Историко-правовой аспект проблемы соотношения международного и национального права
Восканов Сурен Георгиевич, соискатель Дипломатической академии МИД РФ, г. Москва
Научный руководитель: д.ю.н., профессор Егоров Сергей Алексеевич (кафедра международного права)
Для правильного понимания природы соотношения международно-правовой системы с национально-правовой системой, необходимо сделать вкратце исторический экскурс, с целью более полного осмысления этой проблемы. По мнению Тойнби, смысл истории есть реализация человеческого достоинства в преемственности исторического опыта людей, т.е. духовных, социальных, нравственных, интеллектуальных, эстетических и иных ценностей. Процесс борения человека, отмечает Тойнби, человеческой души, подчас даже в самых страшных обстоятельствах, за обретение, утверждение и развитие мира ценностей и есть, по сути дела процесс реализации смысла истории[1]. Как пишет В.С. Нерсесянц: « Сегодня, когда повсеместно усиливается внимание к проблемам социального и политического предвидения и прогнозирования, становится все яснее, что без истории не возможны также научная прогностика, футурология в области современных юридических, политологических и других социальных наук».[2]
Проблема соотношения двух правовых систем, т.е. международного и внутригосударственного, стала формироваться уже на ранних стадиях развития международного общения. Как пишет В.Г. Буткевич, отсчет данной проблематики нужно ввести, начиная уже с эпохи рабовладения и феодализма. [3] В то же время, отмечает В.Г. Буткевич, современная юридическая наука не исследовала соотношение двух правовых систем в те эпохи.[4] Большинство же западных юристов не признают, каких-либо отношений между этими системами. Поддерживая позицию В.Г. Буткевича, Д.Б. Левин пишет: « Соприкосновение норм международного и внутригосударственного права, составляет неотъемлемую черту правового регулирования международных отношений на протяжении всей их многовековой истории. Однако, в докапиталистические эпохи, при сравнительной узости самого предмета международных отношений рамки такого соприкосновения были сравнительно невелики». [5] Как, отмечает Р.А. Мюллерсон, сама же проблема их соотношения возникла в XIX столетии, когда были опубликованы первые работы, посвященные этому вопросу, хотя предпосылки для ее возникновения существовали значительно раньше. [6] Да и для международно-нормативной системы XIX век занимает особое место. Это возникновение международных организаций: Всемирный почтовый союз, железнодорожный и телеграфный союз, возросло число политических и торговых договоров. Именно в XIX веке закладывались фундаменты договорного права в сфере дипломатического и морского права и т.д. Государства сотрудничали в сфере транспорта и связи. Утверждается принцип суверенного равенства государств и, как следствие вышеперечисленного, происходит размежевание между двумя системами, т.е. национального и международного.
Однако высказывания по отдельным вопросам в сфере международного права, в том числе и по проблематике соотношения национального права с международным, встречались и до XIX в. в сочинениях богословов, авторов по каноническому и римскому праву, философов и, наконец, в трудах касающихся сферы политических отношений.
В произведении Августина Блаженного (354-430гг.) «О граде Божьем», и в других его трудах давались определения международного права, утверждалось о необходимости соблюдения международных договоров, а также учение о справедливых и о несправедливых войнах. В укреплении власти католической церкви во всех сферах государственной жизни, в том числе и в установлении норм межгосударственных отношений обосновывал Фома Аквинский (1224-1274гг.). Вопросы международного права исследовал и великий поэт Данте (1265-1321гг.) в работе «О монархии».Следует также отметить декрет папы Грациана (1139-1142гг), который является произведением канонического права. В нем затрагивались вопросы, связанные с международными отношениями. Характер политической морали того времени описан итальянским политическим деятелем и историком Н. Макиавелли (1469-1527гг.) в его произведении «Государь». В данной работе Макиавелли утверждал, что в политической в сфере народу надлежит быть пассивной массой, превращаемой всевозможными манипуляциями со стороны государей в удобный и послушный объект государственной власти. Как подчеркивал Мартенс Ф.Ф.: «Стремясь всеми силами осуществить свои личные эгоистические цели, государи не признавали никаких прав за иностранными народами и их государями и не разбирали средств в достижении поставленной себе задачи. Макиавеллизм был лозунгом внешней политики и масштабом для определения обязательности международных договоров».[7] Дипломатия рассматривается у Макиавелли как инструмент лжи и вероломства.
Однако первый систематический труд в сфере международного права принадлежит голландскому юристу, дипломату Гуго Гроцию (1583-1645гг.). В своем труде «О праве войны и мира» (1625г.) и в других произведениях были разработаны законы и обычаи войны, наказания за преступления на войне, принцип неприкосновенности частной собственности во время войны, гуманитарные нормы в отношении военнопленных и раненных, а также систематизировал учение о международных договорах и т.д. Как пишет И.И. Лукашук: «Труды Г. Гроция, его предшественников и значительной части его последователей положили начало формированию международно-правового сознания, а не самого международного права, которое долгое время оставалось всего лишь идеей». [8] Как отмечает И.И. Лукашук: «есть основания считать, что именно в XVI веке международное право начинает постепенно проникать в политику, растет число договоров, формируются обычаи, за которыми государства начали признавать юридическую силу. С конца XVIв. в доктрине утверждается позитивизм. Очевидно, с наступлением этого века и начинается предыстория международного права». [9] В этой связи хочется отметить, что после Гроция под влиянием его трудов в науке международного права сложились три основных направления: естественно – правовое, позитивистское и гроцианское. Для нашего исследования проблематики о соотношении внутригосударственного и международного права интересно будет вкратце остановиться на изучении этих трех теорий. У представителей позитивистской теории (Р. Филлимор, К. Бергом, П. Лабланд и др.) усматриваются первые шаги к закладке основы примата национального права. Право, по теории позитивистов - это принудительное действие государства с помощью применения силы, обеспечение законодательного нормативного предписания, т.е. под правом, в соответствии с концепцией позитивистов, понимается объективное право. Из этого можно сделать вывод, что международное право, есть согласование между государствами. Возникновение же международного права позитивисты объясняли образованием обычаев и заключением договоров.[10] С философской точки зрения позитивизм исходит из «позитивного», т.е. из данного, фактического, устойчивого, несомненного, и ограничивает им свое исследование и изложение, а метафизические объяснения считает теоретически неосуществимыми и практически бесполезными... Все позитивисты единодушны в том, что позитивизм теснейшим образом связан с картиной мира и методами, свойственными естественным наукам. Отчасти позитивизм заключается в антифилософской реакции против рационализма, идеализма, спиритуализма и обращается в то же время к материализму[11].
В отличие от позитивистов, представители естественно-правовой теории права (Дж. Локк, Б.Спиноза, Т.Гоббс), были ближе к концепции примата международного права. Представители этой теории, в отличие от позитивистов и объективного права, сделали поворот к субъективному праву. Право заложено в самой сущности человека, во всех людях действует один и тот же мировой разум, поэтому естественное право для всех одинаково, независимо от времени и места, и оно неизменно. Международное право является частью естественного права, где естественные права и свободы принадлежат человеку по праву его существования с момента рождения, а, вступая в общество, люди обретают гражданские права. Если суверен, вопреки естественным законам, обязывает индивида убивать или калечить самого себя либо запрещает защищаться от нападения врагов – он (суверен) рискует потерять власть. Закон этот не вправе преступать и суверен.[12]
Что касается гроцианского направления, то оно сочетало оба подхода, т.е. как естественно-правового, так и позитивистского. Образование международного права представители данной теории (Ваттель, Бентам, Бейнкерсхук) объясняли как на основе закона природы, так и на основе соглашения народов через обычай и договор. [13]
Как уже говорилось ранее в XIX в., утверждается принцип суверенного равенства и происходит размежевание внутригосударственного права с международным правом. Именно в XIX в. был проложен фундамент и основа проблемы соотношении двух правовых систем. Для начала обратим наше внимание на исследование по этому вопросу русских юристов в XIXв. Данную проблему исследовали известные русские юристы: Ф.Ф. Мартенс, П.Е. Казанский, Л.А. Камаровский и т.д. Как пишет Р.А. Мюллерсон: «Для русских дореволюционных авторов характерно рассмотрение международного и национального права как различных правовых сфер, т.е. хотя сами они эту сторону специально не подчеркивали, но были дуалистами в вопросе их соотношения». [14] Русский юрист-международник Ф.Ф. Мартенс пишет, что «те внутренние законы, которые определяют социальное устройство, взаимные права и обязанности общественных классов и государства, очевидно, должны оказывать влияние на право, обеспечивающее социальные интересы каждого народа в области международных отношений». [15]Продолжая эту мысль, Ф.Ф. Мартенс далее пишет: «Современное положительное международное право нельзя понять, не зная действующего государственного права образованных народов»[16]. Трудно переоценить данную мысль Ф.Ф. Мартенса с точки зрения сегодняшних дней.
В России в XIX в., вопрос о соотношении международного права с национальным правом рассматривался лишь в связи с исследованиями международного права с другими научными институтами. Принцип дуалистической концепции был близок ректору Московского Университета Л.А. Камаровскому, который отмечал: «нормы, выставленные каким- либо одним государством, превращаются в международные лишь на основании согласия всех остальных народов (consensu gentium), выраженного либо молчаливо (обычаи), либо формально (договоры)». [17] Далее Л.А. Камаровский пишет: «Правительство своими законами, распоряжениями и действиями придает международным нормам практическую санкцию на подвластной им территории и по отношению собственным подданным... Часто издаются законы, сообразные с трактатами, и, наоборот, заключаются последние для дальнейшего развития и осуществления первых». [18]Л.А. Камаровский подчеркивал: «...Нужно строго разграничивать соприкасающиеся области - государственную и международную; нельзя одобрить ни перенесения государственных принципов на почву международную, как пытался это делать легитимизм, ни поддержки каких-либо государственных порядков международными мерами».[19] Как отмечает Р.А. Мюллерсон, Л.А. Камаровский выступает «с одной стороны против влияния реакционных, отживших принципов внутреннего права на международное право, а с другой–против использования международного права в качестве средства обеспечения». [20] Также следует упомянуть мысль другого известного русского юриста по данному исследованию П.Е. Казанского: « Внутригосударственное право не может противоречить международному. Если же подобные противоречия окажутся почему-либо, государство обязано не только нравственно... но и юридически согласовать свои внутренние порядки с принятыми им на себя обязательствами. Международное право должно быть выполняемо. Находится или не находится с ним в согласии внутреннее право страны, это с международно-правовой точки безразлично».[21]
Что касается Западной Европы, то юристы XIX в., так же как и в России, касались данной проблемы лишь в связи с исследованием соотношения науки международного права с другими научными институтами. Например, немецкий профессор Ф. Гольцендорф как и русский юрист А.Л. Байков исследовали вопросы, связанные с конституционными регулированиями заключения международных договоров.[22] Ф. Гольцендорф в 1885 подчеркивал: «...приговор национального может основываться непосредственно на нормах международного права». [23]Данное высказывание немецкого юриста звучит актуально для сегодняшних дней.
Первая фундаментальная работа по данной тематике вышла в 1899 г. под названием «Международное и внутригосударственное право», автором которого был немецкий юрист Г. Трипель. Вообще следует отметить, что западные юристы-международники подходили к вопросу о соотношении международного и национального права, исходя из трех принципов: дуалистического и двух монистических. Принцип дуализма состоит в том, что и международное, и национальное право - это две самостоятельные правовые системы. Сторонниками данного принципа являются: Г.Трипель, Д.Анцилотти, В. Даневский и т. д.
В работе «Международное и внутригосударственное право» Г. Трипель подчеркивает: «Международное и внутригосударственное право суть не только различные отрасли права, но и различные правопорядки. Это два круга, которые тесно не соприкасаются, но никогда не пересекаются».[24] Другой известный дуалист Анцилотти, продолжая концепцию Г. Трипеля, пишет, что «международное и внутригосударственное право тем самым представляют собой отдельные правопорядки».[25] изменились
Советский юрист В.Г. Буткевич пишет: «... дуалисты увлеклись анализом особенностей отношений международного и внутригосударственного права и настолько их гипертрофировали, что не признали возможным соотношение правовых систем и их элементов между собой».[26] Далее В.Г. Буткевич отмечает, что основатель дуалистической теории Г. Трипель не смог избежать путаницы в этом вопросе.[27] Р.А. Мюллерсон, не соглашаясь с В.Г. Буткевичем, отмечает, что как Анцилотти, так и Трипель видят связь между двумя правовыми системами.[28] Соглашаясь в этом вопросе с Р.А. Мюллерсоном, можно привести высказывание Г. Трипеля по этому вопросу, где он пишет, что «основной темой его дискуссии является исследование взаимоотношений между двумя этими системами права».[29]Трипель подчёркивал: «для того, чтобы международное право смогло выполнить свою задачу, оно постоянно должно обращаться за помощью к внутреннему праву. Без него оно во многих отношениях является совсем бессильным».[30] Что касается Анцилотти, то, как отмечает Р.А. Мюллерсон, он достаточно подробно остановился на такой форме связи международного и национального права, как отсылка.[31]
Из вышесказанного следует отметить, что как Трипель, так и Анцилотти в своих исследованиях видели связь между национальным и международным правом. Именно ими были высказана концепция о взаимодействии двух правовых систем. В соответствии с этой теорией внутригосударственное право регулирует юридические отношения внутри государства между гражданами и государством с одной стороны, а с другой-между гражданами. Международное право же, по этой теории, регулирует отношения между государствами как членами семьи народов[32].
Как отмечает Р.А. Мюллерсон, именно дуалистическое направление полно отвечает реальностям существования суверенных государств. Вообще следует отметить, что большинство советских и российских юристов придерживаются именно дуалистической концепции. Что касается высказываний В.Г. Буткевича, то он не отрицает взаимодействия двух правовых систем, скорее всего он не соглашается с концепциями Трипеля и Анцилотти в этом вопросе.
Природа монистических принципов состоит в том, что и международное, и национальное право являются частями одной правовой системы. Но в то же время они делятся как на сторонников примата национального права, так и на сторонников примата международного права. На первых порах, а именно к середине XIX в., господствовала точка зрения примата национального права, которая фактически определяла международное право, как отрасль внутригосударственного права. Большое влияние на эту разновидность монистической концепции оказали взгляды Гегеля, которые были им, разработаны в учении о государстве и праве. Сторонниками данной концепции были Мальберг, Эйхельман, Симсон, Цорн и др.
По Гегелю государство, право и общество относятся к ступени объективного духа, и представляет собой его объективизацию, внешнее обнаружение и образование. Как пишет В.С. Нерсесянц: «политико-правовая теория Гегеля, систематически разработанная им как философия права, есть именно философское учение об объективном духе, т.е. анализ объективного духа с позиции абсолютного духа.[33] Общество и государство по Гегелю соотносятся как рассудок и разум. Гегель подчеркивает: «Поэтому в действительности, государство есть вообще скорее первое, лишь внутри которого семья развивается в гражданское общество и сама идея государства раскалывает себя на эти два момента. То, что есть государство, это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю».[34]Гегель здесь подчеркивает, что государство не служит, а господствует и не служит узким интересам или отдельным гражданам, а семья и гражданское общество, именно в государстве становятся органической целостностью. Международное право по Гегелю - это долженствование, т.е. не действительное право, каковым является национальное право (положительное, законодательство). Именно от воли суверенных государств, над которыми нет высшего права, зависит действительность этого долженствования. Здесь видно, что Гегель выступает против естественно–правовой теории, а международное право зависит от внутригосударственного права. Так один из представителей этой теории Мальберг пишет: «Государство соблюдает нормы, повинуясь собственной воле, а международное право и международное общество - анархия, порядок в которую вносит государство, «самоограничивая» себя. Внутреннее право не подчинено никаким другим нормам».[35] Еще один представитель этой теории А. Цорн пишет: «Международное право юридически является правом лишь тогда, если и поскольку оно является государственным правом».[36] Продолжая свою мысль, А. Цорн отмечает: «нормы международные являются правовыми нормами тогда, если они проявляют себя как составная часть национального права».[37] Здесь также следует отметить, что и некоторые русские юристы придерживались такой же концепции (Н.А. Безбородов, О.О. Эйхельман, Э.К. Симсон). Так Симсон пишет: «...так называемое международное право национально, как вообще всякое право. Мы должны национализировать международное право, чтобы получить совокупность действительно обязательных правовых норм особенного рода».[38]
Данная теория примата внутригосударственного права над международным подверглась резкой критике, как в XIX в., так и в наше время. Нужно отметить, что эта концепция не нашла широкого распространения. Она развивалась особенно в Германии в конце XIX в., что отражало стремление германского империализма к экспансии и агрессии. Как пишет И.И. Лукашук: «Эта концепция является нигилистической, поскольку отрицает юридическое существование международного права».[39]
Второй разновидностью монистической концепции была теория примата международного права над национальным правом. Так один из представителей этой теории французский юрист Ж.Ссель отмечает: «Государство является только моментом эволюции: феномен государственный и феномен межсоциальный являются двумя совпадающими аспектами человеческих усилий, направленных на политико-юридическую организацию».[40]По мнению Ж. Ссель, норма международного права может «автоматически упразднить норму национального права постольку, поскольку она с ней не совместима».[41] Ж. Ссель выступает сторонником той концепции, где единственным субъектом международного права является индивид и, продолжая свою мысль, он отмечает: «сама идея о суверенитете несовместима с идеей правовой международной системы».[42] Еще один юрист Ф. Джессен, поддерживая Ж. Ссель, пишет: «устарелое понятие государственного суверенитета» – является единственным тормозом для осуществления его «транснационального права».[43]
Но наиболее полное исследование данной теории представлено в трудах австрийского юриста Ганса Кельзена «Чистая теория права» (1934), а также «Принципы международного права». Не соглашаясь с некоторыми подходами Кельзена в его исследованиях, хочется отметить, что в своих работах он попытался раскрыть природу и фундамент соотношения внутригосударственного и международного права. Многие подходы Кельзена по данному вопросу применяются, как в доктрине международного права, так и в юридической практике.[44]
Подходя к этому вопросу Г.Кельзен, пишет: «Правовая система, как и любая нормативная система, представляет собой совокупность норм, логически выведенных из одной «основной нормы». Далее продолжает Кельзен: «Нормативная система, - это логический замкнутый комплекс норм».[45] «Две нормативные системы, - продолжает Г. Кельзен, - одновременно и рядом друг с другом не могут предполагаться, как юридически действительные, и ... всегда можно оперировать либо с одной, либо с другой». [46] Далее продолжая свою мысль Кельзен отмечает: «Из возможных отношений двух нормативных систем рассматривать следует лишь систему над – и порядков, с учетом отношения международного права к государственному правопорядку. Побочный порядок двух нормативных систем допустим лишь при помощи стоящего над обеими скоординированными системами разграничивающего и таким образом координирующего их порядка. Это отношение также представляется, как отношение над- и подпорядка. Этот особый случай имеет непосредственное значение для отношения частно-государственных правопорядков между собой с учетом общего для них международного права».[47] Кельзеном государство рассматривается, как правовое явление, как юридическое лицо, т.е. как корпорация. Подходя к определению государства, Кельзен отмечает как «группу индивидов», к которым право относится как к единому объекту, как к лицу, которое имеет права и обязанности, отличные от прав и обязанностей индивидов, составляющих корпорацию. Из этого следует, по мнению Кельзена, что соотношение двух правопорядков, то есть международным и национальным, «напоминает соотношение национального правопорядка и внутренних норм корпорации».[48] По мнению Кельзена, отличие государства от любой другой социальной организации – это наличие государственного суверенитета. Так он пишет: «Вопрос о том,- является ли государство суверенным, совпадает с вопросом, является ли международное право правопорядком, стоящим выше национального права».[49] В этом вопросе сложно согласится с суждением Кельзена, где он предполагает, что признание государства суверенным означает, что данное государство не подчиняется международному праву. Как пишет Р.А. Мюллерсон: «признание государства суверенным не означает, что оно не подчиняется нормам международного права. Это означает, что оно не подчиняется другим государствам. Однако подчинение государства нормам международного права не предполагает признание примата международного права над национальным».[50] Г.И. Тункин, отмечая большой вклад в науку международного права Г.Кельзеном, в то же время отмечает, что его концепция «полностью отрывает правовые нормы от воли государства и от общественных отношений. Норма права рассматриваются как выражение некоего абстрактного долженствования, которое основывается на гипотетической основной норме».[51]Другой ошибкой Кельзена при рассмотрении данного вопроса является то, что он, по сути, не учитывает природу, как национального права, так и международного права, и исследование этой проблемы он осуществляет с позиции права, которую он понимает, как только систему норм права.
И в конце хочется отметить тот большой вклад, который внесли юристы в науку международного права, разработавшие различные теории в вопросе о соотношении двух правовых систем. На всех этих теориях зиждутся современные взгляды, касающиеся вопросов о соотношении национального и международного права. Природу и фундамент данной проблематики, а также современное прочтение было бы невозможно без учета исторических процессов по данному вопросу. Дуалистическая концепция нашла наиболее широкое признание в доктрине, и его сторонники на современном этапе считают, что «формально международное и национальное право, как системы никогда не могут вступить в конфликт. Может иметь место нечто иное, а именно конфликт обязательств или неспособность государства поступать во внутреннем плане так, как того требует от него международное право». [52]Думается, что дуалистическая концепция по сравнению с другими концепциями правильно отражает соотношение международного и национального права. Недостатком этой концепции является в некоторой степени недооценка взаимосвязи двух систем. В связи с этим некоторыми авторами замечается, что такой подход фактически может привести к несоблюдению международного права. В настоящее время представители данной теории ищут пути преодоления этого недостатка и способы преодоления коллизий.[53] В российской юридической доктрине, развивая дуалистическую теорию, предлагают объективный дуализм. В частности субъекты международного права в первую очередь государства для регулирования отношений друг с другом сами создают нормы международного права и, следовательно, международное право регулирует отношения между ними. Внутригосударственное право же регулирует исключительно внутригосударственные отношения, а также внутригосударственные отношения с иностранным элементом. При этом происходит объективное разделение границ между двумя правовыми системами.
[1] См.:Кохановский В.Философия:Уч.пособие.М.,1997.
[2] См.:Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. М., 1999., С.718.
[3] См.: Буткевич В.Г. Соотношение внутригосударственного и международного права. К., 1981., С.82-83.
[4] Там же С.83.
[5] См.: Левин Д.Б. Актуальные проблемы теории международного права. М., Наука. 1974. С.264.
[6] См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М.,1982. С.6.
[7] Мартенс Ф.Ф. Указ. соч. Т.I. С. 95.
[8] См.: Лукашук И.И. Нормы международного права в международной правовой системе. М., 1997. С.34.
[9] Там же С.34.
[10] Международное право: Учебник. Отв. ред. Ю. М. Колосов, В. И. Кузнецов. – М.: Междунар. отношения, 1999. С. 14.
[11]Философский энциклопедический словарь. - М.:ИНФРА-М,1999.С.348-349.
[12] См.:Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. М., 1999.С.268.
[13]Международное право: Учебник. Отв. ред. Ю. М. Колосов, В. И. Кузнецов.-М.:Междунар. отношения, 1999. С.15.
[14] См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982. С. 8.
[15] См.: Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1898.
[16] Там же.
[17] См.: Камаровский Л. Основные вопросы науки международного права М., 1892. С. 9.
[18] Там же С. 41.
[19] Там же С.33 -34.
[20] См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982. С. 8.
[21] См.: Казанский П.Е. Введение в курс международного права. Одесса. 1901. С.264.
[22] См.: Байков А.Л. Правовое значение оговорки rebus sic stantibus в международных отношениях. М., 1916.С.50-58.
[23] См.: Горовцев А.М. Международное право. Избранная литература. Краткая энциклопедия. СПб., 1909. С.537.
[24] См.: Triepel H. Völkerrecht und Landesrecht. Leipzig, 1899. S.19.
[25] См.: Анцилотти Д. Курс международного права, Т.I. М., 1961.С.66.
[26] См.: Буткевич В.Г. Соотношение внутригосударственного и международного права. М., 1982 С. 53.
[27] Там же С.45-46.
[28] См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982. С.10.
[29] См.: Triepel H. Les rapports entre le droit intern et le droit international. – Recueil des cours de L′ Academie de droit international, t.1.p., 1925, p.92.
[30] Ibid., p.106.
[31] См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982 С.10.
[32] Абдулаев М. И. Примат международного права над внутригосударственным правом: история проблемы и современность (проблемы теории). Правоведение,1992,№4.
[33] См.: Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. М., 1999. С.415-416.
[34] Гегель, Соч., Т.VII, М.-Л.-1934. С.15.
[35] См.: Блищенко И. П. Международное и внутригосударственное право.-М., 1960. С.46.
[36] Zorn A. Crundzüge des Volkerrechts.-Leipzig:J.J. Weber,1903- p.315.
[37] Ibid p.315
[38] См.: Левин Д.Б. Наука международного права в России в конце XIX и начале XX века.-М., 1982. С.68.
[39] См.: Международное право. Общая часть: Учебник./Под. ред.И.И.Лукашука.– 2-е изд., перераб. и доп.-М., Изд.., Бек, 2000.С.234.
[40] Scelle G. Precis de droit des gens,principes et systematique-Paris: Recueil Sirey,1932\34,t.1.
[41] Scelle G De la pretendue inconstitutionnalite interne des tvaites. Revue de droit public et de sciences poliliques, 1952. p.1012.
[42] Scelle G. Precis du droit des gens P., 1934 p.11.
[43] Jessup Ph. Transnational Law. New haren, 1956, p76.
[44] Абдулаев М.И. Примат международного права над внутригосударственным правом: история проблемы и современность (проблемы теории). Правоведение, 1992, №4.
[45] Kelsen H. Das Problem des Souveränität und die Theorie des Völkerrechts. Tübingen, 1928,S.114.
[46] Ibid., S. 108.
[47] Kelsen H. Das Problem der Souveräniät und die Theorie des Völkerrechts. Beitrag zu einerreinen Rechtslehre – Tübingen: Vergag von J.C.B. Mohr (Paul Siebesk), 1928- XII+IX+320 S
[48] Kelsen H. General Theory of law and State.Cambr, 1945, p.45.
[49] Ibid p. 384.
[50] См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982., С12.
[51] См.: Тункин Г.И. Идеологическая борьба и международное право, М., 1967., С59.
[52] Таково мнение видного британского юриста Дж. Фицмориса (см.:Fitzmaurice J. The General Principles of International Law//RdC.1957-II.P.79)
[53] Так Болгарский юрист П.Радойнов выдвинул концепцию реалистического дуализма, в соответствии с которой необходимо исходить из того, что коллизии, в конечном счете, решаются в пользу международного права, так как иной подход означал бы его отрицание.-См.: Международное право. Общая часть: Учебник./Под. ред.И.И.Лукашука.– 2-е изд., перераб. и доп.-М., Изд.., Бек, 2000. С.235.
