Проблема общесоциальной безопасности и правовая государственность /
Тиунова, Л. Б. Проблема общесоциальной безопасности и правовая государственность /Л. Б. Тиунова. //Правоведение. -1991. - № 5. - С. 23 - 33 Библиогр. в подстрочных примечаниях.
ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО - БЕЗОПАСНОСТЬ - ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ - ОБЩЕСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ - ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА - ТЕОРИЯ ПРАВА Материал(ы): Проблема общесоциальной безопасности и правовая государственность. Тиунова, Л. Б.
Л. Б. Тиунова[*]
Проблема общесоциальной безопасности и правовая государственность
Среди глобальных проблем современности особо выделяется проблема безопасности, понимаемая прежде всего как безопасность международная, межнациональная. Особенность данной проблемы в том, что она имеет мегакомплексный характер, ибо любая иная социальная проблема в конечном счете так или иначе отражает какой-либо аспект общесоциальной безопасности.[1]
В самом общем плане категория «безопасность» характеризует такое состояние человеческого сообщества, при котором обеспечивается нормальное его существование (выживание) и развитие. В соответствии с этим проблема состоит в обеспечении условий оптимального функционирования общества и его прогрессивного движения. Суть проблемы — в решении вопроса о выживании человечества, населяющего планету в настоящем и судьбе земной цивилизации в будущем. Трудно представить себе вопрос более важный в практическом и научной, да и самом широком мировоззренческо-философском отношении. Отсюда вывод первый: проблему обеспечения общесоциальной безопасности следует определить как «проблему проблем» в структуре противоречий любого социума.
Комплексный характер безопасности определяется тем, что она вызвана всей системой социальных противоречий и включает все аспекты выживания и развития общества. Среди них можно выделить внешний и внутренний. Причем и тот, и другой проецируются от макро- к микроуровням социальной системы, образуя на каждом из них своеобразный спектр противоречий и проблем. Так, макроуровню проблемы соответствует безопасность всего населения планеты, т. е. коллективная международная безопасность. Внешний ее аспект, включает защиту от негативного влияния окружающей планету космической среды, других цивилизаций. Новые для нашего общества принципы гласности, плюрализма мнений и подходов, нового мышления, преломляясь в этой области знаний, снимают ярлыки «мистики» с целых направлений научных исследований,[2] в том числе постижения высшего разума, контакта с внеземными цивилизациями.
Внутренний аспект международной безопасности — сложный комплекс взаимосвязанных проблем. Среди них выделяются: биологическая, экологическая, сырьевая, энергетическая, от ядерной и военной угроз, экономическая, государственно-политическая, межэтническая,
23
культурологическая, нравственно-духовная и др. В основе каждой из них, а перечень этот динамичен, лежит реальная или потенциальная угроза нормальному функционированию общественного организма в гой или иной области. В данном случае под угрозой понимается объективная и в достаточной степени вероятная возможность деструкции, дестабилизации, а то и катастрофы социальной системы, причинение вреда ей в целом, либо какому-то ее жизненно важному компоненту или компонентам. Причем источником такой угрозы могут быть природные процессы и явления, а также человеческая деятельность, субъективная воля. Чаще всего, когда речь идет о внутреннем аспекте международной безопасности, источник угрозы смешанный. Так, возникновение угрозы энергетического и сырьевого голода, нехватки продуктов питания определяется и вполне объективными пределами указанных ресурсов, и волевой деятельностью по их потреблению.
Есть и вертикальный срез общей структуры безопасности, а именно различные ее уровни. Макроуровень — человеческую цивилизацию — мы рассматриваем как международную безопасность. В целом вертикальный срез проблемы можно назвать субъектным, и речь тут идет о безопасности общества, этноса (расы, нации, народности и т. п.), населения страны или региона, классов, социальных групп и слоев, стран, тех или иных социально-политических образований и, наконец, безопасности личности. Субъектная структура общества имеет для проблемы безопасности принципиальное значение.
Каждый субъект в силу своей качественной определенности, автономности, своеобразия интересов нуждается в особом режиме безопасности. Множественности социальных субъектов имманентен плюрализм интересов, а это, в свою очередь, может явиться источником противоречий, который при известных обстоятельствах выступает как внутренний источник социальной угрозы. Разрешение обозначенной проблемы видится на пути выявления приоритетов социальных интересов и их разумной координации, субординации, сочетания, интеграции и разграничения. В реальной жизни интересы субъектов различных уровней могут быть антагонистичны или просто противоречить друг другу, нередко сталкиваются, и эти столкновения подчас усугубляются неправильной социальной политикой, политическими амбициями или намеренным инициированием конфликтов, что приводит к негативным, порой невосполнимым трагическим последствиям. Подмена общечеловеческих ценностей узкоклассовыми, политико-идеологическими, противопоставление интересов нации интересам общества, народа, умаление и подавление интересов национальных меньшинств, «инородцев», подчинение интересов личности интересам коллектива или общества, а на самом деле интересам бюрократии, государственного аппарата, властвующей элиты — все это, к сожалению, имело место в нашей советской истории, в какой-то степени проявляется и в настоящее время. Достаточно вспомнить уничтожение целых классов и прослоек якобы ради интересов пролетариата, насильственное переселение целых народов якобы ради безопасности страны, попрание общепризнанных прав и свобод личности, строительство промышленных, энергетических, оросительных объектов без учета экологических требований и интересов местного населения и т. д. В основе этих и других социальных деструкции лежат искажения естественных социальных связей и приоритетов интересов социальных субъектов.
Где же ключ к решению подобных проблем? Ведь вопрос обеспечения безопасности оказывается многоуровневым, внутренне противоречивым, если не найти в нем единой точки отсчета, шкалы приоритета интересов. Единым и неделимым субъектом любого социума является человек, выступающий на уровне социальных связей как личность.
24
Еще древние мыслители говорили: человек—мера всех вещей. Именно личность—точка отсчета любой социальной системы, обладающей принципиальной социальной ценностью, высший пункт развития человекогенеза, масштаб общественного прогресса.[3] Конечно, функционально-исторически развитие личности и общества происходит одновременно, и личностью человек становится только в обществе, благодаря включенности в общественные отношения. Но и общество развивается благодаря деятельности людей в форме их совместной деятельности. Индивид вступает в общение с себе подобными, чтобы обеспечить свое существование и развитие, ради удовлетворения своих потребностей и интересов, которые, в свою очередь, формируются благодаря тем или иным общественным условиям, а сами общественные отношения оказываются как бы предпосылкой и результатом деятельности, в процессе которой формируется личность. Чем выше уровень общественных связей, тем выше развитие личности. При этом личность развивается, только имея возможность выбора своего поведения, т. е. в условиях некоего масштаба свободы.[4] В этом смысле свобода и безопасность личности предопределяют свободу и безопасность общества. Вся история общества — это в известном смысле процесс освобождения личности, развития ее свободы — от полной зависимости от природы к зависимости от рода, а затем и от хозяина (личной зависимости), а далее к взаимной социально-экономической зависимости и, наконец, к определенному освобождению и от последней благодаря высокой степени социальной защищенности. Отсюда — в основе безопасности всех уровней (общества, класса, нации и др.) лежит безопасность личности. Насколько состояние личности определяет все виды и уровни социальной безопасности, лишний раз свидетельствует то, что подписанная в ноябре 1990 г. Парижская хартия для новой Европы открывается разделом о правах человека, что в нее включен особый раздел «Человеческое измерение», в котором записано: «Мы заявляем, что наше уважение прав человека и основных свобод неизменно. Мы будем полностью соблюдать и развивать положения, касающиеся человеческого измерения СБСЕ».[5] Личность — главный субъект социального развития, высшая ценность цивилизации, конечный объект системы мер по обеспечению любого вида и уровня безопасности. Такой подход характерен для современного прогрессивного мышления. Отсюда вывод второй: интерес личности должен иметь приоритет среди всех иных общественных интересов, а безопасность личности — безусловный приоритет при создании системы социальной безопасности.
Итак, по своей внутренней структуре проблема безопасности достаточно сложна, и ее решение — это многокритериальная, многоуровневая задача, решаемая в современном мире только на пути создания всеохватывающей системы общесоциальной безопасности, которая не исключает, а, наоборот, предполагает наличие различных взаимодействующих между собой локальных систем безопасности, которые либо уже созданы и действуют (ООН, в первую очередь Совет Безопасности, и др.), либо будут создаваться на различных уровнях.
25
Принципиально важным моментом обеспечения внутренней безопасности общества является его государственно-правовая организация. Политико-правовая структура, выработанная обществом и вставшая над ним, накладывает существенный отпечаток на формирование условий его существования. Во-первых, все население дифференцируется географически и политически в рамках отдельных государств. Человек тем самым получает дополнительную роль гражданина (иностранца либо лица без гражданства) и вступает в отношения особой формы (в правоотношения с государством и другими субъектами права). Во-вторых, государство — всеохватывающая организация, общезначимый способ упорядочения социальных отношений как в международном, так и во внутригосударственном измерении.
На определенном этапе развития государство выделилось из общества для осуществления социальных функций. Известны различные трактовки сущности и социального назначения государства. Советская официальная доктрина долгое время основывалась на понимании государства как диктатуры класса, машины классового господства.[6] В соответствии с этим основной и доминантной признавалась классовая функция государства, общесоциальной же отводилась подчиненная роль. Адекватным этой концепции было понимание соотношения права и государства. Здесь, по существу, провозглашался примат государства над правом, а последнее в соответствии с заданной логикой рассматривалось в основном формально-догматически, т. е. как установленные государственной властью нормы, обязательные прежде всего для граждан. А если к этому добавить, что именно в воле господствующего класса усматривалась сущность права, а таковое господство в условиях тоталитаризма, административно командной системы осуществляли партийное руководство и государственный аппарат (органы управления), то такое государство не было ограничено ни правом, ни какими-либо иными политическими механизмами. В реальной жизни это приводило к тому, что свою деятельность власть (государство) зачастую осуществляла внеправовыми средствами, что открывало простор беззаконию и произволу.
В общественной науке, в том числе и в правоведении, во главу угла ныне поставлен иной подход к сущности и социальной ценности государства, которые наиболее полно раскрываются в соотношении последнего с правом. Право — одно из ценнейших завоеваний цивилизации, представляющее не волю господствующего класса или закон, «дарованный» властью, а объективно необходимый, определенный уровнем и способом производства, реальными социальными возможностями масштаб свободы индивида. Государство же предстает как форма социальной организации, призванная охранять в обществе такой порядок, при котором этот уровень свободы обеспечивается в качестве условия стабильности и нормального функционирования общества. Иными словами, главная функция государства — охрана права как масштаба свободы. Государство существует для обслуживания общества, обеспечения его стабильности и нормального развития на базе определенного способа производства. Собственного интереса, отличного от интересов общества, имеющего приоритет, государство не должно иметь. Безопасность государства имеет социальную ценность лишь постольку, поскольку она обеспечивает безопасность общества и личности. В этом смысле государство — один из факторов обеспечения безо-
26
пасности общества, его внутренняя и внешняя политика должна исходить из этого.
Однако пределы воздействия государственной власти не всеобъемлющи, ибо государство опосредует социальные связи не в полном объеме. Кроме того, само государство как политический механизм, аккумулирующий властные функции, при определенных условиях может стать угрозой социальной безопасности. Так происходит, если государство отрывается от интересов человека и общества, ставит на первый план свой бюрократический интерес. Государство, противопоставляющее себя обществу, уже не осуществляет в полной мере своей общесоциальной функции, нарушает тем самым естественный закон развития общества (как, кстати, и свой собственный), так или иначе становится угрозой для общества, фактором, тормозящим его развитие. Еще в XVIII в. философы и идеологи буржуазной революции подошли к мысли о необходимости принудительного ограничения самой принуждающей государственной власти.[7] Это связано с тем, что внутренняя безопасность общества определяется его естественным свободным развитием, а таковое обеспечивается, если государство как сила, вырастающая из общества, подчиняется законам его самодвижения, служит его благоденствию, а не превращается в Левиафана — чудовище, пожирающее своей властью и личность, и общество в целом. Если же государство становится силой, довлеющей над обществом, навязывающей ему свою волю, насаждающей диктат и насилие над личностью, оно неизбежно отрицает само себя, свою социальную сущность, неумолимо движется к гибели, представляет угрозу не только для собственного населения, но и для народов других государств, их безопасности. Этому учит нас опыт цивилизации, ее история и современность.
Следовательно, одна из задач философии, политической и юридической науки — сделать достоянием сознания широких масс положение о том, что государство, которое нередко выступало и выступает как машина подавления, механизм репрессий, возвышается над обществом и обеспечивает господство над ним своей воли, должно стать политико-правовым механизмом, обслуживающим общество, охраняющим его стабильность и благоденствие, т. е. порядок, при котором обеспечивается возможный и необходимый уровень свободы личности, народа, других социальных субъектов, важнейшим фактором обеспечения общесоциальной безопасности.
Законная репрессия — крайняя мера в руках государства, и применяться она должна лишь с учетом шкалы общечеловеческих ценностей. История государственности доказывает, что неправовое насилие (незаконная репрессия внутри страны есть произвол, вовне—агрессия) довольно широко применялось в государственной политике, в том числе и современных государств, но никогда не было действенным средством решения социальных проблем, тем более регулирования глобальных общественных отношений. Тоталитарные режимы добиваются своих непосредственных целей, лишь загоняя противоречия вглубь, обостряя реальные проблемы и по существу подготавливая почву для иной системы, отрицающей сам тоталитарный режим.
Таким образом, в общей системе безопасности защита от самого государства имеет принципиальное значение, и это особенно важно для тех стран, где сильны идеи тоталитаризма и имперские амбиции, слабы конституционные и демократические традиции, низка правовая культура. Данное положение мы расцениваем как третий принципиальный вывод, диктуемый логикой современного развития.
27
Потому создавая и укрепляя систему внутренней безопасности государства, необходимо отдавать отчет в том, что сама проблема, по существу, решается не органами МВД, КГБ и другими государственными структурами, а прежде всего полным и дешевым рынком, высоким уровнем жизни его населения, справедливым распределением и налоговой политикой, обеспечением равных прав личности, отсутствием национальной и социальной розни. Богатое, здоровое и свободное общество — это общество, внутренне наиболее безопасное.
Что касается внешней политики, то в современных условиях проблема, конечно, не решается без учета шкалы соотношения военных потенциалов. Однако объективные условия развития мирового сообщества диктуют иные критерии: накопленный потенциал вооружений достиг той критической массы, которая уже не может быть только «оружием против врага». Мировое сообщество оказалось в определенной мере заложником этой критической массы, а безопасность всего человечества зависит от того, сможет ли оно избавиться, в первую очередь от средств массового уничтожения и ограничить обычные вооружения. Сегодня безопасность каждого государства (внешняя) более чем когда-либо зависит от общей международной безопасности. Необходимая предпосылка последней — разоружение, т. е. глубокое, очень значительное сокращение вооруженных сил и вооружения, как ядерного, так и обычного.[8]
Международное разоружение — это процесс сложный и длительный, затрагивающий не только технику и экономику, но и умы человечества, предполагающий перестройку политических, экономических и иных международных связей, формирование и упрочение нового мышления в международной политике. Важным этапом на пути к международному разоружению должно стать внедрение принципа достаточности вооружений сначала в Европе, а затем и во всем мире. Духом этого принципа проникнуты решения и документы, принятые на встрече руководителей 34 стран — участниц Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), проходившей в Париже 19—21 ноября 1990 г. Результаты этой встречи дают всему прогрессивному человечеству надежду на то, что Европа не станет театром военных действий, на создание «европейского дом». Европа должна стать зоной международной стабильности и безопасности, международного правопорядка, стоящего на страже естественного социального развития, охраны неотъемлемых прав личности, общечеловеческих ценностей, совместного решения глобальных проблем на основе взаимной консолидации, согласования интересов, поиска социальных компромиссов.
Если оценить модели современных государств либо концепции государства, выработанные мировой наукой, с позиций проблем общесоциальной безопасности, идеи правового государства оказываются оптимальными.[9]
Из этого исходит и обновленное политическое мышление, все увереннее укрепляющееся и в советском обществе. Действительно, обеспечение внутренней и внешней стабильности современного общества возможно лишь в условиях государства, ориентирующегося на человека,
28
его права и свободу, т. е. на право как единый цивилизованный способ разграничения и соединения интересов, разрешения социальных конфликтов. Свойства правового государства способны служить упрочению безопасности и такого сложною государственного образования, как союз России с другими суверенными республиками. Право, как возможная, необходимая и допустимая, гарантированная свобода обеспечивает суверенитет личности, народа и входящих в него наций и вместе с тем ставит преграду индивидуальному эгоизму и национальному сепаратизму, ограничивает свободу выбора и действий, превращающих свободу во вседозволенность и анархию, разрывающих взаимодействие между людьми и регионами в рамках страны и в мировом масштабе.
К числу свойств правового государства (его принципов) относится, прежде всего признание неотчуждаемости основных прав и свобод граждан, которые гарантируются властью независимо от места рождения и жительства гражданина, его социального происхождения и положения, пола, расовой и национальной принадлежности. В аспекте безопасности это означает, что отправным моментом для каждого государства и объединения суверенных республик в союзное государство является безопасность каждого человека на всей территории унитарного, федеративного или конфедеративного государства, соблюдение принципа «любой человек рождается равным и свободным». На этой основе всем гражданам Союза в каждой республике (штате, кантоне) должны обеспечиваться равные для всех права на жизнь, неприкосновенность (личную, жилья, имущества), на честь и достоинство, свобода совести, слова и др., зафиксированные в международных договорах.
Еще один важнейший принцип правового государства — признание неотъемлемого права народа на выбор своей судьбы и формы государства, на народовластие. Это означает, что в основе государственного суверенитета лежит народный суверенитет, а в условиях федерации или конфедерации народовластие должно осуществляться в каждой республике и в Союзе. При этом в правовом государстве права человека не могут игнорироваться «во имя» интересов Союза, той или иной нации, класса, партии, какой-либо идеи. Без свободы каждого нет свободы общества, свободы всего народа, нет и свободы суверенного государства, свободного мирового сообщества. Органическое сочетание прав человека и прав народа (нации), суверенитета личности и государства, республики, Союза республик обеспечивается формированием цивилизованного гражданского общества, общим рынком, демократией и господством права, правления закона, независимым правосудием (в союзном государстве — Конституционным судом или Верховным Судом федерации, наделенным правом конституционного надзора).
В организационном плане налаживанию этих механизмов способствует такой принцип правовой государственности, как разделение законодательной, исполнительной и судебной власти. Прежде всего, этот принцип направлен на предупреждение узурпации государственной власти, ее концентрации в одних руках, злоупотребления властью, он направлен против произвола. В правовом государстве власть ограничивается правом, обеспечивается подзаконность государственного управления и действий должностных лиц любого ранга, налажена защита прав человека органами правосудия, действующими независимо и на основе общедемократических принципов, сохраняется незыблемость конституционного строя. Принцип разделения власти — важное средство разумного сочетания суверенитета человека и народа на всей территории страны.
29
Право и безопасность личности и народа, республики и Союза закрепляются законодателем, их реализация организуется исполнительными органами, а охрана — судебными учреждениями. Суверенитет может обеспечиваться и принудительно, но на основе закона, при необходимости и при помощи армии (в случае агрессии). Принуждение должно основываться исключительно на праве и осуществляться во имя человека и народа, сохранения общечеловеческих ценностей, во имя торжества права, свободы и справедливости.
Развитие советской государственности и ее правового характера оказалось осложненным своеобразной формой государственного устройства. Согласно Конституции СССР 1977 г. в стране имеется неоднородная (двухстепенная) федерация, построенная по национальному признаку и обладающая целым рядом элементов конфедерации. Конституция провозглашает право наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Однако принципы Конституции СССР о добровольности и равном праве в составе Союза, о праве выхода из него были существенно искажены процессами сверхцентрализации и бюрократизации аппарата на всех уровнях, чему способствовали монопольное положение КПСС, дух и практика унитаризма.
Пороки и аномалии нашей национально-государственной политики породили целый спектр негативных последствий, и одно из них — сильные сепаратистские устремления со стороны различных народов и государственных образований. Межнациональные распри и проявления национальной нетерпимости повлекли массовые беспорядки, что явилось в ряде регионов одним из факторов дестабилизации, составило угрозу безопасности личности и целых групп людей. Все это отражается на внутренней безопасности в стране, на правопорядке, может отразиться и на состоянии международной безопасности и международном авторитете страны, мешает экономической реформе, демократизации общества, его выходу из кризисного состояния. В этих условиях наряду с иными мерами демократического и гуманитарного характера, необходимо соединить идею правового государства с идеей федерализма (конфедерализма) и национального суверенитета на базе обеспечения общенациональной безопасности. Одновременно важно признание приоритета суверенности личности по отношению к суверенитету национальному, а права — в качестве особой социальной ценности, позволяющей соединять и устанавливать баланс различных интересов. Отношения между сложившимися и новыми суверенными государственными образованиями должны строиться именно на основе свободного договора как общепризнанной формы (источника) права с провозглашением в нем основных принципов правового государства, с четким перечислением тех полномочий, которые образующие Союз республики по совместному и добровольному согласию передают общесоюзной (федеральной) власти (законодательной, исполнительной, судебной). В этом плане представляется вполне оправданным, что заключению Союзного договора предшествовали провозглашение республиками в 1988—1991 гг. деклараций о независимости и суверенитете и заключение между ними двухсторонних договоров о сотрудничестве. Необходимо взвешенное отношение центральных органов к декларациям о суверенитете, принятым субъектами Союза.
Союзный договор должен заключаться суверенными государствами. Поэтому естественно, что ему предшествуют декларации государств-республик, образующих этот Союз, во всяком случае тех республик, которые выступают в принципе за его создание. Наряду с этим, искусственное дробление сложившейся государственности до уровня «суверенных» краев, областей, городов и районов, отдельных регионов, всех
30
национально-этнических образований (а такие попытки есть!) противоречит здравому смыслу, природе государственного суверенитета, фактическому состоянию и реальным возможностям, в частности полноценному обеспечению внутренней и внешней безопасности. Развитие национального языка, культуры, исторических традиций не следует безусловно связывать только с государственностью, неоправданно доводить до уровня государственного суверенитета относительную самостоятельность экономических регионов. Ведь государство — политико-правовое образование, несравнимое с его административно-территориальным делением. Государство к тому же призвано обеспечивать равные права своих граждан вне зависимости от их национальности. И если исторически государства складывались на базе одной или нескольких наций (на территории СССР сейчас нет ни одной республики, имеющей сугубо однонациональный состав), то это не дает оснований отстаивать принцип национального государства как панацею от всех национальных угроз, как непременный единственный способ решения национальных и иных социальных проблем, в том числе и национально-этнической. В мире есть федерации, не связанные с национальными отношениями, есть унитарные государства, где относительно спокойно решаются проблемы национальных меньшинств, хотя в целом XX в. принес известное обострение национальных отношений в силу ряда причин, которые требуют особого анализа применительно к конкретным странам и регионам.
Искажение принципов добровольности и равноправия субъектов федерации, как и искусственное создание национальных государств, усиление сепаратизма в государственной политике ведут, прежде всего, к ущемлению равных и неотъемлемых прав гражданина, прав и свобод личности. Поэтому право наций на самоопределение не должно входить в противоречие с общенациональными ценностями, такими, как общая безопасность людей, права человека, суверенитет народа. Однако при этом не следует, и упрощать национальный вопрос, лишать его государственно-правового аспекта либо сводить к социально-экономической проблеме (национальный вопрос существует и в странах с высоким уровнем жизни населения и относительно стабильным политическим строем — Англия, Канада). Национальное самосознание было и остается значительным фактором социального развития, а национальные конфликты — одной из внутренних угроз общесоциальной безопасности. Сегодня проблема выходит за рамки отдельного государства, ведутся поиски ее решения как на национальном уровне (создание Совета федерации при Президенте СССР, Комитета национального согласия одной из палат Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР), так и на международном уровне (например, инициатива Франции о создании международного третейского суда по межэтническим конфликтам). Известна инициатива Швейцарии и СССР по проведению общеевропейского симпозиума[10] по проблемам национальных меньшинств. Очевидно одно: национальная безопасность каждого конкретного государства возможна только при условии сочетания и согласования интересов личности, всего народа и составляющих его наций и национальностей, национальных меньшинств на правовой основе, в том числе и договоре.
Именно договором должны определяться соотношения полномочий республиканских и союзных органов, отношения между республикой и входящими в нее автономиями. Все споры, возникающие между суверенными республиками, между ними и Союзом, должны решаться в судебно-третейском порядке — это споры о праве. При таком порядке злостное нарушение Договора о Союзе может повлечь какие-то
31
санкции — вплоть до исключения государства из Союза, если Договор нарушают законодательные органы — их досрочный роспуск, а если Президент или Правительство — выражение недоверия и отставку. Своевременное и независимое судебно-третейское рассмотрение споров и коллизий между государственными органами может предотвратить их перерастание в стихийные беспорядки, межнациональные распри, нарушения стабильности, тенденции к расколу федерации (конфедерации).
Внешняя и внутренняя безопасность народов и граждан Союза находятся в неразрывной связи. Обеспечение прав и безопасности человека внутри Союза — важный фактор международной безопасности соединения государства, его субъектов. Упрочение внешней безопасности, в свою очередь, должно положительно сказаться на внутренней прочности Союза, в том числе и безопасности его населения. Чем выше ощущение гражданами свободы, личной безопасности, социальной защищенности, тем прочнее демократическая консолидация народов и гражданского общества, политическая стабильность, стремление к укреплению Союза, его международный авторитет, меньше угроза бесправия и разброда, центробежных тенденций. Союз, внутри которого в отношениях между гражданами и государством, между государственными органами господствуют право и закон, способен последовательно бороться и на мировой арене за примат права в международных отношениях. С другой стороны, внешняя политика Союза, направленная на упрочение международного мира и безопасности, на предотвращение войн и агрессии, на установление с другими странами отношений, основанных на праве, нравственности, охране общечеловеческих ценностей, — существенный фактор внутренней стабильности Союза. В своей речи на Парижской встрече на высшем уровне М. С. Горбачев отметил: «Мы вступаем в мир иных измерений, где общечеловеческие ценности приобретают одинаковое для всех значение, где свобода и благо человека, самоценность человеческой жизни должны стать и основой всеобщей безопасности, и высшим критерием прогресса».[11]
Придавая большое значение праву и принципам правового государства в обновлении Союза ССР, надо иметь в виду, что существование соединенного государства и его упрочение диктуются многовековыми историческими связями России с народами Кавказа, Средней Азии и Сибири, существующим между этими регионами разделением труда, многонациональным рынком (значительным образом деструктурированным административно-командной системой управления), традиционным взаимодействием культур, а главное, современной тенденцией к интернационализации производства, технологии и науки, объективной потребностью совместного решения проблем экологии, энергии, связи, международного общения и достаточности сил для борьбы за правопорядок и безопасность, предотвращение агрессии и наказания виновных в ней.
Объективная потребность в сохранении государства объединенных суверенных республик очевидна. Но строить Союз сегодня возможно только на основе свободы и демократии, на базе принципиально нового демократического правового, справедливого договора, инициаторами которого должны быть сами республики. Особенность процесса заключения нового Союзного договора — участие так называемого центра как субъекта и результата прежних федеративных отношений. Положение данного субъекта специфично, ибо он выступает полноправным представителем всего Союза вплоть до избрания новых союзных органов.
32
С другой стороны, он не является стороной нового договора; последний заключается между республиками как субъектами федерации. Очевидно, центр может и должен участвовать в выработке такого договора, но не вправе навязывать сторонам в порядке диктата содержание договоренностей. Сам центр — это один из результатов договорных отношений. Именно республики — суверенные государства — предоставляют новым органам Союза права согласно договоренности, но они же затем обязаны неукоснительно выполнять его законные решения. В этом суть правовой государственности на уровне Союза.
Проблема создания всеобъемлющей системы социальной безопасности находится в центре внимания прогрессивного мирового общественного движения, она объединяет под своим флагом всех, кому доступны голос разума, гуманизма, вера в достойное человеческое будущее. В поисках ее решения предпринимаются усилия на самых различных уровнях.
[*] Кандидат юридических наук, старший преподаватель Ленинградского государственного университета.
[1] Малинин С. А. Концепция всеобъемлющей системы международной безопасности и международное право//Правоведение. 1987. № 4. С. 16—25; Моджорян Л. А. К вопросу о сотрудничестве государств в борьбе с международным терроризмом//Советское государство и право. 1990. №3. С. 116—125; Батурин Ю.М., Жординская А. М. Взаимная компьютерная безопасность — правовые гарантии от ошибок, аварий и катастроф//Там же. № 5. С. 104—110; Сахаров А. Д. Мир, прогресс, права человека. Л., 1990; Существует ли угроза безопасности СССР?//Труд. 1990. 2 окт. С. 3; Лупанин В. Этика выживания//Наука и жизнь. 1990. № 4. С. 20—25.
[2] См., напр.: Лефевр В. А. От психофизики к моделированию души//Вопросы философии. 1990. № 7. С. 25—31, 52—-58; Скворень Р. Проектируется машина времени//Наука и жизнь. 1990. № 2. С. 31—33.
[3] Моисеев Н. Н. Человек во вселенной и на Земле // Вопросы философии. 1990. № 6. С. 32—45; Фролов И. Т. О человеке и гуманизме. М., 1989; Соловьев 3. Ю. Личность и право//Вопросы философии. 1989. № 8. С. 67—90; Кудрявцев В. Н., Лукашева Е. Л. Новое политическое мышление и права человека// Там же. 1990. № 5. С. 3—21; Вебер А. Интересы человека и сущность социализма //Коммунист. 1990. № 9. С. 14—23.
[4] Нерсесянц В. С.Право и закон. М., 1983; Явич Л. С. Сущность права. Т.. 1985; Соловьев 3. Ю. Указ. соч. С. 79—87; Право. Свобода. Демократия: Материалы «круглого стола»//Вопросы философии. 1990. № 6. С. 3—31.
[5] Известия. 1990. 22 нояб.
[6] Теория государства и права / Под ред. А. И. Королева, Л. С. Явича. Л., 1987. С. 49—50 и след.
[7] Соловьев 3. Ю. Указ. соч. С. 72.
[8] Бовин А., Коваленко Ю. К Европе без опасности//Известия. 1990. 20 нояб. С. 1.
[9] Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое//Вопросы философии. 1990. № 6. С. 142—159; Алексеев С. С. 1) Правовое государство— судьба социализма. М., 1988; 2) Право: время новых подходов//Советское государство и право. 1991. № 2. С. 3—11.
[10] Париж: и надежды, и опасения//Известия. 1990. 21 нояб. С. 1.
[11] Там же.
|
