Учение о царской власти в византийской церковной историографии IV - VI вв. :
Тимошина, Е. В.
Учение о царской власти в византийской церковной
историографии IV - VI вв. :В сравнении с учением
святоотеческой литературы IV в.
//Правоведение. -1994. - № 5 - 6. - С. 141 - 148
По мнению автора, изучение ранневизантийского
теократического идеала важно для понимания
метафизического обоснования учения о царской власти,
представляющего собой органическое истин христианского
учения в государственную идеологию. Однако бывает трудно
провести грань, разделяющую, с одной стороны, религиозный
утилитаризм, вдохновляемый идеей устроения Царства
Божьего на земле и в своих хилиастических основаниях
обнаруживающий родство с атеистическими идеалами
общественного благоустройства, а с другой стороны,
подлинно христианское государственное строительство. В
статье сравнивается византийский государственный идеал с
христианскими представлениями о власти, содержащимися в
святоотеческой литературе IV в., не изучавшейся ранее с
точки зрения формирования и развития в рамках этого жанра
учения о царской власти.
Библиогр. в подстрочных ссылках.
ПЕРСОНАЛИИ:
Иоанн Златоуст, - византийский церковный
деятель, - епископ Константинополя, - отец
церкви.
ВЛАСТЬ - ИСТОРИОГРАФИЯ - СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ -
ГЛАВА ГОСУДАРСТВА - ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ -
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА - ИСТОРИЯ ПРАВА -
ХРИСТИАНСТВО
Материал(ы):
Учение о царской власти в византийской церковной историографии IV — VI вв. (В сравнении с учением святоотеческой литературы IV в.) [Журнал "Правоведение"/1994/№ 5-6]
Тимошина Е.В.
Изучение ранневизантийского теократического идеала важно для понимания метафизического обоснования учения о царской власти, представляющего собой органическое претворение истин христианского учения в государственную идеологию Византийской империи. Однако подчас бывает трудно провести грань, разделяющую, с одной стороны, религиозный утилитаризм, вдохновляемый идеей устроения Царства Божьего на земле и в своих хилиастических основаниях обнаруживающий родство с атеистическими идеалами общественного благоустройства, а с другой стороны, подлинно христианское государственное строительство.
В данном случае выйти из этого затруднения нам позволит сравнение византийского государственного идеала, созданного прежде всего церковной историографией IV—VI вв., с христианскими представлениями о власти, содержащимися в святоотеческой литературе IV в., не изучавшейся ранее с точки зрения формирования и развития в рамках этого жанра учения о царской власти.
Результаты данного исследования могут быть использованы и для оценки характера учения о царской власти в России. Традиционно в дореволюционной литературе источниками древнерусского теократического идеала признавались, во-первых, ветхозаветная теократия евреев1 и, во-вторых, политическая теория и сам уклад государственной жизни Византии.2 Пожалуй, лишь В. Вальденберг,3 отстаивая своеобразие русской политической мысли, отрицал определяющее влияние на нее византийского учения о царской власти.
Однако никто из авторов не обращал внимания на принципиальность разграничения ветхозаветного и византийского влияния, что весьма важно. В первом случае выявление связи русского теократического идеала с древним иудейским мессианизмом указывало бы на присущий этому идеалу хилиастический соблазн устроения Царства Божьего на земле и, в конечном итоге, на его антихристианский характер. Установление же связи русского учения о царской власти с христианским, а в историческом аспекте с византийским влиянием, позволило бы говорить о несомненно христианском существе теократического идеала, созданного русской политической мыслью.
Решение поставленной задачи поможет в дальнейшем* оценить соответствие русского учения о царской власти догматически подтвержденному идеалу христианской государственности. Имея в виду обозначенную перспективу исследования, и следует воспринимать выводы данной статьи.
В согласии с апостольским учением византийские историки признавали царскую власть богоустановленной. Так, например, Евсевий Кесаринский4 полагал источник самодержавной власти во второй ипостаси Бога — в Боге Слове. Эта конкретизация связана с тем особым значением в божественном домостроительстве, которое придавал Евсевий Слову Божию, разделяя, как и другие древние отцы церкви, особенно до Никейского собора (325г.), свойства Бога-Отца и Бога-Сына. По представлению Евсевия Кесарийского, Слово Божье, выполняя роль некоего связующего начала между тварным миром и Богом-Отцом, роль «посредника и руководителя сущности рожденной к Нерожденному», является «Владыкою и Правителем вселенной», «благоговейно служащим славе Отца».5 Осуществляя замысел божественного домостроительства, Слово Божье, обладающее полнотой силы для спасения мира, сообщило людям понятие о законном начальстве и царской власти. Оно, будучи «Отцом разумной и мыслящей сущности», создало субъективные основания для самой возможности власти, начертав в человеческой душе «образ верховного царствования», и «соделало ее животным царским, внушив ей... способность царствовать и повиноваться царской власти».6 Вместе с тем, Божье Слово являет собою и объективное основание власти, так как, будучи источником всякого блага, утверждает царствование и сообщает ему силу. Таким образом, царская власть и способность повиновения ей являются даром Божьим человеку, данным ему во исполнение божественного замысла о спасении творения.
Вывод Евсевия о промыслительном значении установления власти согласуется с толкованием св. Иоанном Златоустом слов ап. Павла: «.. .нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» (Римл. 13, 1). Речь идет, разумеется, не о каждом начальнике в отдельности, а о самом существе власти, в учреждении которой Иоанн Златоуст, как и Евсевий, видит проявление Божьего промысла: «Существование властей, причем одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что все происходит не случайно и произвольно... все это я называю делом Божьей премудрости».7 Так как «равенство часто доводит до ссор... а безначалие везде есть зло и бывает причиною беспорядка», то «Бог установил многие виды власти и подчинения», в том числе и «между начальником и подчиненным».8 Поэтому «должно возносить великую благодарность Богу и за то, что есть цари, и за то, что есть судии»,9 ибо «Он не только привел это из небытия в бытие, но и теперь содержит это, так что если бы что-нибудь изъято было из Его промысла, разрушилось бы и погибло».10
Иоанн Златоуст полагает причину установления Богом земной власти в совершенном, человеком грехопадении. В этом смысле власть имеет основание в грехе и пороке. Поскольку мы оказали Богу невнимание и пренебрежение, злоупотребив Его родительской любовью, то «грех сделал нужною власть». Но, несмотря на это, Бог употребил власть для нашей пользы. Он, «по благости своей, отдал нашу природу... начальникам... чтобы они исправили нас от беспечности».11
Толкуя слова ап. Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям» (Римл. 13, 1), Иоанн Златоуст особенно настаивает на необходимости повиновения властям как исполнении обязанности по отношению к Богу: «Мы не дарим властям повиновение, но исполняем долг». Подчиняющийся властям повинуется Богу, тот же, кто не повинуется начальнику, тот противится Богу, узаконившему это,12 — так толкует Иоанн Златоуст слова ап. Павла: «Противящийся власти, противится Божию установлению, а противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Римл. 13, 2).
При этом Иоанн Златоуст призывает повиноваться всякому начальству, так как апостол заповедал это, когда начальниками были язычники.13 Ведь то, что к власти «допускаются люди порочные и пользуются ею не так, как должно, зависит от испорченности людей».14 Однако и теперь, «когда между начальниками есть много дурных, самое дело это так нужно, что и при дурных качествах начальников бывает от них великая польза».15 Вместе с тем Иоанн Златоуст полагает и предел такому повиновению: воздавать властям необходимо только то, что нисколько не вредит благочестию, «все, противное благочестию, не есть уже дань кесарю, но дань и оброк дьяволу».16
По представлению византийских историков церкви, поскольку царство земное есть подобие Царства Небесного, царская власть не только имеет свой источник в Боге Слове, но и создана по образу Его миродержавной власти. Правомерность такого уподобления подтверждает св. Афанасий Александрийский.17 Согласно же Евсевию Кесарийскому, это определило прежде всего монархический принцип организации верховной власти. Слово Божье, будучи основой единства, состоящего из многих частей мира, явило в царе подобие своей единодержавной власти. Оно даровало человеческой природе «закон царского права... который подчиняет всех единому владычеству». Для Евсевия Кесарийского очевидно, что «монархия превосходнее всех форм правления, многоначалие же, составленное из членов равного достоинства, скорее есть безначалие и мятеж».18 Таким образом, единовластие Бога, по образу которого создана царская власть, обусловило и единовластное управление царя. Преимущество монархии несомненно также для историка Евагрия:19 всему народу невозможно принять верховную власть, ибо «множества она не терпит».20 Ведь «чернь всегда такова, что легко воспламеняется гневом и пользуется случайным поводом к произведению беспокойств».21
В святоотеческой литературе также можно обнаружить обоснование превосходства монархии в сравнении с другими формами правления. Так, например, св. Василий Великий пишет: «. . .всякое благочиние и согласие между многими до тех пор держится с успехом, пока сохраняется общая всех благопокорность одному. .. начальнику; а всякое разногласие и раздор, также многоначалие являются следствием безначалия».22 Это подтверждает и Афанасий Александрийский: «...как... многобожие есть безбожие; так многоначалие по необходимости будет безначалием. Поелику каждый уничтожает власть другого, то ни один не окажется начальствующим, но у всех произойдет безначалие».23
Во взглядах византийских историков на принцип передачи власти по наследству единства не было. Более последовательной представляется точка зрения Евсевия Кесарийского, утверждавшего необходимость наследственного закрепления власти по образу вечной, непреходящей власти Бога Слова. В представлении Евсевия, наследование власти необходимо для того, чтобы благочестивый царь, как бы возродившись для высочайшей власти в своих детях, ее унаследовавших, удерживал царство и после своей смерти. Таким образом, Бог «через приращение времен и детей боголюбезному царю» соделывает его «владычество над народами земли» непреходящим, «сильным и юным».24 По мнению историка Созомена,25 наследование власти также совершается лишь «по благоволению Христа», желающего сделать непреходящим благочестивое царство.26
Однако, как известно, в Византии не существовало традиции наследственного закрепления власти. Поэтому блаж. Феодорит Кирский27 усматривал божественную легитимацию власти в том единогласии народа, с которым был избираем царь. Это являлось знаком божественного согласия на избрание православного христианина царем.28 Евагрий Схоластик также не находил в наследовании власти особого Божьего благоволения. Напротив, проявление Божьей милости он видел в том, что царь получает власть «не как наследие, а как награду за добродетель».29
Таким образом, уподобление царской власти миродержавной власти" Бога Слова определило, во-первых, монархический принцип организации верховной власти (имеющий также догматическое подтверждение в святоотеческой литературе) и, во-вторых, необходимость наследственного закрепления власти, что, однако, не признавалось догматически обязательным святыми отцами.
Уподобление царской власти миродержавной власти Бога Слова должно было также определить ее земное предназначение. Как Богосыновняя, так и являющаяся ее земным отображением царская власть призваны осуществить Божий замысел о человеке, имея в виду конечное его спасение через богопознание и послушание этим двум совместно действующим властям. Именно задачей исполнения замысла божественного домостроительства и обусловлено историческое предназначение царской власти, соответствующее домостроительным целям власти Богосыновней.
По представлению Евсевия Кесарийского, земной царь являет собой «образ единого Царя всяческих». Поэтому он, «подражая своему Спасителю», обязан преследовать «уже прежде Всеблагим побежденное» зло мира.30 Удерживая царство от порабощения «противником спасения человеком» — антихристом, монарх содействует исполнению божественного замысла о спасении творения.31 Среди византийских историков взгляд Евсевия на предназначение царской власти разделяют также Феодорит Кирский и Евагрий Схоластик. Так, Феодорит отмечает, что через установление Спасителем царской власти побеждено зло мира: дьявол провидением великого Бога и царским служением удален от управления государством.32 Понимание же Евагрием предназначения царской власти обнаруживает следующий эпизод. Евагрий сообщает, что в то время, когда будущий царь Маврикий еще служил воином, ему было «божественное знамение, предвещавшее царствование... На востоке явился ему... Христос Бог и требовал от него защиты, — что прямо указывало на царствование; ибо от кого, если не от царя... требовать ему этого!»33
В святоотеческой литературе предназначение царской власти было раскрыто Иоанном Златоустом и Кириллом Иерусалимским при толковании ими следующих слов ап. Павла: «И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь, — и тогда откроется беззаконник» (8 Фессал. 2, 6—8). Понимая под выражением «удерживающий теперь» Римское государство, Иоанн Златоуст так объясняет слова апостола: «Когда прекратится существование • Римского государства, тогда он (антихрист) придет. И справедливо. Потому что до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится антихристу; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он будет стремиться похитить всю — и человеческую, и божескую власть».34 Соответственно истолковано Иоанном Златоустом и пророчество Даниила, изображающего последовательную смену четырех царств, последнее из которых, Римское царство, будет разрушено антихристом.35 Св. Кирилл Иерусалимский под выражением «удерживающий тепepь также полагал, что «сие есть царство Римское». Поэтому «придет предсказанный антихрист тогда, когда окончатся времена Римского царства и приближится скончание мира».36
Именно предназначением царской власти как «удерживающей» царство от пришествия в него антихриста обусловлены и другие ее обязанности, также соответствующие домостроительным целям власти Богосыновней.
Система обязанностей монарха наиболее подробно была разработана Евсевием Кесарийским. По его мнению, царь прежде всего обязан наказывать творящих зло врагов Божьих, если «общий всех Спаситель... удаляет от своих овец... враждебные силы», то и «друг Его, свыше украшенный доспехами против врагов, умеет посредством войны обуздывать явных противников истины».37
Иоанн Златоуст, так же как и Евсевий, признает эту обязанность царя одной из самых главных и раскрывает ее значение, толкуя слова ап. Павла: «Начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее; ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Римл. 13, 3—4). Иоанн Златоуст убеждает рассматривать правителя прежде всего как Божьего слугу, который, независимо от того, наказывает ли он, или награждает, исполняет Божий закон: «защищает добродетель и изгоняет порок, чего и сам Бог хочет».38 «Начальствование, — пишет Иоанн Златоуст, — есть искусство... и притом искусство высшее всех искусств... Искусные начальники наказывают и отсекают людей злых, а добрых и кротких возвышают».39 Для того Бог и вооружил правителей, чтобы они устрашали дерзких, ведь «люди порочные, если бы не были удерживаемы страхом от начальников, наполнили бы города бесчисленными бедствиями».40 Однако не начальник создает страх, а наша порочность. Несомненно, что «от властей для государств бывают бесчисленные блага», ведь «начальники не мало содействуют нам в устройстве настоящей жизни тем, что действуют оружием, отражают неприятелей, усмиряют крамольников в городах, разрешают всякие ссоры». Поэтому правители, будучи «охранителями мира и гражданского благоустройства», являются величайшими нашими благодетелями.41 Иоанн Златоуст приводит также слова пророка Аввакума: «Для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его, и оставляешь людей, как рыбу в коре, как пресмыкающихся, у которых нет властителя?» (Аввак. 1, 13—14). Толкуя эти слова, Иоанн Златоуст пишет: «Итак, старейшина — для того, чтобы мы не были "яко гады", властитель — для того, чтобы мы не пожирали друг друга "яко рыбы"».42
Иоанн Златоуст предупреждает о возможных бедствиях, последующих за упразднением начальства: «Что связи бревен в домах, то и начальники в городах. Если те уничтожишь, стены... обрушатся... так, если отнять у вселенной начальников и страх, внушаемый ими, — и домы, и города, и народы с великой наглостью нападут друг на друга, потому что тогда некому будет их удерживать.. . и страхом наказания заставлять быть спокойными». С уничтожением властей исчезнет всякий порядок в нашей жизни, мы будем проводить жизнь «безумнее бессловесных зверей, — станем друг друга угрызать и снедать... богатый — бедного, сильнейший — слабого, дерзкий — кроткого. Но теперь, по милости Божьей, ничего такого нет».43
Чтобы эта Божья милость не покинула род человеческий, Евсевий Кесарийский убеждает благочестивых людей приносить за царей неустанные молитзы.44 А Иоанн Златоуст даже вменяет в обязанность каждому христианину благодарить Бога за то, что «имеешь начальника, который печется о тебе и не дозволяет злым людям строить тебе козни».45 При этом святитель ссылается на слова ап. Павла, заповедовавшего «совершать молитвы, прошения, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (2 Тим. 2, 1—2). Желая нашего спасения, «Бог учредил власти для общей пользы». Поэтому было бы несправедливо, «если бы в то время, как другие выступают в поход и облекаются в оружие с тою целью, чтобы мы пребывали в безопасности, сами мы за тех, которые подвергаются опасностям и несут бремя военной службы, не творили даже молитв».46
Второй предмет царского попечения о подданных, согласно Евсевию Кесарийскому, составляет обязанность царя призвать подвластных себе людей к истинному богопознанию. Если Спаситель делает людей «тварями разумными и ведающими царство Отца», то, в подражание Ему, и «друг Его, как бы истолкователь Бога Слова, призывает к познанию Всеблагого весь человеческий род, возвещая жителям земли законы благочестия и истины».47 Царь, «научая своих подданных добру, преподает им богопознание великого Царя».48 Иоанн Златоуст также считает царя обязанным способствовать распространению истинного учения: царь «страхом и почестями предрасполагает души людей, чтобы они были способны воспринять слово учения».49
Третьей обязанностью царской власти Евсевий Кесарийский признает необходимость создавать условия для благочестивой жизни подданных и тем самым содействовать достижению врат Царства Небесного каждым человеком из вверенного ему царства земного. Поскольку «Спаситель... приготовляет своему Отцу благоприятными все небо, мир, и выспреннее царство», то по образу Его и «ревнитель Всеблагого, очистив от всякой нечистоты безбожного заблуждения земное свое царство», приводит к Богу подвластных себе жителей земли. Заботясь «о спасении каждого на управляемом им корабле жизни», царь делает подданных готовыми для Небесного Царства.50
Те же мысли высказывает и Иоанн Златоуст, полагая, что посредством гражданской власти, действующей в согласии с властью церковной, Бог устрояет спасение человека.51 Ведь царь «делает для тебя добродетель более достижимой, так как наказывает злых, а добрым оказывает благодеяния и почести и этим содействует воле Божьей... Я даю тебе советы относительно целомудрия, и он того же требует по законам; я увещеваю тебя, что не должно быть любостяжательным и похищать, и он над тем же поставлен сидиею, таким образом, он наш сотрудник и помощник, на это он и послан Богом».52
Вместе с тем, поскольку к спасению может привести лишь следование истинной христианской вере, то царь, помня о промыслительном значении своей власти, обязан, по мнению Евсевия Кесарийского, проявлять «попечение о Церкви Божьей».53 Важное значение авторитету царской власти в делах церкви придает и Евагрий Схоластик.54
Иоанн Златоуст рассматривает попечение монарха о церкви как великое Божье благодеяние. Святитель воздает похвалу попечительности таких царей, которые настоящим царством воспользовались для приобретения будущего Царства, «устраивая Церкви, почитая священников, уничтожая блуждания еретиков».55 Василий Великий также вменяет царю в обязанность «защищать постановления Божьи».56
Итак, в соответствии с учением византийской церковной историографии основными обязанностями царской власти, соответствующими целям власти Богосыновней, признавались: во-первых, наказание творящих зло врагов Божьих; во-вторых, забота царя о распространении истинного учения; в-третьих, создание монархом условий для благочестивой жизни и спасения душ подданных; в-четвертых, забота о благосостоянии Божьей церкви. Обязанности царской власти, признаваемые византийскими историками, являлись вместе с тем догматическим требованием, обращаемым к царю церковью.
Поскольку царская власть есть подобие миродержавной власти Бога Слова, то самая личность монарха как человека, единолично обладающего всей полнотой власти, приобретает особое значение. В византийской церковной историографии образ монарха строится на противопоставлении царя и тирана. Причем различие между ними полагается в их отношении к Богу: в признании или непризнании Его заповедей, так как исполнить историческое предназначение царской власти, по мнению Евсевия Кесарийского, может лишь человек, всесовершенно преданный Всеблагому.57 Поэтому идеальному образу царя византийскими историками традиционно присваивались две устойчивые черты: православие, т. е. признание и исповедание царем истинного Бога, и благочестие как обуздание греховной природы человека и усовершенствование ее добродетелями.
В святоотеческой литературе образ царя был создан Иоанном Златоустом. Он совпадает с представлениями о личности монарха в церковной историографии. Святитель признает необходимым православие царя, в противном случае правитель является тираном. «Не говори мне о царской власти там, где беззаконие»;58 под беззаконием здесь понимается непослушание царя божественным заповедям. Стремящийся к начальству гражданскому должен научиться прежде начальствовать над самим собой как должно.59 Поэтому истинный царь все подчиняет законам Божьим и, сохраняя ум свободным, не дозволяет утверждать в душе власти удовольствий, так как «кто поставил разум начальником над страстями души, тот легко стал бы начальствовать и над людьми согласно законам Божьим». Тиран же тот, кто «начальствует... над людьми, а сам рабствует гневу, властолюбию и удовольствиям». Такой человек не достоин царствовать, поскольку, во-первых, «может показаться смешным для подчиненных, что носит золотой... венец, а благоразумием не увенчан, что все тело его блистает порфирою, а душа остается неукрашенною; а, во-вторых, он не будет знать и того, как распоряжаться властью, потому что тот, кто оказался не в состоянии управлять самим собою, как сможет исправлять других законами?»60 Таким образом, главное «отличие начальника в его состоянии по душе, то есть управляет ли он своими страстями».61 Человек же, управляющий людьми, но раболепствующий страстям, не достоин быть царем, это «раб более всех людей», «так как тот, кто делает грех, есть раб, хотя бы имел на главе тысячи венцов».62
Монарх представляет своей личностью все государство, и это придает царскому благочестию и православию государственное значение. Так, например, Евсевий Кесарийский считает, что лишь силою «оружия богопочтения» способен царь охранить царство, а следовательно, и собственное спасение.63 Василий Великий советует царю: «Не делай насилий по той причине, что властвуешь; не лихоимствуй, потому что силен; напротив, поелику есть у себя преимущества власти, то покажи права справедливости. Не в том, чего не силен ты сделать, можешь представить доказательство послушания и страха перед Богом, но в том, что имеешь силу преступить и не преступаешь».64 Иоанн Златоуст предупреждает царя: «Величие чести, не старающихся жить достойно этой чести, служит к увеличению наказания».65 По мнению Евсевия Кесарийского, лишь броня царского благочестия отражает от царства нечестивых, победу над которыми как награду за благочестие ниспосылает царю Бог. Пренебрежение же богопочтением «подвергало общественные дела великим опасностям; напротив, законное принятие и хранение его. . . доставляло Римскому государству величайшее благополучие».66 Таким образом, благополучный ход государственных дел зависит от благости божественной силы, которая завоевывается трудами царского благочестия, так как лишь благочестивое управление царством дарует царю возможность личного спасения.
Государственный смысл царского благочестия подтверждает и Сократ Схоластик.67 По мнению этого историка, в награду за благочестие Бог покорял царю врагов и без трудов военных.68 По мысли Созомена Саламинского, благочестие — истинное украшение царствования, которое царям всего важнее, так как без него «и войска, и царское могущество, и другие средства неблагонадежны». Поэтому царю для удержания власти «должно ревностно чтить Бога».69 Эти рассуждения разделяет Феодорит Кирский. Поскольку «с благочестием всегда в союзе Законоположник благочестия», то царский благочестием утверждается царство, «и мир блюдется, и война прекращается... и приобретается победа». Цари же, воспитанные на нечестивом учении и потому лишенные божественной помощи, «легко сделаются добычей врагов и предметом их посмеяния».70
Государственный смысл благочестия признается и в святоотеческой литературе. В соответствии с учением святых отцов для благополучия государства необходимо, чтобы было «сердце царя в руке Господа» (Притч. 21, 1), ибо тогда, «не склоняясь ко злу, оно направляется туда, куда направить угодно Богу».71 Однако в руке Божьей не всякий, а лишь достойный имени царя.72 Поэтому для того чтобы сердце монарха не склонялось ко злу, «царю боголюбивому прилично предпочитать всему любоведение и вожделевать небесного».73 Тогда сердце царево будет в руке Господа, и царь спасется уже «не многою силою», но Божьей благодатью не силою оружия, но Божьим руководством.74
Государственное значение православия было раскрыто историком Созоменом Саламинским. По его мнению, православие самого царя сдерживает разномыслие подданных. А поскольку единая и истинная вера мыслится как хранительница царства и покровительница его могущества,75 то правоверие царя является также условием церковного и государственного единства. Именно поэтому ариане, по свидетельству Созомена, в царствование Константина Великого «явно отвергать догмат о единосущии Сына со Отцом... не смели, ибо знали, что так верует сам царь».76
В соответствии с учением византийских историков богоустановленность царской власти обусловила подчиненность монарха не человеческим установлениям в виде права и закона, а прежде всего закону Божественному. Несомненное преимущество Божественного закона по сравнению с законом человеческим отмечает и Иоанн Златоуст: «...христианство гораздо лучше внешних законов держит в порядке нашу жизнь».77 Поэтому, считает святитель, нет царя, «бессильнее преступающего Божественные законы, равно как и нет царя, сильнее защищающего Божественные законы».78 Из принципа богоустановленности царской власти следует также, что царь несет ответственность пред Богом за вверенное его попечению царство спасением своей души.
* *
*
Учение о царской власти основывается прежде всего на догматах христианского вероучения. В соответствии с ними установление Богом царской власти является частью замысла Божественного домостроительства, имеющего в виду ее содействие в конечном спасении Богом творения. Уподобление царской власти миродержавной власти Бога Слова определило, во-первых, монархический принцип организации верховной власти, во-вторых, необходимость ее наследственного закрепления, в-третьих, ее предназначение и обязанности, соответствующие домостроительным целям власти Богосыновней.
Предназначение царской власти, по мнению церковных историков и учению святых отцов, состоит в том, что она удерживает царство от захвата его антихристом. Необходимость осуществления этого предназначения обусловила три главные обязанности царской власти. Первая обязанность состоит в наказании творящих зло врагов Божьих. Согласно второй, царь обязан заботиться о распространении в своем царстве истинного учения. Третий предмет царского попечения о подданных составляет создание монархом условий для благочестивой жизни и спасения душ вверенных ему людей, а также заботу царя о благосостоянии Божьей церкви. Исполнять домостроительное предназначение царской власти способен лишь человек, исповедующий православную веру, царствующий прежде всего над собственной греховной природой и украшенный благочестием. Этот истинный самодержец управляет в соответствии не с человеческим, а Божественным законом и несет ответственность пред Богом за вверенное его попечению царство спасением своей души.
При сравнении учения о царской власти в византийской церковной историографии IV—VI вв. с точкой зрения Православной церкви, выраженной в святоотеческой литературе IV в., становится очевидным, что основные положения византийского монархического учения имеют догматическое происхождение. Следовательно, византийское учение о царской власти имело несомненно христианское существо.
* Аспирантка С.-Петербургского государственного университета.
1 См., напр.: Державин Н. Теократический элемент в государственных воззрениях Московской Руси сравнительно с воззрениями древних евреев. Киев, 1906. С. 8, 13; Ефимов Н. Н. Русь — Новый Израиль. Казань, 1912. С. 5.
2 См., напр.: Иконников В. С. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории. Киев, 1869. С. 369—370; Терновский Ф. Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в Древней Руси. Киев, 1875. С. 3; Дьяконов М. Власть московских государей. СПб., 1889. С. 1—3; Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. С. 541; Савва В. Московские цари и византийские василевсы. Харьков, 1901. С. 94.
3 Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916. С. 58.
4 Родился ок. 264 г. в Кесарии Палестинской, где впоследствии был епископом. Известен как автор первой «Церковной истории» (324—326гг.).
5 Евсевий Памфил. Слово царю Константину по случаю тридцатилетия его царствования//Евсевий Памфил. Сочинения. Т. 2. СПб., 1849. С. 403, 396, 350.
6 Там же. С. 357—358.
7 Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам // Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. СПб., 1895—1906. Т. 9. Кн. 9. Кн. 2. С. 774.
8 Там же. С. 775.
9 Иоанн Златоуст. Беседы на Псалмы// Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 5. Кн. 2. С. 551.
10 Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Колоссянам//Там же. Т. И. Кн. 1. С. 380.
11 Иоанн Златоуст Восемь слов на Книгу Бытия//Там же. Т. 4. Кн. 2.
С. 746—747.
12 Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам. С. 775.
13 Там же. С. 778.
14 Иоанн Златоуст. Беседы на Псалмы. С. 551.
15 Там же.
16 Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея Евангелиста // Творения
святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 7. Кн. 2. С. 712.
17 Афанасий Александрийский. Слово на язычников//Творения иже во святых отца нашего Афанасия Александрийского в 4 т. М., 1902—1903. Т. 1. С. 183—184.
18 Евсевий Памфил. Слово царю Константину... С. 355.
19 Родился в сирийском городе Епифания ок. 535 г. Получив юридическое образование, служил адвокатом в Антиохии, поэтому и прозван Схоластиком.
20 Евагрий. Церковная история // Церковная история Евагрия, Схоластика и почетного префекта. СПб., 1853. С. 190.
21 Там же. С. 77.
22 Василий Великий. О суде Божием//Творения иже во святых отца нашего Василия Великого в 7 т. М., 1891 — 1892. Т. 5. С. 7.
23 Афанасий Александрийский. Слово на язычников. С. 176—177.
24 Евсевий Памфил. Слово царю Константину... С. 354.
25 Родился в селении Вефилия неподалеку от Газы Палестинской. Получил образование в знаменитом в то время Училище правоведения в финикийском городе Берите. После его окончания служил адвокатом в Антиохии. Умер ок. 450 г.
26 Эрмий Созомен Саламинский. Церковная история. СПб., 1851. С. 13.
27 Родился в Антиохии в 387 г. Воспитывался в монастыре. В 423 г. был рукоположен в епископа Кирского. Умер в 457 г.
28 Феодорит Кирский. Церковная история. СПб., 1852. С. 233.
29 Евагрий Схоластик. Церковная история. С. 55.
30 Евсевий Памфил. Слово царю Константину... С. 378.
31 Там же. С. 376.
32 Феодорит Кирский. Церковная история. С. 73.
33 Евагрий Схоластик. Церковная история. С. 277.
34 Иоанн Златоуст. Толкование на Второе послание к Фессалоникийцам//Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 11. Кн. 2. С. 597—598.
35 Иоанн Златоуст. Толкование на Книгу пророка Даниила // Там же. Т. 6. Кн.. 2. С. 507.
36 Кирилл Иерусалимский. Поучение шестнадцатое // Святитель Кирилл, архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. С. 231—232.
37 Евсевий Памфил. Слово царю Константину... С. 351—352.
38 Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам. С. 776—777.
39 Иоанн Златоуст. Толкование на Второе послание к Коринфянам//Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 10. Кн. 2. С. 609—611.
40 Иоанн Златоуст. Беседы к Антиохийскому народу о статуях // Там же. Т. 2. Кн. 1. С. 84.
41 Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам. С. 777—778.
42 Иоанн Златоуст. Восемь слов на Книгу Бытия. С. 747.
43 Иоанн Златоуст. Беседы к Антиохийскому народу о статуях. С. 84.
44 Евсевий Памфил. Четыре книги о жизни блаженного царя Константина//Евсевий Памфил. Сочинения. Т. 2. С. 241.
45 Иоанн Златоуст. Беседы на Псалмы. С. 552.
46 Иоанн Златоуст. Толкование на Первое послание к Тимофею // Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 11. Кн. 2. С. 659.
47 Евсевий Памфил. Слово царю Константину. . . С. 352.
48 Там же. С. 362.
49 Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам. С. 777.
50 Евсевий Памфил. Слово царю Константину... С. 351—352.
51 Иоанн Златоуст. Беседы к Антиохийскому народу о статуях. С. 84.
52 Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам. С. 776.
53 Евсевий Памфил. Четыре книги о жизни блаженного царя Константина. . . С. 90.
54 Евагрий Схоластик. Церковная история. С. 136, 249.
55 Иоанн Златоуст. Одиннадцать бесед//Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 12. Кн. 1. С. 294, 295.
56 Василий Великий. Нравственные правила//Творения иже во святых отца нашего Василия Великого в 7 т. Т. 3. С. 396.
57Евсевий Памфил. Слово царю Константину... С. 353.
58 Иоанн Златоуст. Беседы на слова пророка Исайи // Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 6. Кн. 1. С. 412.
59 Иоанн Златоуст. Толкование на Второе послание к Коринфянам. С. 611. 60 Иоанн Златоуст. Слово о начальстве, власти и славе//Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 12. Кн. 2. С. 629—630.
61 Иоанн Златоуст. Беседа о наслаждении будущими благами//Там же. Т. 3. Кн. 1. С. 359.
62 Иоанн Златоуст. Слово о начальстве, власти и славе. С. 631.
63 Евсевии Памфил. Церковная история // Евсевий Памфил. Сочинения. Т. 1. СПб., 1848. С. 589.
64 Василии Великий. О милости и о суде // Творения иже во святых отца нашего Василия Великого в 7 т. Т. 4. С. 363.
65 Иоанн Златоуст. Слово о начальстве, власти и славе. С. 629.
66 Евсевий Памфил. Церковная история. С. 586.
67 Родился ок. 380г. в Константинополе. В этом же городе получил юридическое образование, после чего служил адвокатом, за что и был прозван Схоластиком. Умер ок. 440 г.
68 Сократ Схоластик. Церковная история. СПб., 1850. С. 573.
69 Эрмий Созомен Саламинскии. Церковная история. С. 7, 607, 633.
70 Феодорит Кирский. Церковная история. С. 332, 114, 357, 234.
71 Иоанн Златоуст. Остатки из Толкования на Притчи Соломона//Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста в 12 т. Т. 12. Кн. 3. С. 1129.
72 Василий Великий. Беседы на Псалмы // Творения иже во святых отца нашего Василия Великого в 7 т. Т. 1. С. 231.
73 Афанасий Александрийский. Послание императору Иовиану // Творения иже во святых отца нашего Афанасия Александрийского в 4 т. Т. 1. С. 175.
74 Василий Великий. Беседы на Псалмы. С. 231.
75 Эрмий Созомен Садаминский. Церковная история. С. 265.
76 Там же. С. 158.
77 Иоанн Златоуст. Толкование на Второе послание к Коринфянам. С. 613.
78 Иоанн Златоуст. Беседы на слова пророка Исайи. С. 418.
