Дореформенная (петровская) прокуратура
(1772-1864 гг.)
· Дореформенная (петровская) прокуратура (1772-1864
гг.) (В.Г. Бессарабов, "Журнал российского права", N 8, август 2002
г.)
В настоящее время, когда в Российской Федерации активно
осуществляется правовая реформа и закладываются основы правового государства,
особенно важно глубоко изучить историю возникновения прокуратуры как
государственного органа, принесения на российскую почву сложившихся в западных
странах принципов ее организации и деятельности, создания органов прокуратуры в
Советской России, а затем в СССР и в Российской Федерации.
Следует отметить, что в отличие от судопроизводства,
зародившегося в далеком прошлом, прокуратура в механизме государственности
возникла сравнительно недавно. Считается, что впервые прокуратура была
образована во Франции в ХIV в. в период инквизиционного процесса. Король Филипп
IV Ордонансом от 25 марта 1302 года учредил прокуратуру как орган
представительства интересов монарха.
С первых лет существования это был сугубо обвинительный,
карательный орган. Прокуратура Франции была предназначена для исполнения воли
короля, влияние которого на формирование ее органов и определение направлений в
ее деятельности было весьма сильным. (Не без причины прокуроры вплоть до
ликвидации монархии во Франции именовались "людьми короля".)
Сфера деятельности королевских прокуроров постоянно
расширялась. При этом функции прокуратуры с момента ее возникновения отнюдь не
сводились к сфере чисто правовой. Прокурор, как утверждал русский историк В.И.
Веретенников, "является в точном и полном смысле глазами короля, через
посредничество которых король может следить за правильностью хода всего
государственного механизма"*(1).
Во исполнение этих обязанностей генерал-прокурор
"всегда и во всем" защищал интересы королевской короны, вплоть до
того, что следил, чтобы кто-либо из вельмож самостоятельно не присваивал себе
титулы, не вмешивался в проблемы промыслов и торговли, учреждения
университетов. Прокурор наблюдал за назначениями королевских чиновников,
оценивая, насколько они удовлетворяют предъявленным им требованиям, чтобы и
здесь не нарушались интересы короля.
Со временем в круг обязанностей прокурора был включен даже
контроль за работой сеньориальных и церковных судов. Велика была роль
прокуроров и при производстве дознания.
В 1586 году был принят Закон об организации и деятельности
прокуратуры во Франции, который определил место прокуратуры в системе
государственных органов. В сферу полномочий прокурорского надзора закон
включил: деятельность прокурора административно-политического характера; надзор
за производством следствия; судебно-правовую деятельность.
Очень важное значение для уголовного процесса Франции имел
Ордонанс 1670 г., которым разделялось расследование в суде гражданского и
уголовного исков, а сторона публичного обвинения в лице королевских прокуроров
получила право предъявлять обвинение в совершении преступлений, влекущих за
собой позорящие и мучительные наказания. Однако в те времена, как отмечал Н.Н.
Полянский, "прокурор не возбуждал дела самостоятельно: он мог выступать
лишь в качестве изобличителя, тогда как инициативой возбуждения дела и правом
расследования обладал судья. Преимущество судьи перед прокурором было
очевидным: даже рассмотрение уголовных дел происходило без участия
прокуроров"*(2).
В дальнейшем прокуратура Франции претерпевала различные
преобразования, наиболее интенсивно проходившие в период 1789-1810 годов. Тем
не менее ее основное предназначение оставалось неизменным: выполнение так
называемых карательных функций, обеспечение незыблемости держателя верховной
власти в государстве. Эти функции прокуратуры были особенно важны в связи с
распространением казнокрадства, взяточничества, бороться с которыми
представлялось возможным лишь с помощью специальной государственной службы. Не
случайно именно прокуратура Франции послужила образцом для создания аналогичных
правовых институтов в других странах, в том числе в России*(3).
Основателем прокуратуры как органа надзора за соблюдением
законности в России по праву считается Петр I, который проводил в период своего
нахождения на престоле активное реформирование всей структуры государственного
управления, целенаправленную деятельность по созданию единого централизованного
государства. Конец XVII и начало XVIII веков характеризовались значительным
ростом должностных злоупотреблений, казнокрадства и взяточничества,
неисполнением царских указов со стороны органов государственного управления,
всемерным возрастанием всякого рода поборов и усилением бесправия населения.
Известный русский историк В.О. Ключевский состояние работы государственного
аппарата того времени оценивал так: "Непослушание чиновников предписаниям
высшего начальства и даже царским указам стало при Петре I настоящей язвой
управления, превосходящей даже смелость старых московских дьяков, которые,
бывало, на 15-м указе непременно послать подьячего по делу стойко отвечали:
"И по тому его Великаго государя указу подьячий не послан". Не
помогали ни штрафы, ни угрозы лишить чина и "весьма отставить", ни
даже сослать на каторгу*(4).
Император понимал, что чиновничий бюрократизм являлся силой, которая
становилась опасной для государства и общества, серьезной помехой в достижении
его целей.
Это вызывало насущную потребность в создании государственной
службы по борьбе с этими негативными явлениями. Указом Петра I от 2 марта 1711
года в России для возбуждения дел "гласа о себе неимущих" учреждается
фискальная служба, назначение которой состояло в том, чтобы "над всеми
делами тайно надсматривать и проведывать про неправый суд, также сбор казны и
прочего". В задачу фискалов также входило "обличение преступлений,
направленных против указов, обнаружение взяточничества и всяких нарушений
казенных интересов, преследование преступлений, по которым нет челобитчиков, и
донесение о медленности в производстве дел в присутственных местах". За
образец указанной службы Петр I взял государственные органы Германии. В 1713
году в России вводится должность генерал-фискала. Полномочия фискалов,
процессуальные средства их деятельности были определены в Указе от 17 марта
1714 года "О фискалах и о их должности и действии". В Указе получила
четкое разграничение компетенция обер-фискалов, провинциал-фискалов, городских
и низших (рядовых) фискалов. Фискальная служба являлась службой сугубо тайной,
поэтому она была весьма непопулярной в общественном мнении, слабо влияла на
создание обстановки законности и правопорядка. К тому же фискалы всех рангов не
получали материального обеспечения от казны, существовали за счет
"собственных кормовых", а это вело к поборам, взяточничеству и иным
злоупотреблениям. В результате за взяточничество был казнен обер-фискал
Нестеров*(5).
Подчинение фискалата Юстиц-коллегии знаменует начало новых
форм надзора, в том числе надзора за самим Сенатом. Для этих целей в 1715 г.
была введена должность генерал-ревизора (для надзора за исполнением указов
Сената). Дежурившие в Сенате гвардейские офицеры унаследовали некоторые функции
сенатского обер-секретаря: надзор за порядком производства и законностью при
решении дел Сенатом и право доносить царю о злоупотреблениях и упущениях
сенаторов.
Итак, появлению прокуратуры в России предшествовало
несколько различных форм надзорной власти: фискалы, генерал-ревизоры,
обер-секретарь Сената, дежурные гвардейские офицеры в Сенате, не считая того,
что надзорные функции в той или иной мере осуществляли и сам царь, и Сенат.
В 1722 году Петр I ввел новый государственный институт,
доселе не существовавший в России, - прокуратуру. Цель, поставленная перед
прокуратурой, - проведение в жизнь экономических, социальных и политических
реформ царя вопреки скрытому, а нередко и открытому сопротивлению местных
органов власти. Средства, используемые прокурорами, носили уже тогда чисто
надзорный характер. По замыслу императора прокурорский надзор был сформулирован
как институт контроля за деятельностью государственного аппарата и в первую
очередь - за Сенатом, ставшим по Указу "О должности Сената" от 27
апреля 1722 года законодательным и высшим органом подзаконной исполнительной
власти*(6).
Прокуратура была учреждена тремя петровскими указами:
"Быть при Сенате Генерал-прокурору и обер-прокурору, также во всякой
коллегии по прокурору, которые должны будут рапортовать Генерал-прокурору"
от 12 января 1722 года; "Об установлении должности прокуроров в надворных
судах и в пределах компетенции надворных судов в делах по доносам фискальных и
прочих людей" от 18 января 1722 года; "О должности
Генерал-прокурора" от 27 апреля 1722 года. Последний указ поставил прокурора
над Сенатом и в прямое подчинение императору. "Генерал-прокурор должен
сидеть в Сенате и смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хранил и во всех
делах: истинно, ревностно и порядочно без потеряния времени по регламентам и
указам отправлял", "также должны накрепко смотреть, дабы Сенат в
своем звании праведно и нелицемерно поступал"*(7). Надзор имел важный отличительный признак, позволяющий
выделить его из иных видов государственной деятельности. Этот признак
заключался в том, что прокурор не пользовался решающим голосом ни по одному
административному вопросу. "Органы управления производят и решают дела, а
прокуроры наблюдают за этим производством и решением, охраняют их
закономерность, но не принимают другого ближайшего участия в самом существе
дела, в их возбуждении, постановлении и направлении"*(8). Таким образом, средства прокурора носили чисто
надзорный характер, и основным среди них являлась так называемая протестанция,
то есть принесение протеста в орган, нарушивший закон, или в вышестоящий орган.
Генерал-прокурор непосредственно надзирал за тем, чтобы
высший государственный орган - Сенат - рассматривал все относящиеся к его
компетенции дела, действовал в строгом соответствии с Регламентом и
императорскими указами. Генерал-прокурор наделялся полномочиями и в сфере
правотворчества: предлагал Сенату принимать решения по вопросам, не
урегулированным правом. Ему подчинялись обер-прокурор, прокуроры коллегий
Сената, провинций. Он же был подотчетен только императору. "Генерал-прокурор,
- писал русский политолог А.Д. Градовский, - по старшинству последнее, по
значению первое место в Сенате; он заседает в Сенате, именем императора
контролирует все, что там происходит, имеет единственное и решительное влияние
на мнение сенаторов"*(9).
Надзирала прокуратура за законностью деятельности и других
государственных органов и структур. Так, она вела наблюдение за интересами
казны, вела надзор по арестантским делам, за местами содержания заключенных под
стражей. Подчеркивая это обстоятельство, видный российский государственный
деятель, бывший министр юстиции, генерал-прокурор Н.В. Муравьев
свидетельствовал, что в России "прокуратура с момента ее создания (1722
г.) и до судебных реформ Александра II (1860-е гг.) была преимущественно
органом общего (административного) надзора, а собственно судебная,
обвинительная или исковая деятельность: составляла лишь одно из частных
дополнений к функции надзора, едва намеченное в законе, слабое и незначительное
на практике"*(10).
По утверждению В.О. Ключевского, Петр I долго размышлял над
учреждением прокуратуры и работал над законопроектами непосредственно.
Устройство надзора за высшим учреждением, которое само надзирало за всем
управлением, было, по мнению известного историка, мудреным делом, его надо было
согласовывать с формами ответственности.
Указ "О должности Генерал-прокурора" поставил
прокурора над Сенатом и в прямое подчинение императору. В Табели о рангах
прокурорам были присвоены высокие классы: генерал-прокурору - третий,
соответствующий генерал-лейтенанту; обер-прокурору - четвертый; коллежским
прокурорам - шестой, прокурорам надворных судов - седьмой наравне с
обер-фискалами. Тем временем продолжается тщательная проработка законопроектов,
определивших статус прокуратуры: о Сенате, о Генерал-прокуроре, о прокурорах
коллегий. 5 апреля 1722 года Регламент Адмиралтейств-коллегии был дополнен
указом о должности прокурора коллегии*(11).
Вскоре были приняты (одновременно - 27 апреля 1722 года)
указы о должности Сената и о должности Генерал-прокурора*(12). "Должность Генерал-прокурора" оставалась
основным законодательным актом о прокуратуре на протяжении всего XVIII
столетия. Главное отличие апрельской редакции Указа от последней январской
состоит в пункте об ответственности прокуроров. Так же, как и прокурор
коллегии, генерал-прокурор освобождался от ответственности за не
подтвердившееся доношение или протест, но, как указал Петр, "ежели то
часто будет употреблять, то не без вины будет".
Петр I полагал, что прокуратура должна стоять на страже
интересов государя, государства, церкви и всех граждан. Создавая прокуратуру,
возлагая на генерал-прокурора надзор за соблюдением интересов государства и
исполнением законов, Петр говорит и о защите интересов граждан, об охране их
прав, предоставленных законом. Поэтому не случайно уже 17 апреля 1722 года он
издает Указ "О хранении прав гражданских", в котором, в частности,
говорилось: "Понеже ничто так по управлению государством есть, как крепкое
хранение прав гражданских, понеже всуе законы писать, когда их не хранить, или
ими играть как в карты, прибирая масть к масти: кто сей наш Указ преступит под
какой отговоркою: тот, яко нарушитель прав государственных и противник власти,
казнен будет смерти, без всякие пощады. И чтоб никто не надеялся ни на какие
свои заслуги, ежели в вину попадет"*(13).
Защищая и охраняя права гражданские, Петр I, наряду с
другими задачами, возлагал решение этой проблемы на прокуратуру как орган
надзора.
По мнению С.М. Казанцева, в России, таким образом, возникает
институт надзора, который, хотя и получил французское название, однако был
создан не по образу и подобию французской прокуратуры, а явился результатом
творчества Петра I и включал элементы французской прокуратуры, шведских
омбудсменов и немецких фискалов и чисто русские изобретения. Из Франции, помимо
названия, была заимствована главная функция - надзор за точным исполнением
закона тем органом, при котором находится прокурор (но французские прокуроры
были при судебных органах, а русские - главным образом при административных)*(14).
По своему назначению русский генерал-прокурор был ближе
шведскому омбудсмену, основной задачей которого была защита прав и свобод
населения от нарушений со стороны властей.
По-другому объясняют возникновение должности
генерал-прокурора теоретики прокурорского надзора дореволюционной России А.Д.
Градовский и Н.В. Муравьев. Первый рассматривал возникновение прокуратуры как
одно из проявлений борьбы двух начал в государственном строительстве Петра I -
коллегиальности и единоначалия: "Должность Генерал-прокурора воплотила и
резюмировала личное начало, подобно тому как Сенат начало коллегиальное"*(15). Н.В. Муравьев усматривал причины
учреждения прокуратуры главным образом в недостатках фискальной формы надзора:
"Недостаточность, а вместе крайняя непопулярность фискального надзора,
естественно приводили к мысли о другой, иначе организованной форме его, которая
могла бы действовать совокупно с фискальством, так как это последнее в
известной степени все-таки приносило свою долю пользы и правительство не
находило еще возможным совсем отказаться от него в делах местного
управления"*(16).
А вот С.А. Петровский главную причину возникновения и
развития органов надзора вообще и прокуратуры в частности в период петровских
реформ видел в "крайнем упадке нравственности в обществе"*(17).
Первым генерал-прокурором Петр I назначил Павла Ивановича
Ягужинского. Способный от природы, энергичный и честный, Ягужинский пользовался
полным доверием Петра I, сказавшего про него однажды: "Что осмотрит Павел,
так верно, как будто я сам видел". Это доверие Ягужинский оправдывал всегда.
В то время как многие крупные, даже приближенные к императору вельможи нередко
погрязали в лихоимстве и других злоупотреблениях, на генерал-прокурора даже не
падала тень такого подозрения.
Никаких особых личных требований для службы в прокуратуре в
тот период не определялось: велено было избирать "их из всяких чина",
но "лучших". Прокуроры назначались на должности Сенатом по
предложению генерал-прокурора. За те или иные проступки они могли быть наказаны
только Сенатом. Сам же генерал-прокурор или обер-прокурор несли ответственность
только перед императором. В то время существовал такой порядок действий
прокуроров. Заметив нарушение, прокурор вначале устно предлагал устранить его,
а если его обращение не помогало, он приносил протест. Письменный протест поступал
в тот орган, который нарушил закон и от которого зависело на том "протесте
утвердиться", то есть принять его или же "остаться при своих
мнениях". В последнем случае руководитель учреждения обязан был направить
в вышестоящую инстанцию или Сенат вместе с протестом прокурора свои объяснения
о причинах несогласия с прокурором. Принесение прокурором протеста
приостанавливало действие того постановления, которое опротестовывалось. В то
же время прокурор, чей протест был отклонен, направлял специальное "доношение"
генерал-прокурору, от которого зависело, поддержать своего подчиненного или
нет. Непосредственное уголовное преследование лежало вне компетенции прокурора.
Он только наблюдал за ходом расследования дела и имел "попечение" о
"колоднических", то есть арестантских делах.
В круг ведения прокуроров входил также надзор за фискалами,
за которыми они должны были "иметь крепкое смотрение". Фискалы в
коллегиях и надворных судах доносили о всех замеченных ими злоупотреблениях
прокурорам. Прокуроры на местах наблюдали также за правильным
"собиранием" казенных доходов, за безубыточным для казны
производством по подрядам и откупам, за правильностью финансовой отчетности и
др.
По мнению академика О.Е. Кутафина, прокуратура создавалась в
России как представительный орган прежде всего императорской власти,
осуществляющий от ее имени и по ее поручению повсеместный и постоянный надзор и
контроль за действиями и решениями Правительствующего сената, других
центральных и местных учреждений. Суть самой должности прокурора Петр I выразил
такими словами: "Сей чин яко око наше". Функции прокуратуры были
довольно широки, хотя и видоизменялись*(18).
Смерть Петра и возведение на престол Екатерины I привели
постепенно к сосредоточению фактической власти в руках аристократии. Это не
могло не сказаться на положении генерал-прокурора, а затем и всей прокуратуры.
Генерал-прокурор нужен был Петру для надзора за вельможами, а в условиях, когда
монарх находился во власти вельмож, должность генерал-прокурора была излишней.
При Екатерине I отмечается значительный отход от установленного Петром I
порядка осуществления высшего надзора прокуратуры за соблюдением законов в
государстве; сужается государственное значение прокуратуры и возглавляющего ее
генерал-прокурора. Во главе правительства был установлен Верховный тайный
совет, а затем Кабинет, что привело к существенному ограничению полномочий
Сената. Устремления "верховников" и "временщиков" к захвату
верховной власти в государстве, их олигархические и своекорыстные намерения не
могли найти совмещения с осуществляемым прокурорами надзором за состоянием
режима законности. В этой связи в некоторых сферах деятельности государственных
органов возрождается фискальная служба.
В октябре 1730 года императорским указом восстанавливалась
должность генерал-прокурора и прокуроров в коллегиях и надворных судах. Указ
констатировал, что состояние законности в стране ниже всякого уровня: ":в
государственных делах слабое чинится управление и челобитчики по делам своим
справедливого и скорого решения так, как указы повелевают, получить не могут, и
бедные от сильных утесняемы, обиды и разорения претерпевают"*(19). Возрожденным органам прокуратуры
вверялся надзор за тем, "чтобы челобитчики правым и нелицемерным судом удовольствованы,
а в государственных делах рассмотрение и решение чинимы были со всякою
ревностию и добрым порядком". Таким образом, прокуратура восстанавливалась
во имя тех же благородных целей, что и создаваемая Петром I.
Вторично прокуратура была отменена в регентство Анны
Леопольдовны. 17 ноября 1740 года генерал-прокурор князь Н.Ю. Трубецкой был
неожиданно отстранен от должности и направлен в Ригу. Встал вопрос о
существовании прокуратуры как государственного органа. 15 декабря последовал
Указ об утверждении обер-прокуроров в Сенате и Святейшем Синоде, который
повелевал "о произведении в коллегии, канцелярии и губернии прокуроров по
прошлому указу исполнения не чинить, понеже об оных иметь будет рассмотрение
вновь", упразднив, таким образом, должность генерал-прокурора, а
обер-прокурора оставив без подчиненных*(20).
Роль прокурора возрастает при Екатерине II. С разделением
Сената на департаменты генерал-прокурор охватывает своим контролем всю их
деятельность, а к концу XVIII века, продолжая оставаться органом надзора,
фактически становится высшим органом управления общей компетенции*(21). Укрепляя прокуратуру как орган
надзора, Екатерина II в Наставлении вновь назначенному генерал-прокурору князю
А.А. Вяземскому писала о наличии в Сенате двух партий: "Вам не должно
уважать ни ту, ни другую сторону, обходиться учтиво и беспристрастно,
выслушивать всякого, имея только единственно пользу Отечества и справедливость
в виду, и твердыми шагами идти кратчайшим путем к истине"*(22).
Как видно из этого Наставления, в нем также ставился вопрос
о защите государства и справедливости, в том числе и о защите интересов
подданных российского государства.
В таком значительном для государственного управления и
судебной системы правовом акте, как "Учреждение для управления губерний
Российской империи" от 7 ноября 1775 года, предусматривалась специальная
глава "О прокурорской и стряпческой должности", в которой
устанавливались широкие полномочия прокуроров по общему и судебному надзору, а
также надзору за местами лишения свободы, конкретизировались должностные
обязанности. В статье 404 "Учреждения..." было сказано: "Вообще
губернский прокурор и губернские стряпчие смотрят и бдение имеют о сохранении
везде всякого порядка, законами определенного, и в производстве и отправлении
самих дел. Они сохраняют целостность власти установленной и интереса
императорского величества, наблюдают, чтобы запрещенных сборов с народа никто
не собирал, и долг имеют истреблять повсюду зловредные взятки".
"Нравственно-полицейские его обязанности, - говорил Н. Дмитриев об
обязанностях прокурора во времена Екатерины, - состояли в наблюдении за
порядком в обществе: он доносил о непослушании или ропоте жителей губернии, о
нарушении правил благочиния, соблазне и нарушении общественного спокойствия, о
запрещенных торгах"*(23).
По "Учреждению..." прокуроры осуществляли надзор
за деятельностью всех присутственных мест губернии. Характеризуя
"прекрасную должность губернского прокурора" как наследие петровских
времен и одно из лучших екатерининских учреждений, А. Ф. Кони писал:
"Блюститель закона" и "царское око", охранитель закона и
свободы частных лиц в случаях учреждения опеки с ограничением их прав, ходатай
за арестованных и наблюдатель за содержанием их : внимательный
"читатель" определений всех присутственных мест:, губернский
прокурор, по существу своих прав и обязанностей, был представителем центральной
правительственной власти, вдвинутым в среду местного управления"*(24).
Однако стремление правительственной власти самодержавной
России на всех уровнях к бесконтрольности, всепроникающая регламентация и
полицейская опека, отсутствие гласности, безнаказанность всякого рода
чиновничьих злоупотреблений - все это в сильнейшей степени стесняло права
человека, и именно с этим приходилось бороться прокурорам того времени.
Во время царствования Александра I (1801-1825 гг.)
прокурорский надзор был возрожден, причем начиная с 1802 г. генерал-прокурор
стал одновременно и министром юстиции. Первым министром юстиции России с
одновременным исполнением обязанностей генерал-прокурора и руководством всей
прокурорской системы был назначен знаменитый поэт Гавриил Романович Державин.
Он ревностно взялся за работу, больше внимания стал уделять обер-прокурорскому
и местному надзору.
22 сентября 1802 года Г.Р. Державин подписал циркулярный
ордер, направленный губернским прокурорам. Основываясь на Учреждении для
управления губерний и законах от 8 сентября 1802 года, министр юстиции сводит
свою инструкцию для местного надзора к семи главным положениям. В том числе
Г.Р. Державин в своем ордере к прежним ведомостям, представляемым губернскими
прокурорами в Петербург (о числе решенных и нерешенных дел и о "колодниках"),
прибавил еще подробные ведомости по делам о должностных и общеуголовных
преступлениях. В ведомостях о "колодниках" должны были уточняться
сведения о режиме их содержания и состоянии тюрем. Прокуроры должны были
докладывать, "имеют ли тюрьмы необходимые к человеческой жизни выгоды,
как-то - теплоту, сухость и свежий воздух, не изнуряются ли какими тяжкими
сверх меры работами и проч.".
Ордер впервые возлагал на прокуроров надзор за следствием
как особую сферу контроля. Они должны были наблюдать, "не происходит ли где
кому пристрастных допросов, бесчеловечных истязаний и притеснений всякого
рода", но вместе с тем должны были бороться с сокрытием преступлений и
послаблениями преступникам.
В надзоре по делам гражданским главное внимание прокуроров
должно было быть сосредоточено на соблюдении подсудности и пресечении
"всякого рода притеснений и волокит".
Как известно, Державин принимал активное участие в действиях
правительственных войск по усмирению восстания Е. Пугачева, хорошо знал, что
такое "русский бунт, бессмысленный и беспощадный", а потому понимал,
что в интересах дворянства не доводить дело до вооруженных выступлений, и
требовал от своих подчиненных "блюсти закон" на местах во имя общего
блага. Характерен в этом отношении Указ Правительствующего сената от 28 сентября
1828 года. В нем говорилось: "Губернские прокуроры, на основании
узаконений, везде смотрят и бдение имеют, дабы в губерниях ничего противного
закону и общей пользе не происходило"*(25).
Следует отметить, что согласно воспоминаниям современников,
"история Министерства юстиции с тридцатых до шестидесятых годов (XIX века.
- В.Б.) представляла немало примеров энергической борьбы губернских прокуроров
с местными злоупотреблениями. Борьба эта не всегда была успешна, но само уже
возникновение ее, основанное на предписании закона, определявшего обязанности
губернского прокурора, действовало благотворно, не говоря уже о тех случаях,
когда последствиями ее являлись сенаторские ревизии, несшиеся, как грозовые
тучи, на местность, пораженную правовою засухою:"*(26).
И все же, объективно оценивая роль дореформенной (имеется в
виду судебная реформа 1864 г.) прокуратуры, следует отметить, что она, как и
большинство государственных органов царской России накануне реформы 60-х гг.
XIX в., находилась в сложном положении. Система надзора в России в первой
половине ХIХ в. сохраняла лишь относительное единство. Наряду с
генерал-прокурором высший надзор осуществлял Сенат, а на местах - губернаторы.
Обер-прокуратура, осуществлявшая надзор за решением дел в Сенате, была связана
с губернской прокуратурой лишь подчинением генерал-прокурору. Не было и единого
законодательного акта о прокурорском надзоре.
По мнению С.М. Казанцева (мы разделяем эту точку зрения),
беспомощность прокуратуры и низкий уровень законности в тот период были
обусловлены не только пороками всей системы общества и бюрократического
аппарата самодержавия в целом, но и недостатками самого этого института.
Во-первых, прокурорский надзор был подчинен исполнительной власти в лице одного
из министров. Во-вторых, сфера надзора и функции прокуроров стали к тому
времени столь обширны и неопределенны, что их добросовестное исполнение было
нереально. Все это привело к тому, что прокуратура, как и общество в целом,
требовала серьезных преобразований*(27).
Вот почему, как только во второй половине 50-х годов ХIХ в.
встал вопрос о необходимости судебной реформы в России, выяснилось, что
применение даже некоторых принципов буржуазного судоустройства и судопроизводства
неизбежно влечет за собой и реорганизацию прокуратуры.
В.Г. Бессарабов,
заместитель директора
НИИ проблем укрепления законности
и правопорядка при
Генеральной прокуратуре РФ,
доктор юридических наук
"Журнал российского права", N 8, август 2002 г.
─────────────────────────────────────────────────────────────────────────
*(1) Веретенников В.И. Очерки истории генерал-прокуратуры в
России доекатерининского времени. Харьков, 1915. С.27.
*(2) Полянский Н.Н. Судьба процессуальных гарантий и личной
свободы во Франции. М.-Л., 1946. С.49.
*(3) См.: Басков В.И. История прокуратуры Российской империи
// Вестник МГУ. Сер.11, "Право". 1997. N 2. С.3.
*(4) См.: Ключевский В.О. Сочинения. Т. 4. М., 1958.
С.177-179.
*(5) См.: Cлучевский В. Учебник русского уголовного
процесса. СПб., 1913. С.198.
*(6) См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.4. М.,
1986. С. 182-186.
*(7) См.: Там же. С.184-200.
*(8) Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и
деятельности. М., 1889. С.284.
*(9) Градовский А.Д. Высшая администрация России ХVIII
столетия и генерал-прокуроры. СПб., 1866. С.209.
*(10) Муравьев Н.В. Указ. соч. С.266.
*(11) См.: ПСЗ. Т.VI. N 3937.
*(12) См.: Там же. N 4037.
*(13) Соловьев С.М. История России с древнейших времен.
Т.18. Кн.9. М., 1993. С.441.
*(14) См.: Казанцев С.М. История царской прокуратуры. СПб.,
1993. С.134.
*(15) Градовский А.Д. Указ. соч. С.75.
*(16) Муравьев Н.В. Указ. соч. С.356-357.
*(17) Петровский С.А. О Сенате в царствование Петра
Великого. М., 1875. С.156.
*(18) См.: Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Око государево.
Российская прокуратура. XVIII век. М., 1994. С.8-27.
*(19) ПСЗ. Т.VIII. С.5625.
*(20) Ключевский В.О. Указ. соч. С.177, 179.
*(21) См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 5. М.,
1987. С.127.
*(22) Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк.
СПб., 1997. С.11.
*(23) См.: Веретенников В.И. Указ. соч. С.53.
*(24) Кони А.Ф. Избранные произведения. Т. 4. М., 1980.
С.123.
*(25) См: Проблема развития правового статуса российской
прокуратуры в условиях переходного периода. М., 1998. С.7.
*(26) Кони А.Ф. Сочинения. Т.5. М., 1968. С.8.
*(27) См.: Казанцев С.М. Дореволюционные юристы о
прокуратуре: Сборник статей. СПб., 2001. С.19.
