Верховенство закона и институт альтернативной (невоенной) службы /
Колесников. Е. В. Верховенство закона и институт альтернативной ( невоенной) службы /Е. В. Колесников. //Правоведение. -1998. - № 1. - С. 131 - 132
Данная статья является выступлением на круглом столе " Приоритеты правовой политики в современной России", который проходил в Саратовской государственной академии права 15 -16 мая 1997 года. Библиогр. в подстрочных ссылках.
АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ СЛУЖБА - ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ - ЗАКОННОСТЬ - НОРМЫ ПРАВА - ПРАВА ЧЕЛОВЕКА - ПРАВОВАЯ ЗАЩИТА - КОНСТИТУЦИЯ РОССИИ - ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА - ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО - ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО - КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО Материал(ы): Верховенство закона и институт альтернативной (невоенной) службы [Журнал "Правоведение"/1998/№ 1] Колесников Е.В.
Верховенство закона — это принцип правовой системы, означающий исключительную роль и ценность законодательной формы в регулировании общественных отношений и тем самым невозможность (или, по крайней мере, ограничение) государственного произвола. Реализация данного требования предполагает повышенное внимание к содержанию законодательных норм, структуре акта и юридической технике. В законе должны содержаться не любые нормы, а в основном первичные, базисные, имеющие прямое действие и государственную защиту.
Важнейшим проявлением и качественной чертой подобного верховенства является то, что при коллизии законодательных и подзаконных норм предпочтение отдается правилу, которое содержится в законе, что особенно актуально для судов и других правоприменительных органов.
В правовой системе признается безусловное верховенство Конституции РФ, это — юридическая аксиома. В действующей российской Конституции впервые четко зафиксирован принцип верховенства федерального закона (ч. 2 ст. 4; ст. 15, 90; ч. 1 ст. 115). Приоритет закона показывает его уникальную роль и место применительно к массиву многочисленных и противоречивых подзаконных актов.
Учитывая федеративную природу Российского государства и конституционные нормы (ст. 76 Конституции РФ), надо оговориться, что федеральные (общероссийские) законы имеют верховенство не во всех случаях: они превалируют над актами субъектов Федерации, если изданы по предметам ведения Российской Федерации или же по предметам совместного ведения России и ее субъектов.
Содержательный аспект верховенства закона вытекает из суверенитета Российской Федерации, обладающей всеми прерогативами и атрибутами самостоятельного, независимого государства, субъекта не только внутригосударственных отношений, но и международного права. Суверенитет государственной власти во многом предопределил престиж и общеобязательность издаваемых правовых норм.
Можно выделить следующие формы проявления верховенства закона:
1) приоритетность законодательной формы при регулировании определенных, политически и социально значимых общественных отношений; 2) высшую после Конституции юридическую силу закона, что воплощается в его авторитете, непререкаемости, общеобязательности; в иерархии источников права закон занимает высокое место и требует безусловного соблюдения, применения, исполнения, использования; 3) непосредственность его действия (вступивший в силу закон не требует специальной санкции, утверждения со стороны какого-либо государственного органа, учреждения, должностного лица, однако его отдельные положения могут конкретизироваться в подзаконных актах; 4) соответствие закону иных нормативно-правовых и индивидуальных актов (акты правотворческой деятельности главы государства, исполнительной власти, органов субъектов Федерации, министерств и ведомств должны издаваться на основе и во исполнение закона или в пределах прав, предоставленных законодательными нормами, и быть подзаконными, что вытекает из норм РФ ч. 2 ст. 4; ст. 76; ч. 1 ст. 115 Конституции РФ); не соответствующие закону акты подлежат опротестованию, приостановлению, отмене, изменению.
Всю сложность проблемы предпочтения закона подзаконным актам убедительно показывает современная практика, в том числе реализация ч. 3 ст. 59 Конституция РФ, которая вводит новый институт — альтернативную гражданскую службу. В строго ограниченном числе случаев, главным образом если несение военной службы противоречит убеждениям или вероисповеданию призывника, он может требовать направления его для прохождения невоенной — альтернативной — службы. Осуществление подобного демократического института предусматривает существование специального федерального закона, который до сих пор не принят.
В настоящее время действует Закон о воинской обязанности и военной службе 1993 г., также предусматривающий альтернативную службу (абз. 8 ч. 2 ст. 1 и абз. 3 ч. 1 ст. 25). Но 19 мая 1993 г. Верховный Совет России издал постановление о некоторых мерах, связанных с исполнением этого закона, которое приостановило решение данного злободневного вопроса до введения в действие специального закона об альтернативной службе.1 Тем самым ряд призывников (в основном из числа отдельных религиозных сектантов или пацифистов) оказались в сложном и двусмысленном положении при полном молчании федеральных государственных институтов. Фактически российский Верховный Совет принял подзаконный акт, нарушающий конституционную норму. Непродуманными действиями законодателя и его последующим бездействием под сомнение были поставлены соответствующее конституционное положение (ч. 3 ст. 59) и авторитет новой российской власти.
Абсолютное большинство судов отказывалось направлять подобных призывников на альтернативную службу и выносило обвинительные приговоры из-за нежелания служить в российских Вооруженных Силах. По некоторым данным, в 1993-1994 гг. среди лиц, осужденных за отказ от военной службы, «отказников по убеждениям» было 700 человек,2 т. е. судами законное право замены военной службы альтернативной было проигнорировано.
Отсутствие института альтернативной трудовой службы не только негативно сказывается на международном престиже Российского государства, его интеграции в Европу, но и нарушает права граждан. Этот пример, к сожалению, далеко не единственный и еще раз показывает всю сложность реального обеспечения приоритета закона.
* Кандидат юридических наук, доцент Саратовской государственной академии права.
1 Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 9. Ст. 325; № 24. Ст. 859.
2 О соблюдении прав человека и гражданина в Российской Федерации в 1994—1995 гг.: Доклад Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации. М., 1996. С. 45.
| 
