо превентивно – восстановительные действия, направленные на недопущение причинения вреда благу, которое управомоченным субъектом еще не утрачено. В качестве примера можно привести совершение открытого хищения имущества у потерпевшего: в случае если он, применяя к нападающему насилие, воспрепятствует изъятию у него имущества, эти меры будут носить превентивный характер; в случае же если нападающий успел изъять какую либо ценность у потерпевшего и последний, опять таки с применением насилия, возвратит ее непосредственно на месте преступления, речь должна идти о превентивно-восстановительных действиях, то есть охраняемое законном благо уже подверглось нарушению, но еще сохраняется за потерпевшим.

Если же благо потерпевшим уже утрачено, то ни о какой защите права речи не идет - в этом случае потерпевший осуществляет восстановление уже нарушенного фактического положения вещей путем возвращения к состоянию, соответствующему смыслу данного субъективного права. Таким образом, в зависимости от того, когда осуществляется вмешательство гражданина – до момента утраты блага или после оного, самопомощь делится, на наш взгляд на 1) самозащиту в узком смысле и 2) самоуправство в широком смысле слова. 

Необходимо учитывать, что А.М. Винавер, очевидно, дал классификацию случаев правомерной самопомощи, умышленно не отразив в ней неправомерных деяний007 , автор же настоящей работы, с учетом ее уголовно-правовой специфики, от данного ограничения был далек, и включил в самопомощь в том числе и противоправные деяния. По сути, расширение понятия самопомощи по сравнению с тем, как она определена Винавером, произведено только за счет противоправных деяний; «самопомощь» Винавера у автора настоящей работы трансформировалась в «самозащиту в широком смысле».

С предложенным А.М. Винавером делением самозащиты в узком смысле (самозащиты, направленной на предупреждение причинения вреда) на необходимую оборону и крайнюю необходимость нельзя не согласиться, однако необходимо указать, что самозащита права предусмотрена в гражданском законодательстве не только для поддержания права в ненарушенном состоянии, но и в качестве правовосстановительного порядка. Таким образом, самозащита в узком смысле делится на:

Необходимую оборону;

Крайнюю необходимость;

 

Под самоуправством в широком смысле автор настоящей работы понимает как разрешенные законом, так и запрещенные им способы восстановления утраченного блага, путем возвращения к состоянию, соответствующему смыслу данного субъективного права. При этом в рамках самоуправства в широком смысле мы выделяем:

собственно самоуправство (самоуправство в узком смысле), как общественно опасное деяние, посягающее на порядок управления;

самозащиту права, осуществляемую в целях восстановления нарушенного права (Для удобства назовем ее «восстановительной» самозащитой, это аналог, правовой синоним выделенного А.М. Винавером «дозволенного самоуправства»).

 

Самозащита права в широком смысле включает в себя таким образом:

Самозащиту права в узком смысле – 

Необходимую оборону;

Крайнюю необходимость;

Часть самоуправства в широком смысле - 

Восстановительную самозащиту

 

Именно с самозащитой в широком смысле и собственно самоуправством мы далее будем проводить разграничение. Различие между собственно самоуправством и самозащитой права иногда малозаметно. Второе представляет из себя в соответствии со статьей 14 ГК РФ допустимое, совершаемое в соответствии с законом деяние: 

«Статья 14. Самозащита гражданских прав

Допускается самозащита гражданских прав.

Способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения». 

Самозащита права, как уже сказано выше, не является самостоятельным способом защиты, а лишь дополнительной его формой. Способы защиты гражданского права перечислены в ст. 12 ГК РФ:

«Статья 12. Способы защиты гражданских прав

Защита гражданских прав осуществляется путем:

признания права;

восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения;

признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки;

признания недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления;

самозащиты права;

присуждения к исполнению обязанности в натуре;

возмещения убытков;

взыскания неустойки;

компенсации морального вреда;

прекращения или изменения правоотношения;

неприменения судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону;

иными способами, предусмотренными законом»

Из перечисленных выше способов защиты лишь три могут быть осуществлены самим потерпевшим:

восстановление положения, существовавшего до нарушения права; 

пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения;

прекращение или изменение правоотношения. 

Остальные способы предполагают необходимость вынесения судебного решения либо добровольного исполнения нарушителем своих обязанностей перед потерпевшим. Самозащита же, как разновидность самопомощи, предполагает защиту потерпевшим своих прав самостоятельно, не прибегая к содействию ни судебных или иных государственных органов, ни самого нарушителя.

Нарушение прав лица не может быть беспредельным, даже при наличии правонарушения с его стороны. Для определения критериев допустимости самозащиты права необходимо обратиться к уже процитированной статье 14 ГК РФ: 

а) эти действия должны быть соразмерны нарушению; 

б) они не должны превышать пределы действий, необходимых для пресечения нарушения.

 

В п. 9 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ No 6/8008 указывается, что «…самозащита не может быть признана правомерной, если она явно не соответствует способу и характеру нарушения, и причиненный вред является более значительным, чем предотвращенный». Необходимо согласиться с точкой зрения А.М. Эрделевского о том, что «…указание на явный (курсив мой – Е.В.) характер несоответствия самозащиты способу и характеру нарушения связано, в частности, с тем, что соразмерность в ст. 14 ГК означает не эквивалентность нарушения и последствий самозащитных действий, а их сопоставимость, в том числе с точки зрения требований разумности и справедливости», таким образом, по аналогии с требованием соразмерности причиняемого вреда, как критерия правомерности необходимой обороны, необходимо признать, что вредоносные для нарушителя действия при самозащите остаются правомерными также и когда они причиняют вред не только меньший и равный, но и больший.

Как можно видеть, здесь принимаются во внимание не только действия, которыми осуществляется самозащита, но и их последствия. Этот подход соответствует ст. 14 ГК РФ. Хотя в ней говорится только о действиях, а не об их последствиях, однако соразмерность действий нарушению предполагает оценку соразмерности именно нарушения права и последствий действия, посредством которого это нарушенное право было защищено.

В указанном постановлении Пленума No 6/8, как мы видим, указано на два условия, при совместном наличии которых самозащита не может быть признана правомерной. Наличие только одного из элементов по меткому утверждению А.М. Эрделевского «не колеблет правомерности самозащиты.»009 . 

Вызывает обоснованные сомнения предложение А.М. Винавера о том, что восстановительная самозащита (у А.М. Винавера – «дозволенное самоуправство» - Е.В.)010 должна иметь «своей прямой целью предоставить кредитору не самое удовлетворение, а лишь обеспечение возможности такого удовлетворения». Представляется, что потерпевший, осуществивший изъятие похищенной у него некогда вещи, не стремится лишь обеспечить возможность ей пользоваться, изымая вещь, он в действительности намерен дальше осуществлять в отношении нее права собственника; то же самое можно сказать и об иных случаях применения восстановительной самозащиты права. Хотя из данного правила возможны исключения, например при восстановлении права путем воздействия не на тот предмет, на который управомоченный субъект заявляет свои права (например, прямо предусмотренный ГК РФ институт удержания, являющийся разновидностью самозащиты, закрепляет следующие правила: 

«Статья 359. Основания удержания

1. Кредитор, у которого находится вещь, подлежащая передаче должнику либо лицу, указанному должником, вправе в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этой вещи или возмещению кредитору связанных с нею издержек и других убытков удерживать ее до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено. …»).

Установление соразмерности нарушения и последствий самозащиты является одной из наиболее сложных проблем, при этом решение вопроса о соразмерности способов самозащиты нарушению всегда зависит от конкретных обстоятельств. При этом необходимо учитывать, что если потерпевший в целях восстановления нарушенного права будет вынужден нарушить одноименное, тождественное право другого лица, то, при соблюдении прочих условий правомерности, самозащита всегда должна признаваться соразмерной: например, если потерпевший, уже отчаявшийся получить с заемщика, злостно уклоняющегося от исполнения договора, причитающееся ему, обнаружит бумажник последнего и изымет из него сумму, равную сумме долга, то следует сделать вывод, что самозащита была соразмерной нарушению – избранный способ (восстановление положения) соразмерен нарушению, восстанавливая право собственности, управомоченный субъект посягает на одноименное право недобросовестного должника, причем только в том объеме, который необходим для удовлетворения. При этом у управомоченного лица, с учетом предшествующего поведения должника, не было бы возможно иного случая получить удовлетворение, то есть он не вышел за пределы действий, необходимых для пресечения нарушения. При нарушении права обязанного субъекта, неаналогичного тому, которое защищается (например, кредитор ограничил личную свободу должника – заемщика в целях получения долга), необходимо тщательно исследовать все фактические обстоятельства и установить – имелся ли у управомоченного субъекта иной выход, иная возможность эффективно защитить нарушенное право, нежели самовольными действиями (обратиться в суд, службу судебных приставов) и насколько допущенное им ограничение прав должника соразмерно нарушению прав кредитора. При этом возможность обратиться за юрисдикционной защитой не исключает сама по себе возможности самозащиты права, если первая окажется явно неэффективной.

Интересен вопрос о том, по какому основанию освобождать от уголовной ответственности лицо, которое, действуя в рамках самозащиты права, не допустило превышения ее пределов. На наш взгляд причинение вреда при самозащите права исключает преступность деяния, поскольку виновный в данном случае осуществляет право, предоставленное ему законом, что является не предусмотренным уголовным законом обстоятельством, исключающим преступность его деяния. Привлечение к уголовной ответственности за правомерные действия явно недопустимо.

Вызывает недоумение позиция Е.Е. Богдановой в соответствии с которой в случае если право кредитора получило свое подтверждение и защиту в судебном решении, то восстанавливать его путем самозащиты нельзя: «…можно ли рассматривать как самозащиту исполнение решения суда потерпевшим (кредитором) своими силами и средствами? Нет, нельзя.

….

Для исполнения решения суда существуют специальные органы. Порядок их исполнения жестко регламентирован законодательством. Исполнение решения суда кредитором вопреки установленному порядку следует квалифицировать как произвольное вмешательство в частные дела.»011 . Остается непонятным – почему наличие специальных органов исключает право потерпевшего на самозащиту, с учетом того, что нагрузка на службу судебных приставов в Российской Федерации чрезвычайно высока и во многих случаях сам кредитор путем самозащиты может защитить свои права более эффективно. Не замечает автор и некоторой нелогичности данного утверждения - чем можно объяснить, что с признанием государства права кредитора в виде судебного решения, с получением защиты от него, оно становится менее защищенным, так как один из способов защиты устраняется.

 

Разграничение самозащиты и самоуправства проводится в зависимости от соблюдения или несоблюдения названных выше условий правомерности самозащиты. Самозащита, пределы которой превышены, представляет собой самоуправство; также самоуправными являются действия кредитора, который в порядке самозащиты избирает способ защиты права, который может быть применен только судом (например, взыскание неустойки). В этих случаях необходимо сделать вывод о том, что такое превышение или избрание ненадлежащего способа защиты представляют из себя характеристику факультативного признака объективной стороны – обстановки, характеризующей, в том числе, и нарушение виновным установленного федеральным законом (статьями 12 и 14 ГК РФ) порядка реализации своего права.

В ст. 12 и 14 ГК РФ самозащита определена как способ защиты гражданских прав. Тем самым исключено применение самозащиты при восстановлении иных прав; на то же самое указывает п.3 ст. 2 ГК РФ: «К имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством». Таким образом, самозащита применяется в условиях взаимодействия равных субъектов, не связанных линейно-вертикальными отношениями подчиненности, в большинстве случаев и самоуправство встает на стражу интересов виновного при защите именно гражданских прав, однако, из этого правила возможны исключения – например, возможна самоуправная защита трудовых прав граждан (в частности права на получение заработной платы).

Как для самоуправства, так и для самозащиты характерно наличие нарушенного восстанавливаемого права, однако, если путем самозащиты можно восстанавливать только действительное право, то применительно к самоуправству законодатель не исключает возможности восстановления таким образом и предполагаемого права, то есть права, в наличии которого виновный добросовестно заблуждался. Помимо этого, полагаем, что по смыслу статей 12 и 14 ГК РФ в порядке самозащиты может защищаться только право, которое принадлежит самому защищающемуся, самоуправство же возможно и в случаях самовольного восстановления прав третьих лиц.

Объединяет названные институты также и то, что как в случае самозащиты права, так и при самоуправстве лицо не обращается за помощью к государственным органам, а восстанавливает нарушенные права самостоятельно; это обусловлено тем, что как первое, так и второе являются составной частью самопомощи. 

Самозащита права возможна как до того как право было нарушено (пресечение действий), так и после нарушения права (восстановление положения), самоуправство же всегда осуществляется при наличии уже нарушенного права. Кроме того, необходимо отметить, что самоуправство совершается путем фактических деяний, самозащита может осуществляться и юридическими действиями (например, расторжение договора в одностороннем порядке).

 

 

001 Показательно, что вопрос о разграничении самоуправства и самозащиты права ставит в тупик не только практических работников, но и теоретиков; примечательна в этом плане работа А.Н. Чернышова, старшего преподавателя кафедры уголовного права и криминологии ДВЮИ МВД РФ "К вопросу об отграничении уголовно наказуемого самоуправства от иных преступлений, административных проступков и самозащиты гражданских прав". 

002 Эрделевский А.М., Самозащита прав // Документ подготовлен специально для публикации в системах Консультант Плюс, опубликован 12.09.2001 г. 

003 Гражданское право: Учебник. Ч. 1. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Теис, 1996. С. 268 - 270.

004 См.: Там же. С. 270.

005 У автора нет оснований полагать, что А.М. Винавер допустил ошибку, поименовав эту группу институтов "самозащитой", и не принимать этот термин. Полагаем, что определяющей в данном случае будет приставка "само", характеризующая совершение каких либо действий своей волей. 

006 Винавер A.M. "На грани уголовной и гражданской неправды" (Сборник статей "Антология уральской цивилистики") М.- Статут, 2001 

007 Это следует из озвученного А.М. Винавером понимания самопомощи как дозволенного деяния. 

008 Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой гражданского кодекса Российской Федерации"// "Бюллетень Верховного Суда РФ", № 9, 1996, № 5, 1997 

009 А.М. Эрделевский, указ. соч. 

010 А.М. Винавер, указ. соч. 

011 Е.Е. Богданова, "Формы и способы защиты гражданских прав и интересов"// "Журнал российского права", №6, 2003 год