Влияние норм материального права на определение надлежащих сторон в гражданском деле /
Грось, Л. А. Влияние норм материального права на определение надлежащих сторон в гражданском деле /Л. А. Грось. //Правоведение. -1999. - № 4. - С. 35 - 52 Примечания в подстрочных ссылках. Изучение судебной практики показывает, что иногда суды принимают иски о признании вещного права при "Открытом ответчике", когда никто не оспаривает наличие вещного права, однако отсутствие правоустанавливающих документов мешает осуществить его. Библиогр. в подстрочных ссылках.
ВЕЩНОЕ ПРАВО - ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС - ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО - ИСКИ - ИСКОВОЕ ПРОИЗВОДСТВО - ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ - СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА - УЧАСТНИКИ ПРОЦЕССА Материал(ы): Влияние норм материального права на определение надлежащих сторон в гражданском деле [Журнал "Правоведение"/1999/№ 4] Грось Л.А. Центральное место среди лиц, участвующих в делах искового производства, занимают стороны. Общепризнанна формула: надлежащие стороны по гражданскому делу — это субъекты предположительно существующего спорного материального правоотношения. Презумпции о существовании между сторонами материального правоотношения достаточно для вывода о легитимности сторон. Стороны надлежащи и в ситуациях, когда по итогам рассмотрения дела суд устанавливает отсутствие между ними материального правоотношения. Важно, чтобы не исключалось предположение, что истец и ответчик состоят в таком правоотношении. Действующее процессуальное законодательство не допускает отказа в принятии заявления по мотиву подачи его ненадлежащим истцом или к ненадлежащему ответчику. Однако Закон от 27 октября 1995 г. внес в ГПК РСФСР (далее — ГПК) новеллу, согласно которой замена ненадлежащих сторон стала возможна в ходе подготовки дела к судебному разбирательству (п. 3 ст. 142 ГПК). Данную новеллу связывают в процессуальной литературе с тем, что в современных условиях, когда большинство дел рассматривается судьями единолично, нет смысла переносить замену ненадлежащей стороны в судебное заседание.1 Так же решен этот вопрос в п. 3 ст. 138 проекта ГПК РФ. Арбитражно-процессуальный кодекс (далее — АПК) 1995 г., равно как и предшествующий ему Кодекс 1992 г., консервативен: замена ненадлежащих сторон осуществляется лишь в судебном разбирательстве (ст. 36 АПК), как это было и по ГПК до 1995 г. Определить надлежащие стороны по гражданскому делу в некоторых делах нетрудно — материальный закон прямо называет их. Так, имущественную ответственность по сделкам малолетних несут их родители, усыновители, опекуны (ст. 28 ГК РФ; далее — ГК); субъекты ответственности, а следовательно, надлежащие ответчики по делам о возмещении вреда прямо названы в ст. 1068, 1069, 1070, 1073, 1076, 1078, 1079 ГК, в других законах. Материальный закон может содержать нормы об альтернативных обязанных лицах в гражданском правоотношении. Так, ст. 1095, 1096 ГК устанавливают правило об ответственности перед потребителем (гражданином или юридическим лицом) за вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие недостатка товара либо непредоставления полной информации о товаре. Вред подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара по выбору потерпевшего. Потерпевшим может быть покупатель товара — он состоит с продавцом в обязательственном правоотношении, а с изготовителем в силу названных выше статей — в деликтном правоотношении. Если вред вследствие указанных выше обстоятельств причинен не покупателю, а третьему лицу, он состоит в деликтных правоотношениях как с продавцом, так и с изготовителем товара. Причем эта альтернатива сохраняется до полного возмещения вреда. Лишь получив удовлетворение от изготовителя товара, покупатель утрачивает право требования к продавцу. В другой ситуации удовлетворение иска продавцом порождает право регресса к изготовителю. Пункты 2, 3 ст. 18, п. 1 ст. 20 Закона РФ «О защите прав потребителей» от 7 февраля 1992 г. дополняют нормы ГК об альтернативных ответчиках. Ими являются изготовитель или продавец товара ненадлежащего качества, а также организации, выполняющие функции изготовителя или продавца на основании заключенных с ними договоров. Третьими лицами по отношению к изготовителям в гражданском праве выступают создаваемые ими юридические лица вне места нахождения изготовителя. Они осуществляют ремонт и техническое обслуживание товара, поставку запчастей в торговые и ремонтные организации, обмен товаров с недостатками. Третьи лица по отношению к продавцу — лица, осуществляющие безвозмездный для покупателя ремонт. Изготовитель и продавец обязаны определить функции третьих лиц в договорах с ними. Законодательное установление для истца возможности выбора между двумя ответчиками — явление не новое в гражданском праве и гражданском процессе. Так, при солидарной обязанности (ответственности), установленной законом или договором, кредитор вправе требовать исполнения обязательств как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга (ст. 323 ГК). В литературе по гражданскому процессу почти безоговорочно признавалось обязательное процессуальное соучастие на стороне ответчика при солидарном обязательстве. Обязательное соучастие предполагало обязанность суда независимо от мнения истца привлечь к участию в деле всех субъектов обязанности, входящей в содержание спорного материального правоотношения. Указания на это содержались в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР «О практике применения судами законодательства о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением» от 23 марта 1979 г.2 Общепринятая позиция требует пересмотра с учетом принципа диспозитивности, исключения из которого могут быть предусмотрены только законом. Обязательность процессуального соучастия по таким делам объяснялась необходимостью учета интересов как истца, так и всех должников: будучи субъектами общей обязанности, обладая, несомненно, материально-правовым интересом в исходе дела, они вправе участвовать в исследовании доказательств, давать объяснения суду и т. д. При установленной законом возможности — для истца избрать субъектный состав ответной стороны, а для должника, исполнившего солидарную обязанность, — требовать от остальных должников в порядке регресса исполнения обязанности в приходящихся на них долях, остальные должники, которых истец решил не называть в качестве ответчиков, могут участвовать в деле в качестве третьих лиц.3 Участвуя в таком процессуальном качестве, «невостребованные» должники обладают всеми процессуальными правами сторон за исключением прав, которые могут принадлежать только сторонам. В частности, они являются полноценными субъектами доказывания, и решение по делу будет иметь для них впоследствии преюдициальное значение при предъявлении к ним регрессного иска ответчиком. Ситуация с двумя обязанными лицами складывается в материально-процессуальной конструкции из договора страхования. Особенность процессуального положения страхователя — его связанность деликтным правоотношением с правонарушителем и страховым — со страховщиком; и в том, и в другом он — кредитор. Осуществление его права в одном из правоотношений прекращает существование обоих обязательств с его участием. Иногда материальный закон явно неверно определяет обязанное лицо, которое в процессе должно занять процессуальное положение ответчика. Так, п. 4 ст. 64 ГК предусматривает возможность предъявления исков кредиторов юридического лица в процессе его ликвидации до утверждения ликвидационного баланса к ликвидационной комиссии. Косвенно это подтверждается ст. 49 Налогового кодекса РФ применительно к обязанности по уплате налогов и сборов (пеней, штрафов) при ликвидации юридического лица. Ликвидационная комиссия — совокупность физических лиц, которые не являются ни обязанными лицами перед кредиторами ликвидируемого юридического лица, ни надлежащими ответчиками в гражданских делах о взыскании с него долгов. До полной ликвидации юридического лица оно само является субъектом обязанности и надлежащим ответчиком по искам своих кредиторов. Иное дело — п. 3 ст. 62 ГК, в котором сказано следующее: «С момента назначения ликвидационной комиссии к ней переходят полномочия по управлению делами юридического лица. Ликвидационная комиссия от имени ликвидируемого юридического лица выступает в суде». С первой частью п. 3 ст. 62 ГК следует согласиться, однако вести дело в суде коллегиальный орган не может — он не является субъектом гражданского права. Очевидно, дело юридического лица, подлежащего ликвидации, может вести либо член ликвидационной комиссии, уполномоченный ею, либо представитель юридического лица на основании договора, заключенного ликвидационной комиссией от его имени. Высший Арбитражный Суд РФ, как это видно из постановления его Президиума, считает ликвидационную комиссию представителем юридического лица в период осуществления процесса ликвидации частной коммерческой организации.4 Российская Федерация, ее субъекты, а также муниципальные образования названы Гражданским кодексом самостоятельными субъектами гражданского права и, следовательно, возможными участниками гражданских правоотношений. Изучение судебной практики показывает, насколько трудно признать непосредственной стороной в материальном правоотношении и стороной в гражданском деле публичное образование, а не его органы. Это прослеживается и в публикациях ученых. Так, Е. Суханов полагает, что ст. 16 ГК называет публичные образования обязанными субъектами по искам о возмещении убытков, причиненных их органами гражданам или юридическим лицам. Однако, следуя смыслу ст. 1071 ГК, автор «непосредственным адресатом соответствующего искового заявления» называет финансовые органы или иные управомоченные органы. Из его рассуждений с необходимостью следует, что эти «адресаты» — ответчики по делу.5 Н. Ю. Гукасова по этому поводу пишет: «Универсальный ответчик по любым спорам, в которых одной из сторон является государство, российским законодательством не предусмотрен. Поэтому поиск ответчика в каждом конкретном случае при договорной ответственности государства представляет существенные трудности».6 В Центральный суд Хабаровска Д. обратился с иском о возмещении вреда, причиненного по вине инспектора ГАИ Центрального района Хабаровска. Судья отказал в принятии заявления, указав на то, что ответчиком в деле является Государственная автоинспекция, расположенная в Железнодорожном районе, а не конкретный инспектор, поэтому следует обратиться в Железнодорожный районный суд. Судья Железнодорожного районного суда отказал в принятии иска, сославшись на то, что Государственная автоинспекция Законом РСФСР «О милиции» от 18 апреля 1991 г. отнесена к муниципальной милиции, и ответственность за действия ее должностного лица несет Администрация Хабаровска, расположенная в Центральном районе, следовательно, иск должен рассматриваться Центральным районным судом Хабаровска. Оставив без комментария выводы судей о ненадлежащих ответчиках как основания для отказа в принятии иска (они совершенно лишены законного основания), отметим, что ответчик по данному делу ни одним судом правильно не назван. Центральный районный суд Хабаровска в конце концов рассмотрел дело по иску Д., возложив обязанность возместить вред на Администрацию города. При исполнении решения выяснилось, что сметой расходов юридического лица, каковым является Администрация Хабаровска, выплаты в возмещение вреда, причиненного инспектором, не предусмотрены. Впоследствии со ссылкой на ст. 208 ГПК расчетный счет городской Администрации, с которого следовало взыскать средства во исполнение решения суда, был заменен на другой расчетный счет в банке, аккумулирующем средства бюджета Хабаровска.7 В деле уже в стадии исполнения был заменен должник. По решению суда таковым являлась Администрация Хабаровска, в исполнительном производстве — муниципальное образование — Хабаровск. Между тем должником в исполнительном производстве может выступать лишь субъект, участвовавший в гражданском деле в качестве ответчика. Исключения допускаются лишь в ситуациях, когда происходит преемство обязанности в спорном правоотношении. Ответчиком по делу следовало признать Хабаровск, и в такой ситуации не понадобилось бы прибегать к незаконному применению ст. 208 ГПК, рассчитанной на совсем иные ситуации. Апелляционная инстанция арбитражного суда Хабаровского края по жалобе ООО «Спецоптторг», по иску которого с Департамента муниципальной собственности Хабаровска был взыскан долг по оплате подрядных работ, выполненных истцом, отменила решение и взыскала долг с финансового отдела Администрации Хабаровска. После этого стало известно, что финансовый отдел не является юридическим лицом, а лишь представляет интересы муниципального образования, что не противоречит ст. 125 ГК. Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа отменил данные судебные акты и вынес постановление о взыскании долга из казны Хабаровска. При рассмотрении гражданских дел о возмещении вреда за счет казны Российской Федерации, ее субъектов или казны муниципального образования на основании ст. 1069, п. 2 ст. 1070 ГК критерием определения публичного образования — ответчика является источник финансирования органов и должностных лиц, в том числе органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры. Между ТОО «Бирюса» и ТОО «А и С» был заключен договор о совместной деятельности. Во исполнение договора ТОО «Бирюса» отгрузило медь для ТОО «А и С» в Санкт-Петербург. В Санкт-Петербурге медь была изъята и реализована по постановлению старшего уполномоченного Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области в связи с возбуждением уголовного дела по ч. 2 ст. 1622 УК РСФСР. Затем постановлением следователя следственного отдела Петроградского РУВД уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления; сумма, вырученная от реализации меди, перечислена ТОО «Бирюса». Решением арбитражного суда убытки, причиненные ТОО «Бирюса», были взысканы с Комитета финансов Администрации Санкт-Петербурга. Правильность позиции суда первой инстанции подтвердил своим постановлением Федеральный арбитражный суд Уральского округа. Судебные акты были отменены Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ, указавшим на то, что подразделения по борьбе с экономическими преступлениями и органы следствия в соответствии со ст. 7 Закона «О милиции» финансируются из бюджета Российской Федерации: «При таких обстоятельствах вред… подлежит возмещению… из федерального бюджета Российской Федерации и по делу в качестве ответчика должно быть привлечено МВД России». Указание на МВД РФ в качестве надлежащего ответчика неверно — им является Российская Федерация. Данное министерство не может быть и представителем Российской Федерации, так как оно не наделено такими полномочиями Положением о Министерстве внутренних дел РФ, утвержденным Указом Президента РФ от 18 июля 1996 г. в редакции Указа от 20 октября 1998 г. Подобное дело рассматривалось арбитражным судом Приморского края по иску гражданина-предпринимателя С., который по лицензии осуществлял сделки с цветным металлом. Автомобиль С., груженый ломом цветных металлов, был задержан инспектором ГАИ Пожарского района, водворен на арест-площадку, а оттуда похищен неизвестными лицами. Ответчиком по иску о взыскании убытков понесенных, в связи с незаконными действиями инспектора ГАИ, С. указал Пожарский РОВД. Иск был удовлетворен, однако апелляционная инстанция отменила решение в связи с неправильным определением ответчика — таковым должно быть УВД Приморского края. Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа отменил эти судебные акты, указав следующее: «Государственная автомобильная инспекция, должностное лицо которой совершило действия, повлекшие причинение вреда С., входит в состав милиции общественной безопасности (местной милиции), финансируемой из бюджета муниципального образования — Пожарского района, следовательно, надлежащим ответчиком является Пожарский район Приморского края в лице финуправления Администрации района». Неточное определение ответчика в делах об ответственности «за счет казны» отмечено в обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 1998 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила решение суда о взыскании с финансового управления Администрации города в пользу К. суммы в возмещение вреда, причиненного незаконным лишением свободы. Исходя из установленного ст. 1070, 1071 ГК правила вред в результате незаконного осуждения возмещается за счет казны Российской Федерации. «Согласно Положению о Министерстве финансов Российской Федерации, утвержденному Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 марта 1998 г., от имени казны Российской Федерации выступает Министерство финансов Российской Федерации. Между тем названное Министерство не привлечено к участию в деле в качестве ответчика».8 Делая правильный вывод о финансовом управлении Администрации города как ненадлежащем ответчике, Верховный Суд РФ, в свою очередь, называет надлежащим ответчиком его представителя. Ответчиком же следовало назвать государство — Российскую Федерацию, именем которой суд (неважно, какого звена судебной системы, — мировых судей в России пока нет) вынес неправосудный приговор о лишении К. свободы. В связи с изложенным представляет интерес разъяснение, сделанное пленумами Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в абз. 1 п. 12 совместного Постановления от 1 июля 1996 г. В случае предъявления гражданами или юридическими лицами требования о возмещении убытков, причиненных в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, необходимо иметь в виду, что ответчиком по такому делу должны признаваться Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в лице соответствующего финансового или иного управомоченного органа. Это совершенно правильное с точки зрения гражданского права (ст. 1069 ГК) разъяснение тут же опровергается в следующем абзаце: если иск предъявлен непосредственно к государственному органу или органу местного самоуправления, суд привлекает в качестве ответчика по делу соответствующий финансовый или иной управленческий орган. Государство, государственные и муниципальные образования в лице своих законодательных органов принимают законы, устанавливающие различные льготы, реализацию которых они не способны обеспечить. В. Ф. Яковлев, председатель Высшего Арбитражного Суда РФ, по этому поводу написал: «…в судебной практике вырисовывается проблема огромного значения, связанная с тем, что через судебные решения можно полностью разрушить государственный бюджет — как его доходную часть, так и расходную… Стали предъявляться иски о взыскании из государственного бюджета средств, которые в нем не заложены. Иски предъявляются и гражданами, и юридическими лицами в порядке защиты прав по Гражданскому кодексу, на основании соответствующих законов или правительственных постановлений. Это касается законов о ветеранах, о чернобыльцах, нормативных актов о передаче социально-культурной сферы и жилищ муниципальным образованиям и т. д. Реализация этих актов часто бюджетом не обеспечена, в нем не предусмотрено выделение соответствующих средств. Но иски предъявляются в соответствии с законом. Как быть судам? Видимо, надо удовлетворять эти требования. Но тогда от бюджета ничего не останется. А бюджет — это тоже закон. И в бюджете нет лишних средств».9 Верховный Суд РФ по этому поводу высказался более определенно, сочтя законными судебные решения, которые перелагали обязанности субъектов публичной власти по материальному обеспечению установленных ими льгот на коммерческие организации, непосредственно предоставляющие услуги, за пользование которыми государство установило льготы. Ресурсоснабжающие предприятия10 не лишены возможности компенсировать расходы, понесенные в связи с реализацией за свой счет Федерального закона «О ветеранах». В соответствии со ст. 10 данного Закона расходы на реализацию прав и льгот, предусмотренных ветеранам настоящим Законом, производятся за счет средств федерального бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации. Добавим к этому, что Верховный Суд предупреждает «ресурсоснабжающие предприятия», что в случае прекращения предоставления электроэнергии, воды, услуг телефонной связи вследствие их неполной оплаты суд обяжет восстановить предоставление услуг и взыщет компенсацию за причиненный моральный вред в соответствии с Законом РФ «О защите прав потребителей».11 Заметим, что в приведенном выше обзоре судебной практики за II квартал 1998 г. Верховный Суд РФ занял особую позицию. Надлежащим ответчиком он признал субъекта, из кассы которого следовало получить деньги: до 1 января 1998 г., когда пособия выплачивались по месту работы, ответчиком должен быть работодатель, после 1 января 1998 г. — местные органы социальной защиты. Однако далее читаем: «Представляется, что ответчиком по искам граждан, получавших пособия на детей по месту работы, о взыскании задолженности по этим пособиям, образовавшейся до 1 января 1998 г., является работодатель, если средства на их выплату ему были перечислены из бюджета субъекта Российской Федерации. По искам граждан, получавших пособие на детей в органах социальной защиты, о взыскании задолженности по данным пособиям, образовавшейся за период до 1 января 1998 г., а также и по задолженности, возникшей после 1 января 1998 г., в отношении всех получателей этих пособий ответчиком должны являться те органы социальной защиты, которые обязаны были производить выплату названных пособий. Если будет установлено, что работодатель либо орган социальной защиты не выплатил пособия на детей в связи с неполучением денежных средств из бюджета субъекта Российской Федерации, взыскание задолженности должно производиться с финансового органа субъекта Российской Федерации, который подлежит привлечению к участию в деле в порядке ст. 36 ГПК РСФСР, за счет средств казны субъекта Российской Федерации».13 Представляется, что противоречия в судебных решениях и разъяснениях должны быть устранены высшими судебными инстанциями. Если в силу закона вред, убытки, проценты, основные долги по денежным обязательствам погашаются «за счет казны», то следует иметь в виду, что государственная казна РФ, казна субъекта РФ и муниципальная казна — это средства бюджета соответствующего публичного образования и иное его имущество, не закрепленное за созданными им предприятиями и учреждениями (п. 4 ст. 214, п. 3 ст. 215 ГК). Надлежащими ответчиками по соответствующим требованиям являются публичные образования, а не работодатели, «независимо от их организационно-правовых форм», не местные органы социальной защиты и даже не финотделы, финуправления и казначейства. Конечно, прав и М. Блинов, заместитель руководителя Бюджетного департамента Министерства финансов России, отмечая, что суды, рассматривая подобные дела, как правило, удовлетворяют иски и обращают взыскание на бюджетные средства, предназначенные федеральным законам на иные, не менее значимые цели. «Другими словами, вопреки положению ч. 3 ст. 17 Конституции РФ права одних граждан осуществляются в нарушение прав других граждан. Такая ситуация приводит к исполнению бюджета не по закону о бюджете, а по исполнительным листам судебных органов…» Главной причиной большого количества исков к публичным образованиям является несогласованность нормативных актов, предоставляющих гражданам и юридическим лицам различные льготы и выплаты, с законом о бюджете публичного образования на соответствующий период. Практика показывает, что предложения исполнительных органов государственной власти и органов местного самоуправления сбалансировать бюджетные обязательства публичных образований отвергаются законодательными и представительными органами власти. В связи с этим предлагается признавать «главными» законами не те, которые предусматривают льготы и социальные выплаты, а законы о соответствующем бюджете.14 Решение этого вопроса — прерогатива не судебных, а законодательных (представительных) органов публичных образований. Именно они должны соблюдать это соотношение, и большое количество судебных исков о выплате за счет бюджета является дополнительным аргументом необходимости соблюдения принципа «главного закона» в нормотворчестве. Но можно пойти и дальше, как это сделало финансовое управление Администрации Хабаровского края, выступая в суде в качестве ответчика по иску гражданина Т. о возмещении из казны края убытков, причиненных в результате неправомерных действий руководителя департамента социальной защиты края. Руководитель финансового управления иск не признал, сославшись на то, что бюджет края не предусматривает таких выплат. Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» от 25 февраля 1998 г. разъяснил судам, что «исковые требования государственных органов, органов местного самоуправления по защите права собственности на имущество, в отношении которого они осуществляют права собственника, в том числе и о признании недействительными актов государственных органов и органов местного самоуправления, нарушающих права собственника (речь, видимо, идет о других органах, не тех, которые возбуждают дело? — Л.Г.) подлежат рассмотрению по существу как заявленные в защиту права федеральной собственности, собственности субъекта Российской Федерации или муниципальной собственности».15 Трудно объяснить, зачем было прибегать к столь замысловатой редакции. Едва ли кто-либо может предположить, что указанные выше органы защищают свое право собственности — они либо субъекты права оперативного управления, либо вовсе не являются юридическими лицами. В чем смысл умолчания о том, что, являясь собственниками, публичные образования выступают в качестве стороны в гражданском деле?
Тем же арбитражным судом было отказано Хабаровской государственной академии экономики и права в возврате 48 млн руб., составлявших переплату за компьютеры, приобретенные в ТТЦ «Офисная техника». Мотив отказа: истребуемая сумма составляет налог на розничный товарооборот, плательщиком которого является ТТЦ «Офисная техника», а не академия. В конце концов деньги академии были возвращены продавцом, после чего арбитражный суд отменил свое решение об отказе в иске ТТЦ «Офисная техника» по вновь открывшемуся обстоятельству, в качестве которого был признан «факт возврата покупателю суммы, составлявшей налог с розничного товарооборота». Указанный факт дополнил основание иска ТТЦ, не являясь при этом «вновь открывшимся обстоятельством». Это был единственный случай возврата незаконно удержанного налога. На наш взгляд, следовало удовлетворить иски всех коммерческих организаций, так как именно они являлись налогоплательщиками, затем покупатели вправе были бы востребовать переплаченное с продавцов. Анализ Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 28 августа 1995 г., Закона Хабаровского края «Об организации органов местного самоуправления в Хабаровском крае», а также Устава Хабаровского края позволяет сделать вывод о непоследовательности в определении понятий «муниципальное образование» и «орган местного самоуправления». В соответствии с краевым законом муниципальными образованиями являются Хабаровск и все другие города краевого подчинения, а также районы края за исключением районов в городах Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре. При этом не учитывается, что все города краевого подчинения, будучи муниципальными образованиями, одновременно являются центрами соответствующих районов — также муниципальных образований. Происходит своеобразное удвоение субъектов. С другой стороны, в Хабаровске наряду с Администрацией города созданы и функционируют администрации пяти районов города. Администрация Хабаровска — юридическое лицо, некоммерческая организация, учреждение, субъект права оперативного управления. Положения о районных администрациях утверждены Главой Администрации Хабаровска. В них указано, что администрации районов, с одной стороны, являются структурными подразделениями Администрации Хабаровска, а с другой — юридическими лицами. Это явно неверное решение, так как не может учреждение — субъект права оперативного управления наделять свое структурное подразделение статусом юридического лица. Можно привести примеры, когда материальный закон прямо называет лицо, которое может быть истцом в определенных спорах. Так, истцами в делах о возмещении вреда, понесенного в случае смерти кормильца, могут быть лица, перечисленные в ст. 1088 ГК; они названы с учетом связывавших их с умершим семейных отношений, отношений содержания с учетом возраста и состояния их здоровья. Подобное решение неверно. Нельзя в одной правовой норме назвать всех лиц, которые могут иметь юридический интерес либо ошибочно считать себя носителями такого интереса, поскольку истцом либо заявителем может быть любой субъект, считающий себя юридически заинтересованным в той или иной ситуации. Анализ иных норм свидетельствует о смешении понятий прав требования в материально- и процессуально-правовом смыслах. Так, ст. 28 Семейного кодекса РФ (далее — СК), озаглавленная «Лица, имеющие право требовать признания брака недействительным», называет в качестве таковых не только субъектов, имеющих материально-правовой интерес в деле, — несовершеннолетних супругов, с которыми брак заключался при отсутствии на это разрешения органа местного самоуправления, супругов, чьи права были нарушены заключением брака, но и так называемых процессуальных истцов — органы опеки и попечительства, прокурора, обладающих лишь правом на предъявление иска (правом на иск в процессуально-правовом смысле). К процессуальным истцам следует отнести и родителей несовершеннолетних супругов (лиц, их заменяющих). Они не являются законными представителями своих детей (подопечных), так как вступление последних в брак послужило основанием для приобретения ими полной дееспособности. Только вступившим в законную силу решением суда о признании брака недействительным может быть установлена утрата несовершеннолетним супругом полной дееспособности — с момента, определяемого судом (п. 2 ст. 21 ГК). В качестве обладателей прав требования в ст. 28 СК назван еще один субъект, не являющийся таковым, — опекун, выступающий законным представителем супруга, признанного недееспособным. Точнее было бы указать: «опекун супруга, являвшегося недееспособным при заключении брака», потому что брак, заключенный с лицом, признанным недееспособным после его заключения, при отсутствии других порочащих его оснований, является действительным. Анализ ст. 28 СК показывает, что в ней нет необходимости. И прокурор, и органы опеки и попечительства в ситуациях, когда того требуют интересы несовершеннолетних и недееспособных в силу компетенции, установленной правовыми актами, обязаны защищать их, в том числе путем возбуждения гражданских дел в суде. Давая перечень лиц, имеющих «право требовать признания брака недействительным», законодатель вынужден помимо супругов указать на иных лиц, права которых были нарушены заключением брака. Таким образом, суду надлежит в каждом конкретном случае выяснять это, обнаруживая юридический интерес как супругов, так и других лиц. Возникает вопрос: может быть, суд вправе отказать в принятии иска лицу, которое не является тем, «право которого нарушено заключением брака»? Статья 129 ГПК, как известно, не допускает этого. И, безусловно, в суд вправе обратиться не только «потерпевший» супруг, но и другая сторона, действовавшая злоумышленно или по неосторожности. Семейный кодекс предусматривает только судебное признание брака недействительным, а он является таковым при нарушении установленных законом условий действительности независимо от того, кто из супругов обращается в суд. Недействительный брак — правонарушение в семейном праве, объектом которого являются права и интересы различных лиц, среди которых в первом ряду находятся сами супруги. И вполне возможна ситуация, когда при рассмотрении дела будет установлено, что никакого юридического интереса обратившееся в суд лицо не имело, но от этого оно не переставало быть истцом в деле. Представляется неудачным положение п. 2 ст. 166 ГК: «Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе». В частности, оно противоречит п. 1 ч. 1 ст. 4 ГПК, ч. 1 ст. 4 АПК. В отдельных нормах об оспоримых сделках в качестве лиц, имеющих право на возбуждение дел о признании таких сделок недействительными, названы как лица, имеющие личный юридический интерес (истцы), так и их законные представители, а также государственные и иные органы, действующие в соответствии со ст. 42 ГПК, ст. 42 АПК. Ограничения, введенные ГК для субъектов, имеющих личный материально-правовой интерес, не оправданы. Рассмотрим пример из судебной практики. Центральный районный суд Хабаровска отказал в принятии иска группе граждан (38 человек), потребовавших признать недействительным договор, заключенный директором ОАО «Дальэнергомаш», акционерами которого они являются, о продаже недвижимого имущества общества, так как при совершении сделки он вышел за пределы ограничений, установленных уставом общества. Отказ был мотивирован тем, что ст. 174 ГК в качестве надлежащего истца называет лишь лицо, в интересах которого установлены ограничения, в данном случае — ОАО «Дальэнергомаш». Очевиден юридический интерес акционеров — участников ОАО. Поэтому отказ в принятии заявления незаконен. Признание заявителя ненадлежащим истцом не может быть основанием отказа в принятии иска. Основания к отказу в принятии иска исчерпывающе названы в ст. 129 ГПК. Однако неверен и вывод о надлежащем истце — им может быть любое лицо, полагающее, что его право нарушено недействительной сделкой. В арбитражный суд Хабаровского края обратился акционер ОАО «Далькомбанк» — юридическое лицо с иском о признании сделки между ОАО «Далькомбанк» и ООО «Хабаровский мелькомбинат» недействительной по основаниям ст. 174 ГК. Суд принял заявление и, рассмотрев дело по существу, вынес решение об удовлетворении иска. Суд счел ограничение ст. 174 ГК круга субъектов, обладающих правом возбуждения дела, противоречащим ч. 1 ст. 4 АПК. Отметим также, что ст. 177 ГК в качестве уполномоченных на обращение в суд и надлежащих истцов по требованиям о признании недействительной сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, называет как самого этого гражданина, так и иных лиц, чьи права и охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения. Это правило должно распространяться на все оспоримые сделки. Пункт 3 ст. 30 утратившего силу Закона РФ «О приватизации государственных и муниципальных предприятий» от 3 июля 1991 г. содержал исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом обращения в суд с исками о признании недействительными сделок по приватизации.16 Это также не соответствовало ч. 1 ст. 4 АПК, устанавливающей право всякого заинтересованного лица обращаться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных прав и законных интересов в порядке, установленном АПК. Представляет интерес вопрос о соответствии ст. 4 ГПК ограничения в праве возбуждать гражданское дело, установленного п. 5 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 г. В соответствии с ним предусмотрено право акционера (акционеров), владеющего в совокупности не менее чем 1 % размещенных обыкновенных акций общества, предъявлять иск к органам акционерного общества о возмещении убытков, причиненных акционерному обществу их виновными действиями (бездействием). Такое требование В. Ярков именует косвенным иском.17 Необычность ситуации состоит в том, что надлежащим истцом в таких делах выступает само акционерное общество, однако решение по делу способно повлиять на обязательственные права акционера (акционеров). В круг лиц, уполномоченных возбуждать дела о материальной ответственности руководителей и заместителей руководителей государственных и муниципальных организаций, ст. 122 КЗоТ РФ включает вышестоящие в порядке подчиненности органы. Однако в отличие от них акционер имеет личный юридический интерес «на будущее».18 Представляется возможным считать рассмотренную ситуацию частным случаем возбуждения дела заинтересованным лицом, учитывая, однако, что косвенный интерес присущ любому акционеру независимо от количества принадлежащих ему обыкновенных акций. Отметим, что в Федеральном законе «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 8 февраля 1998 г. данный вопрос решается более последовательно: с иском о возмещении убытков, причиненных обществу его должностными лицами (п. 5 ст. 44), равно как с требованием о признании недействительной сделки, в совершении которой имеется заинтересованность должностных лиц либо участников общества (п. 5 ст. 45), а также крупной сделки, совершенной с нарушением установленного законом порядка (п. 5 ст. 46), в суд вправе обращаться любой участник общества независимо от размера его доли в уставном капитале. П. Малышев приводит факты, как в США в 20-е годы американцы становились миллионерами, покупая по одной акции акционерных обществ. Они находили юридические недостатки в документах и деятельности обществ, предъявляли иски и вынуждали общества на мировые соглашения, по условиям которых общества были вынуждены откупаться.19 Приведенное обстоятельство из жизни американцев, по мнению В.В. Яркова, можно рассматривать как серьезное оправдание ценза, введенного п. 5 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах». Однако российским акционерным обществам такие юридические «ухищрения» были бы только на пользу, так как правовые погрешности в деятельности российских коммерсантов весьма многочисленны.20 Косвенным иском, тем не менее, в первую очередь защищаются интересы самого юридического лица, интерес же акционера носит производный материально-правовой характер. Д., участник ООО «Амурстройдеталь», обратился в суд с иском о признании недействительной крупной сделки, совершенной от имени общества его директором без решения об этом общего собрания участников общества, с ООО «Завод железобетонных изделий». После возбуждения дела в суде произошла реорганизация обществ — присоединение ООО «Завод железобетонных изделий» к ООО «Амурсторойдеталь». Суд отказал Д. в удовлетворении иска в связи с тем, что ООО «Амурстройдеталь», в интересах которого возбуждено дело, стало ответчиком в деле — к нему перешли активы ответчика, и двусторонняя реституция, на которой настаивал Д., стала невозможной: действия ООО «Завод железобетонных изделий», состоящие в возврате имущества, полученного по сделке, стали собственными действиями ООО «Амурстройдеталь».21 Косвенным является иск участника (акционера) дочернего общества о возмещении основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу (п. 3 ст. 105 ГК, п. 3 ст. 6 Федерального закона «Об акционерных обществах», п. 3 ст. 6 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). В соответствии с п. 2, 3 ст. 25 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» от 25 февраля 1999 г. учредители (участники) кредитной организации, владеющие в совокупности не менее чем 1 % уставного капитала, вправе обратиться в арбитражный суд с иском: — к руководителю временной администрации о возмещении кредитной организации реального ущерба, причиненного в результате его деятельности; — к Центральному банку России о возмещении кредитной организации реального ущерба, нанесенного в результате необоснованного назначения временной администрации.22 Примером косвенного иска является иск кредитора о разделе общего имущества супругов для обращения взыскания на долю одного из супругов (п. 1 ст. 38 СК). Предметом такого иска является отношение общей совместной собственности супругов. Кредитор одного из супругов не является субъектом этого правоотношения, следовательно, не является он и истцом — ни в общепринятом значении, ни в качестве так называемого процессуального истца. Его интерес носит косвенный материально-правовой характер. Выдел доли супруга-должника позволит обратить на нее взыскание при недостаточности принадлежащего ему имущества. Подобное право кредитора закреплено и в ст. 255 ГК. Она предусматривает 3 ситуации: а) кредитор участника долевой или совместной собственности при недостаточности у сособственника другого имущества вправе предъявить требование о выделе доли должника в общем имуществе для обращения на нее взыскания; б) если выделение доли в натуре невозможно либо против этого возражают остальные участники долевой или совместной собственности, кредитор вправе требовать продажи должником своей доли остальным участникам общей собственности с обращением вырученных от продажи средств в погашение долга; в) если остальные сособственники отказываются от приобретения доли должника, кредитор вправе требовать по суду обращения взыскания на долю должника в праве общей собственности путем продажи этой доли с публичных торгов. Им соответствуют 3 конструкции процессуального положения субъектов материальных правоотношений: — кредитор должника — заинтересованное лицо, по иску которого возбуждено дело (п. 1 ст. 4 ГПК), должник — истец, остальные сособственники — ответчики; — кредитор — то же процессуальное положение, остальные участники общей собственности — истцы, должник — ответчик; — кредитор — истец, должник — ответчик, остальные сособственники — третьи лица. В последней ситуации кредитор предъявляет прямой иск, являясь истцом в деле. Для решения вопроса о надлежащем ответчике, когда оспаривается решение общего собрания и иные акты органов юридических лиц, важно установить характер возникшего спора. Субъектом гражданских правоотношений всегда является юридическое лицо. Его органы выступают в таком правоотношении от имени юридического лица. Так, давая согласие руководителю на совершение крупной сделки, общее собрание выступает от имени юридического лица. Такое согласие является важнейшим условием действительности сделки. Требование о признании сделки недействительной в связи с отсутствием кворума на собрании акционеров — требование, адресованное к юридическому лицу, которое должно занять положение ответчика. Общее собрание либо иные органы юридического лица участвуют непосредственно в качестве заинтересованных лиц, если спор возник из корпоративных (внутрифирменных) отношений. Примером тому может служить гражданское дело, рассмотренное Индустриальным районным судом Хабаровска. По одному и тому же вопросу в этот суд обратилась группа граждан — акционеров ОАО «Хабаровский комбинат хлебопродуктов». Суть дела такова. Собрание акционеров приняло решение о внесении изменений в устав общества, в соответствии с которыми каждый акционер стал обладателем одного голоса независимо от количества принадлежащих ему обыкновенных акций. Суд вынес решение о признании решения собрания ОАО по этому вопросу недействительным.23 В процессе участвовал председатель общего собрания, действовавший на основании полномочий, указанных в протоколе собрания. Спор возник из корпоративного правоотношения. Не всегда легко установить характер спорного правоотношения, однако нельзя утверждать безоговорочно, что ответственным по делу о признании недействительным решения и иных актов органов юридических лиц всегда является юридическое лицо, орган которого принял оспоримый акт.24 Встречаются ситуации, когда неправильное определение состава сторон по делу связано с подведомственностью гражданского дела. В качестве примера можно привести дело, рассмотренное арбитражным судом Амурской области по иску территориального управления Федерального антимонопольного комитета по Амурской области к ОАО «Светлана» и ОАО «Амурские зори». Истец требовал признать недействительными сделки по приобретению данными обществами контрольного пакета акций ОАО «Горводоканал», занимающего доминирующее положение на товарном рынке. Акции были приобретены у физических лиц–работников акционерного общества-монополиста. Граждане не были привлечены к участию в деле в качестве соответчиков, хотя из материалов дела видно, что они требовали допустить их к участию в деле. Суд не согласился с этим ввиду неподведомственности арбитражному суду дела с их участием. В мотивировочной части решения было указано: «Сделки по приобретению акций были заключены без предварительного согласия территориального управления Федерального антимонопольного комитета, следовательно, они недействительны и не порождают для их участников правовых последствий». Решение оставлено без изменения апелляционной и кассационной инстанциями.25 Очевидна незаконность судебных актов. Недействительные сделки не порождают последствий, на которые рассчитывают их стороны, но в случае исполнения таких сделок должны наступить правовые последствия в форме реституции. Продавцы должны вернуть деньги, хотя в деле, решение по которому обязательно для исполнения, они не участвовали. Судебное решение не может быть обязательным для лиц, не участвовавших в гражданском деле в качестве ответчиков. Кроме того, ч. 1 ст. 670 ГК устанавливает условие, при котором арендатор может выступать в качестве надлежащего истца по требованию о расторжении договора купли-продажи с продавцом. Таким условием является согласие арендодателя. Иначе решаются процессуальные вопросы, если выбор предмета договора и продавца в соответствии с договором лизинга осуществлялся арендодателем. Арендатор, если бы он был стороной в договоре купли-продажи имущества, являющегося предметом договора аренды, является надлежащим истцом в делах, связанных с исполнением договора купли-продажи. Надлежащими ответчиками в таких делах могут быть как продавец совместно с арендодателем, выступающие в правоотношении как солидарные должники, так и любой из них. Если иск предъявлен к одному из них, другой должен участвовать в деле в качестве третьего лица на стороне ответчика в связи с возможными последствиями исполнения солидарной обязанности одним из должников (п. 2 ст. 325 ГК). В литературе высказано мнение о том, что истец и ответчик могут не состоять в материальном правоотношении. Так, анализируя виндикационные и негаторные иски в судебно-арбитражной практике, О.Ю. Скворцов пишет: «Так же, как и по виндикационному иску, истца и ответчика по негаторному иску связывают прежде всего процессуальные правоотношения, которые возникают в рамках рассмотрения заявленного иска об устранении нарушений, не связанных с лишением владения. При этом материальные правоотношения могут и не связывать истца с ответчиком. Как показывает судебная практика, материальные правоотношения по поводу спорного имущества, как правило, и не связывают истца и ответчика».26 Такое представление о существе отношений субъектов права собственности, иных вещных прав и титульных владельцев, с одной стороны, и иных лиц, из владения которых имущество истребуется, либо которые препятствуют осуществлению прав на имущество — с другой, неточно. Субъекты вещных прав и приравненные к ним по вещно-правовым формам защиты титульные владельцы состоят по поводу объектов своих прав в правоотношениях со всеми третьими лицами, обязанность которых состоит в том, чтобы не препятствовать управомоченному лицу осуществлять свои правомочия владения, пользования и распоряжения вещью. Нарушение правомочий, составляющих содержание вещного права либо права титульного владения, порождает право на виндикацию либо на устранение помех в реализации этих правомочий. Требования к обязанным лицам о возврате вещи и устранении помех, именуемые виндикационными и негаторными исками, — это иски не в процессуальном, а в материально-правовом смысле. Обращение в суд — это процессуальный иск о присуждении. Истец и ответчик при этом не связаны процессуально-правовыми отношениями — каждый из них состоит в процессуальном правоотношении с судом, однако предположение об их внедоговорной материально-правовой связи не исключается, хотя о ее наличии можно сделать вывод лишь на основе вступившего в законную силу судебного решения. Иное дело — иск о признании вещного права. Ответчиком по такому иску является лицо, которое, по мнению истца, оспаривает его право. Однако, если уже при принятии иска либо по итогам рассмотрения дела видно, что ответчик не оспаривает право истца, в иске отказывать нельзя при доказанности фактов, с которыми связано возникновение права. Такой вывод объясняется тем, что вещному праву противостоит обязанность неопределенного круга третьих лиц считаться с ним.27 Однако данный вывод вполне может быть распространен и на иски о признании относительных обязательственных прав — нельзя отказать в признании права члена семьи нанимателя пользоваться жилым помещением, если на суде выяснилось, что ни наниматель, ни другие члены его семьи, ни наймодатель жилого помещения не оспаривают права истца и наличие его подтверждается фактами, установленными в суде. С другим выводом О. Ю. Скворцова — о недопустимости признания ответчика по искам о признании вещного права ненадлежащим — следует согласиться. Изучение судебной практики показывает, что иногда суды принимают иски о признании вещного права при «открытом ответчике», когда никто не оспаривает наличие вещного права, однако отсутствие правоустанавливающих документов мешает осуществить его. * Кандидат юридических наук, заведующая кафедрой гражданского права и гражданского процесса.
|
